Опять пропаганда. Такая манящая и, вероятно, лживая. Суть любой пропаганды в том, что пока противник не сдался ему нужно обещать золотые горы. Но когда он сложит оружие, то все сказки можно выкинуть на помойку. Ржавому они вон тоже дарили поцелуи и объятия, а потом исполосовали лицо. Словам человека, зачастую, — грош цена, а уж обещаниям чудовищ тем более.
Раненый слуга запнулся, врезаясь в меня.
— Вперед, падаль! — с остервенелой злостью рявкнул я.
Сам уже на пределе, но кое-как держусь. Вскоре сделали небольшой привал. Ну как привал? Пять минут постояли, в напряжении вглядываясь в чащу. Ни о каком сесть и отдохнуть речи не шло. Слишком много вокруг зарослей. Слишком близко монстры. Где-то через полчаса пути натолкнулись на мутный, болотистый прудик. По очереди подходило к нему, обливаясь отвратительно теплой, пахнущей тиной водой. Но хоть какой-то способ немного охладиться. Тут сделали привал подольше. Всё же со стороны воды враг не мог к нам подобраться. Это сужало периметр обороны и давало нам возможность по очереди отдыхать. Я рухнул прямо на траву, ощущая как колотится сердце. Надо было перевести дух.
— Бедный мой, бедный. Устал. — где-то в трех десятках метров с оттенком насмешки причитала Гелла. — Все ноги уже стоптал. Обувь здесь такая неудобная. Ни нормальных стелек, ни поддерживающей подошвы. Хорошо, что есть лечебные заряды.
И про них уже знает. Черт. Вот же не хватало древним магам обычных секс-кукол. Завели себе супер-телепатов.
— Потому что вы, люди, ищите в партнере не только идеальное тело, но поддержку и понимание.
И для этого надо было создавать полужидких монстров с гибкими скелетами?
— Немного даже обидно. — снова усмехнулась суккубша из зарослей. — Но подумай сам, если с твоей милой зубастой подружки снять кожу, то она тоже сильно потеряет в пункте сексуальной привлекательности. Для тебя потеряет. Наверное, есть любители и такой жести. Но ты у нас пока не маньяк. Так что кровоточащее, голое мясо или внутренности тебя не привлекают. Тогда какая разница, что у меня внутри? А всё, что снаружи тебе понравилось.
Как же бесит спорить с тем, кто читает мысли. Даже игнорить ее не выходит. И наушники то в такой ситуации надеть нельзя. Тогда перестану слышать товарищей и приближение монстров.
Всего перерыв длился где-то сорок пять минут, из которых лежал я лишь пятнадцать. Вставать было очень тяжело. Самочувствие будто бы даже ухудшилось. Так бывает, когда перенапрягаешься на жаре. Недолгие минуты покоя дарят не облегчение, а скорее позволяют прочувствовать насколько тебе хреново. После «приятного» отдыха у прудика мы продолжили изматывающий марш в сопровождении кровожадных нимфоманок. Через три часа раненый слуга окончательно выбился из сил. Начал постоянно спотыкаться, хныкать и врезаться в рядом идущих.
— Искра, сколько часов… еще идти до открытой местности? — задыхаясь спросил я.
Девушка показала семь.
— А сколько часов осталось до темноты?
Шесть? Здец. Надо ускоряться и отдыхать нам некогда. Я взял раненного слугу за плечу и вытащил из треугольного построения нам в тыл.
— Твоя жизнь — твоя забота. Отстанешь и мы не будем замедлять шаг.
— Г-господин, пожа…
Не став выслушивать его нытье, я повернулся и как можно быстрее зашагал прочь.
— Первые тяжелые решения в роли командира. — послышалось где-то слева по-русски. — Мораль прошлого мира натыкается на жестокую необходимость нового.
Может быть. Но пока я был слишком уставшим для моральных терзаний. Мозг итак очень энергозатратный орган. И увеличивать его прожорливость этическими конфликтами сейчас вообще нет лишних сил. Мы шли на последнем издыхании. Даже Искра уже держалась через силу, хотя очень физически развита. Слуга начал отставать где-то через полчаса. Запаниковал, разнылся и помер. Истратил последние силы на бесполезные мольбы, а потом окончательно отстал. Где-то через пару минут мы услышали сдавленный крик за поворотом дороги.
— Благодарим за этот небольшой подарок. — раздался голос какой-то суккубши, не Геллы. — Но мы хотим еще.
— Эти твари от нас не отстанут… — тяжело вздохнул плешивый, еле волоча ноги. — Таковы все перевертыши. Если выбрали жертв, то не отцепятся.
— Он прав. — обратилась ко мне Гелла. — Настойчивость, терпение и верность ведь тоже очень важны в любви. Поэтому мы такие.
Изматывающий марш редеющего отряда продолжался. Атаковать монстры не спешили. Ждали пока мы окончательно выдохнемся. Кружили рядом словно падальщики, время от времени подразнивая нас репликами из кустов. В новом мире я прошел суровую школу. Сейчас эта закалка помогала мне переносить тяготы марша. Сцепив зубы, переть вперед, когда ноги уже практически отказывались волочиться.
А к постепенно подкрадывалась ночь, угрожая скорой смертью. Жаркий день сменил более прохладный вечер.
— Поднажмем. — уже без всякой интонации призывал я вымотанный отряд.
Гелла теперь почти не разговаривала со мной, потому что мои мысли опустели. Лишь изредка она сетовала на усталость. Не свою, а мою разумеется.
— Совсем вымотался, милый. И хорошая вода у вас закончилась. Будете пить ту, что набрали в пруду? Заболеете. Ты то исцелишься, а остальные?
Сыпет соль на раны. Наверное, подключила какой-нибудь режим эмоционального уничтожения, разработанный древними колдунами-мазохистами.
Тяжелый выдался денек. Но когда вокруг уже начали сгущаться сумерки, лес перед нами расступился. Мы вышли на широкую просеку, по которой тек ручей и шла дорога. Не тайная тропка, а вполне нормальная дорога в рамках этого мира. У нас получилось. На заплетающихся ногах мы направились к ручью. Он был совсем неглубоким, но вода радовала своей чистой. Я рухнул на колени и начал умываться, время от времени поглядывая за спину. Просека шириной метров семьдесят. Мало кустарника, довольно открытое пространство. Отлично. Мы добрались. Мы сумели!
— Привал. — тяжело вздохнул я. — Будем дежурить по очереди. У нас три арбалета. Всем трем лучше будет разом стрелять в одну цель. Так выше шанс попадания. Далее ближний бой. Ты… — указал я на плешивого. —…берёшь копьё и помогаешь нам. Двое других арбалетчиков стреляют так быстро как могут. А пока отдыхаем по схеме два к одному. На одного дежурного двое спящих. Первые мы с тобой. — указал я на случайного слугу. — Следующих разбудим через час.
И вот, наконец, отдых. Вечерняя прохлада приятно обдувала кожу. Небо прояснилось, мерцая огнями космических станций. Настроение немного улучшилось, несмотря на чудовищную усталость. Потихоньку успокаивало свой бег сердце. Впервые после адского денька я по-настоящему отдыхал.
Теперь у нас появился шанс. На открытой местности монстрам уже не так легко будет раздергать нашу оборону. Уж несколько ядовитых болтов они точно словят. Брони и щитов то у них нет. Остается надеяться на вражеское благоразумие. В конце концов мало ли крестьян шастает тут по дорогам? Гелла и компания легко найдут себе более простых в поимке жертв.
