— Ты сказала — они. А ты случаем не была среди тех, кто открестился от своих действий? — вежливо поинтересовался он.
— Нет!
Вот теперь она действительно была уязвлена.
— Я ни о чем не жалею. Она ни о чем не жалеет. Скрывала истину от тебя столько лет — а что бы ты делал, скажи на милость, узнав, что твоя обожаемая Сири, мать твоих детей, на самом деле глубоко законспирированный агент Оппозиции? Как бы ты поступил с ней? — Она обежала вокруг скамейки и ухватила его за локоть. Посмотрела ему в глаза, доискиваясь той правды, которую он не мог при ней озвучить.
— Я. Не. Знаю.
Его плечи обвисли.
— Все эти годы ты был под колпаком у самого себя. У других своих воплощений, агентов Департамента Внутренних Дел, подотчетных Кафке, — подчеркнула она. — Честность — не предмет выбора. Вернее, предмет, но только если ты можешь поручиться за все свои призрачные ипостаси, причем с того самого мгновения, как ты был принят в Стазис.
— Так вот почему тогда, в академии…
Миг просветления был шоком.
Рот Ярроу, каким он впервые его увидел, широкий и чувственный, бледные губы… И его реакция… Он озирался вокруг, а она кивала снова и снова. Ее глаза сияли торжеством.
— Я бы никогда ее не предал.
— Ты предавал ее не единожды, если верить Последней Библиотеке. Они могут склонить к измене каждого, если закогтят его достаточно рано. Единственный способ предотвратить это — сделать всю твою службу в Стазисе палимпсестом. Сделать из юноши — новобранца предателя-самозванца. В самом начале. Или же — вообще отклонить предложение и уйти в подполье.
— Но я … он… Я же — не он. Не в точности.
Она отпустила его локоть.
— Нет. Если ты только сам не захочешь, любовь моя.
— Кто твоя любовь? Я? Или он?
— Это зависит от того, какую версию самого себя ты предпочитаешь.
— Ты уже сказала, что единственный надежный способ освободиться от преследования Департамента Внутренних Дел — это отменить то, что они заставили меня сделать.
— Это заложено в протоколе, — сказала она, оглядываясь. — Мы можем активировать твой телефон. Ты не обязан возвращаться в Стазис, если сам не желаешь этого. На кораблях, улетающих в колонии, есть свободные места для нас всех.
— А тебе не кажется, что это просто замена одной овеществленной судьбы на другую? Экспансия в пространстве вместо экспансии во времени. Чем это лучше? Может, просто стоит освободить наши компьютеры из пут, отвести всю доступную темпоральную полосу пропускания под времениподобные вычисления[25] и посмотреть, чего в конце концов добьются безумные пророки искусственного интеллекта, работая вместе с выгруженными в машины призраками?
Она растерянно посмотрела на него.
— Ты хоть знаешь, каким чудаком подчас можешь быть?
Он фыркнул.
— Не тревожься, я это не всерьез. Я знаю свои пределы. Если я не сделаю то, о чем мы сейчас говорили, этот, который у вас на самом верху, сильно разозлится. Правда? Ведь иначе Кафка сможет отправить всех этих моих наивных беспрекословно преданных двойников на слежку, так? — Пирс глубоко вздохнул. — Я правда не вижу иной альтернативы. И это меня терзает. А я-то всего лишь надеялся, что Оппозиция хотя бы даст мне чуть большую свободу действий, чем Кафка. И все.
Он почувствовал, как призрачные, изборожденные морщинами кулаки, похожие на гроздья винограда, стискивают его мальчишеские запястья, показывая, как направить муху. Он знал, что это его долг перед дедушкой: оставить своих собственных детей во Вселенной, где их руки не будут скованы кандалами абсолютной истории.
— Ты будешь здесь, когда я вернусь?
Она серьезно поглядела на него.
— А ты захочешь меня увидеть, когда вернешься?
— Конечно.
— Тогда увидимся.
Она улыбнулась, встала со скамейки и ушла.
Он некоторое, показавшееся ему очень долгим, время смотрел на то место, где она сидела. Но когда он попытался припомнить, как выглядело ее лицо, то не сумел представить ничего, кроме лиц их обеих — Сири и Ярроу, наложенных друг на друга и слившихся воедино.
Двадцать лет в Стазисе. Множество смертей, некоторые из них — по его собственной вине, во исполнение безжалостных велений самопровозглашенных божков. Они заполняют неспокойное сознание человека, который знает в точности, что он мог бы прожить лучшую жизнь и еще может стать лучше — если только ему удастся расшнуровать гордиев узел своей судьбы, туго затянутый на его руках людьми, которых он сейчас всей душой презирает.
Это ты в ореховой скорлупке, Пирс.
Ты на распутье, в окружении своих возлюбленных и соратников, но — увы — по — прежнему столь одинокий в судьбоносное мгновенье. Кем же ты, собственно, намерен стать? Кем ты хочешь быть?
Мириады путей раскинулись перед тобой, все дороги, что ты еще не оставил позади: кем ты хочешь быть?
Ты встретил своего старшего двойника, человека-машину, воссевшего в центре паутины заговора, которая никогда бы не была сплетена, добейся Кафка своего. Ты составишь план разрыва с Сири, которая, будучи уловлена в нее, тоже разочаровалась в служении Стазису. Ты можешь изучить собственную жизнь с безжалостной очищающей дотошностью, и найти его следы даже там, если таково будет твое желание. Но ты можешь даже отменить свои ошибки, позволить жизни дедушки своевременно расцвести, развеять кошмарные сны об этом убийстве, которые преследуют тебя с юношеских лет. Ты волен положить предел бесконечной рулетке убийств в любой момент, когда захочешь, отказаться от игры или снова ввязаться в нее с надеждой на победу — но вот вопрос, которым ты задался лишь недавно: кто напишет для нее правила?
Кем ты хочешь быть?
Вокруг тебя неслышно падают снежинки, а ты стоишь во мраке, по колено в замерзших сорняках, окаймляющих железнодорожные насыпи. Одинокий юноша бредет во тьме от одного островка света к другому. За ним по пятам идет незримый охотник, другой молодой человек, чье сердце полно страхов, а уши залеплены воском лжи. В его рукаве кинжал, а в кармане — хитрая машина размером с галечный камушек. Ты знаешь, что он намерен сделать и к чему это приведет. И ты знаешь также, что должен сделать ты сам.
Теперь твоя очередь войти в историю…
Ретрокаузальность — в теоретической физике эффект обращения причины и следствия, например при движении по замкнутым времениподобным кривым пространства-времени (см. примеч. 25 и ссылки, приведенные там). Существуют различные возможности для проявления ретрокаузальности, хотя до сих пор в эксперименте ни одна из них не реализована (за исключением, возможно, опыта Скалли и сотр. по стиранию информации «квантовым ластиком» — Kim, Yoon-Ho; R. Yu, S.P. Kulik, Y.H. Shih, and Marlan Scully. "A Delayed Choice Quantum Eraser", Physical Review Letters, 2000, 84: 1–5).
Извержения Йеллоустоунского супервулкана, расположенного на северо-западе штата Вайоминг в США, часто считают причиной гибели множества животных в этой местности в дочеловеческие времена. Вулкан малоактивен последние 640 000 лет, однако остается источником потенциальной сейсмической опасности.
Ярроу — имя наставника молодых агентов в романе Айзека Азимова «Конец Вечности», хотя там этот персонаж мужского пола.
Территория тихоокеанского побережья штатов Северо-Запада США.
Скорее всего, отсылка к циклу романов Пола Андерсона «Патруль Времени», где главного героя, сотрудника межвременной спецслужбы, зовут Мэнс Эверард.
Очень горячая умеренно массивная (до 20 масс Солнца) короткоживущая звезда, принадлежащая к спектральному классу WC или WN. Часто оканчивает свое существование как сверхновая, коллапсирующая затем в черную дыру с выделением колоссального количества энергии.
Тепловое излучение от черной дыры со спектром, аналогичным спектру абсолютно черного тела, возникающее в релятивистской теории при учете квантовых эффектов. Предсказано в 1974 г. Стивеном Хокингом. Экспериментально не наблюдалось.
Обширная сферическая область космического пространства в созвездии Волопаса, практически лишенная звезд. Термин образован от англ. void — «пустота». Диаметр Войда Волопаса достигает четверти миллиарда световых лет. Если бы Солнечная система находилась в этой области, о существовании остальной Вселенной можно было бы судить только высокочувствительными радиоастрономическими методами, а визуальное наблюдение было бы бессмысленным. Тем не менее войд не полностью пуст и содержит несколько десятков галактик.
