Гиблые места!
Впрочем, осматривать убитого врага более тщательно Нанасу было недосуг. Куда больше его волновало сейчас, как чувствует себя его верный бесстрашный друг. Он бросился к лежащему неподалеку в снегу Сейду.
– Как ты? Что с тобой? Ты жив?!
Тот поднял на него измученный взгляд.
«Жив… Устал только».
Нанас упал перед псом на колени и принялся осторожно раздвигать густую шерсть в тех местах, где она была окрашена кровью. К счастью, кровь эта в основном была чужой. Но и Сейду тоже досталось. Две глубокие царапины взбороздили правый бок, под левой лопаткой виднелись следы клыков.
– Сейчас! – подскочил Нанас. – Потерпи, дружище! Сейчас я что-нибудь придумаю.
Он кинулся к нартам, помня, что его соплеменники привязывали к ранам мох. У него еще оставался запас высушенного мха, который он берег для разжигания огня. Но для огня можно будет придумать что-то еще, жизнь, здоровье друга куда важнее.
Юноша выдернул из мешка с провизией нужный мешочек и собрался бежать назад, но спохватился: чем же он будет привязывать мох к ранам?.. Взгляд снова упал на мешок, и решение пришло тут же. Нанас, не раздумывая, вытащил и бросил на дно кере- жи старые ножны с костяным ножом, выложил туда же туесок с мукой и вытряхнул вяленую рыбу. Сам же мешок покромсал ножом на полосы и побежал к Сейду.
Перевязывая пса, он обратил внимание, как жадно тот лижет снег, и понял, что Сейд хочет пить.
– Сейчас, сейчас, – заканчивая перевязку, торопливо пробормотал Нанас. – Ты полежи тут пока легохонько, а я тебе воды согрею… Может, ты и есть хочешь? Так у нас куропатки есть, я ощиплю и принесу.
Но пес глянул на него столь красноречивым умоляющим взглядом, что Нанас сразу все понял. Мол, какая еда? После такого кошмара меня вывернет сразу. Пить!
Ближний край ельника уже почти выгорел, основное пламя отдалилось вглубь, но и здесь еще кое-где чадили остатки еловых стволов, так что растопить в котле снег удалось быстро. Сейд жадно вылакал почти всю воду и, благодарно взглянув на хозяина, попытался подняться.
– Лежи, лежи! – забеспокоился Нанас. – Не надо пока вставать, мы никуда не торопимся.
Сказал – и задумался. А ведь и впрямь, что же им теперь делать? Пока не прогорит ельник, ехать дальше они не смогут, но и оставаться здесь было очень опасно: кто знает, сколько тут еще скрывается подобных чудовищ?
И тогда он принял единственное на его взгляд верное решение: сходил к оленям и привел их вместе с нартами сюда, поближе к кострищу. Да, тут было не очень уютно, а иногда пригоняло легким ветром едкий дым, но зато с одной стороны это место надежно прикрывал огонь. Оставалось защитить остальные три. Рискуя нарваться на новых чудовищ, Нанас трижды сходил в лес и принес столько дров, сколько сумел найти, а затем развел по сторонам и сзади еще три костра на расстоянии не больше десяти шагов один от другого. Он понимал, что такая защита не идеальна, но это было хоть что-то. К тому же, спать он этой ночью по любому не собирался, даже если бы смог уснуть. Поэтому юноша бережно перенес Сейда в керёжу, а сам уселся возле одного из костров, положив рядом дротик и лук со стрелами. К поверженному чудовищу он больше не стал приближаться. Уж если даже Сейд им побрезговал!..
Только сейчас беглец заметил, что и сам изрядно потрепан; малица на груди изодрана вдоль и поперек, правый рукав оторван почти до середины. Штаны пострадали меньше, хотя и на них зияла прореха над левым коленом. Помимо одежды пострадала и правая рука юноши как раз под полуоторванным рукавом – там, куда пришелся удар шипастого хвоста. К счастью, оленья шкура, из которой была сшита малица, смягчила силу удара, и на коже лишь вздувался багровый рубец. Грудь тоже побаливала. Нанас прямо сквозь дыры в одежде добрался до тела и обнаружил там несколько царапин, две-три из которых оказались довольно болезненными. Но лечить их все равно было нечем, поэтому он решил успокоить хотя бы возмущенно урчавший желудок: пристроил над костром котел и принялся ощипывать куропаток.
Он съел одну, остальных убрал в «мешок» из лосиного желудка, к оставшимся кускам мяса. Потом выпил чаю и принялся расхаживать вдоль костров, пристально вглядываясь в лесную тьму: не вспыхнут ли там новые синие звезды?
В лесу звезды, к счастью, так и не загорелись, зато они в огромном количестве высыпали по всему небу. Нанас, задрав голову, замер в невольном восторге. Ему с детства было интересно, что же они такое, эти звезды? Когда-то он думал, что это и есть духи Верхнего мира. Но звезды никогда не меняли своего положения, лишь медленно перемещались по небу. Не могли же духи быть столь неподвижными! Тогда родилась новая версия: прохудился полог, отделяющий Верхний мир от Среднего. Но и эта догадка не объясняла того, почему полог двигается. Да и казалось странным, что в совершенном мире высших существ могут возникнуть какие-то дыры, которые те даже не пытаются залатать.
Теперь же Нанасу пришла в голову новая мысль: звезды – это окна, специально устроенные духами в пологе, чтобы наблюдать оттуда за людьми. А движутся они для того, чтобы можно было осматривать весь мир, каждую его точку.
Иногда казалось, что какая-то звездочка срывается с места, летит вниз и гаснет. Но он обратил внимание, что звезд не становится меньше и рисунок их в том месте, откуда упала звезда, не меняется. Скорее всего, это был кто-то из духов, заметивший сквозь окно какие-то неполадки внизу и через это же окно вылетевший, чтобы их исправить. Из такого же окна упал на землю и встреченный им небесный дух, чтобы спасти девушку Надю. Только он почему-то решил сделать это не сам, а отдал приказ ему, Нанасу. Что ж, духу видней. Значит, так надо. Тут лучше даже не рассуждать: зачем и почему, а просто исполнять. Без возражений. Потому что окон – вон их сколько, и из какого-то наверняка следит сейчас за ним его небесный дух. Возможно, он даже увидел, как напало на них чудовище, и помог. Ведь Нанасу до сих пор было непонятно, откуда в нем взялось столько сил, чтобы вздернуть голову зверю, не дав тому прикончить Сейда. Конечно, это дух помог, тут нечего и думать. Остается лишь надеяться, что и дальше тот не оставит их без своей помощи.
Между тем небо на востоке начинало светлеть – приближалось утро. Нанас вернулся к нартам, чтобы проведать верного пса. Сейд спал, свернувшись в клубок, и тихо посапывал во сне. Казалось, с ним все в порядке. Это успокоило Нанаса, но радовался он недолго, пока не услышал нехороший звук, изданный кем-то из оленей. Сразу же следом похожий звук издал и второй олень. Неприятно запахло. Было понятно, что олени опорожнили кишечники, и в этом не было бы ничего необычного, а тем более страшного, если бы не звук. У оленей определенно случился понос, а это уже плохо. Очень и очень плохо! Специальных трав для лечения оленьих болезней у Нанаса не было.
Оба быка поднялись на ноги и посмотрели на него печальными глазами, словно извиняясь за произошедший конфуз. Нанас потрепал им загривки:
– Спите еще, спите. Отдыхайте. И не вздумайте мне заболеть! Куда я без вас?
Чтобы заглушить растущее беспокойство, а заодно согреться от проникающего в прорехи одежды окрепшего под утро мороза, он решил пройтись и проверить, насколько расчистилась дорога. Накрывавшие ее сплетенные ветви уже сгорели, и теперь, перемешанный с паром от растопленного снега, над землей стелился густой едкий дым. Огонь перебрался далеко вниз и вверх по склону, но и там его ленивые языки стали уже редкими.
Нанас обратил внимание, что под ногами совсем нет снега и он стоит прямо на дороге. Его удивило, насколько она оказалась ровной и твердой. Еще – черной, но это наверняка от огня, да и было еще довольно темно, чтобы верно определить цвет. Нанас присел и дотронулся голой ладоныо до темной шершавой поверхности. По первым ощущениям это был смерзшийся крупный песок. Вот только не мог он быть смерзшимся, потому что еще недавно над дорогой гулял огонь, и она была почти горячей. Нанас выпрямился и сделал еще один шаг, ощутив при этом, что ноги оторвались от дороги с некоторым усилием, словно ту вымазали свежей сосновой смолой. Он снова присел и сильно надавил на темное покрытие большим пальцем. То, чем была покрыта дорога, вполне легко промялось. И оно на самом деле оказалось липким. Нанас поднес палец к носу и в изумлении вскочил на ноги. Палец пах неприятно и незнакомо, точнее, наоборот, – как раз уже очень знакомо! Примерно такой запах шел от самобеглых нарт убитого им парня. Примерно так пахло с места падения огненных нарт небесного духа. Несложно было догадаться, кто сделал те и другие нарты и кто протянул через леса и болота эту дорогу. Насколько же они всемогущи, эти духи! Насколько мал и жалок перед ними человек!.. Удивительно, зачем духам вообще нужны были люди? Для чего они создали их? Разве чтобы позабавиться с ними, как с игрушками. Но тогда… Не значит ли тогда, что духи вовсе не разгневались на людей, а просто… наигрались?
