Буркалы заражённого ничем не напоминали глаза готовой к сексу женщины. Они вообще на человеческие уже не были похожи. Топтун выглядел отвратительно. Толстый сизый язык вывалился, в последнем оскале мощные треугольные зубы декорировали рядами сталактитов и сталагмитов пещеру огромной пасти. Затылок его был разворочен несколькими попаданиями. Однако радости от созерцания дохлого топтуна было немного. Потому что это был не тот монстр! Своего недобитка я обнаружил в десятке шагов от себя. Оглушённая тварь пыталась перевернуться и ей это почти удалось.
Нет. Так дело не пойдёт. Не для того я тебя уронил из окна, чтобы дать очухаться. Хромая и хлюпая сапогом, добежал до начавшего подниматься на четвереньки чудовища и вбил нож ему в споровый мешок по самую рукоятку. Это слабое место всех зараженных, этот чужеродный нарост крайне уязвим. Только у самых развитых тварей споровый мешок прикрыт костяным «перевернутым балконом», но доступ снизу к нему всегда остается. Зачем? Почему? В этот момент я не думал над хитрыми вывертами чужой биологии и эволюции, а просто нанёс несколько сильных ударов для верности в самую уязвимую точку. Слишком уж заражённые живучие. Даже когда топтун затих, я не сразу поверил, что успокоил его навсегда. Внезапно пришло осознание, что самые громкие звуки на тихой улице — моё тяжёлое дыхание и бьющее там-тамами сердце.
Огляделся и заметил крёстную на крыше с моим карабином. Мамба жестами показала мне на противоположный дом. Не крикнула, не привлекла моё внимание иным способом, из всех доступных средств коммуникации выбрав самый бесшумный. Напрягло ли это меня? О, да. Пожалуй, даже больше, чем если бы на меня нёсся ещё один топтун. Но топтуны на сегодня закончились. Первого убила Мамба, пока стая заражённых ломала дверь в подъезд. Второго завалил на лестничной клетке я, а третий вот он. Но эти мысли я уже додумывал, с хлюпаньем ковыляя обратно в раскуроченную парадная. Как же плохо без связи! Даже хуже чем без бронежилета и шлема! Об ушедших на дно средствах индивидуальной защиты я вспомнил почти с теплотой.
Глава 30
Будь они при мне, можно было бы увереннее действовать со всеми заражёнными, развитием не переросшими лотерейщика, да и против топтунов я бы чувствовал себя куда как уверенней. Ни броник, ни шлем мне и раньше особых неудобств не доставляли, а с возросшей силой и выносливостью кваза так и вовсе будут чем-то вроде второй кожи. В подъезде поднялся до второго этажа и наложил себе жгут чуть пониже колена на раненую ногу. Замотал распоротую голень индивидуальным перевязочным пакетом. По крепко вколоченным на Северном флоте рефлексам носил всё это добро в специальном кармане разгрузки. Не дураки эти кармашки предусмотрели. Ох, не дураки…
Рана выглядела скверно, но тут, в Улье, и не такое заживает. Тут даже если ногу или руку теряют, достаточно просто залечь где-нибудь с достаточным количеством живуна и калорийной еды. Само отрастёт, но лучше, конечно, к знахарю обратиться, а если у него ещё есть специализированный дар вроде того, которым обладает Брусника, так это вообще прекрасно.
Пока скакал и дрался с топтунами, сапог наполнился горячей кровью полностью. Я буднично её вылил через перила на первый этаж, а голенище сапога перемотал куском алюминиевой проволоки на манер лаптя, предварительно пропустив её под подошвой у каблука. Всё лучше, чем рассекать босиком. После тесного знакомства с двумя топтунами тело напоминало один сплошной синяк, а новенькая форма в расцветке «городской камуфляж» походила на тряпку, которую стыдно использовать в качестве половой в приличном доме. Больше всего сейчас мне хотелось сесть на ступеньке, закурить и подремать минут двадцать, но ограничился тем, что хлебнул живуна на коньяке и коле. Не так чтобы и отвратительно, но нужно попробовать разбавлять живун «Байкалом». Кола — хорошо, а вкус детства — он такой. Взбодрив себя таким образом, начал двигаться. Пока я отыскал и перезарядил свой «Сталкер», через разбитое окно донесся характерный тяжёлый цокот копыт.
Вот и рубер пожаловал. Я искренне надеялся, что Монтану он не догнал, потому как мне самому с подлым бригадиром очень хотелось потолковать по душам. Я могу понять и даже простить бегство перед лицом опасности — не всем дано контролировать мочевой даже при виде медляка. Но вот предательство… Предательство — другое дело. Он выстрелил в одного из нас, чтобы на грохот ружейных выстрелов прибежали заражённые и начали заживо жрать Бурята. Естественно, ни я, ни крёстная на это смотреть бы не стали, а пока мы бы отвлекали на себя внимание стаи, сам Монтана преспокойно бы свалил в туман на нашем транспорте. Хороший план. Всё учтено, кроме того, что не тех он подставил. На месте Бурята вполне могла быть Мамба или я.
Поток моих мыслей прервал звук с шумом втягиваемого воздуха и удаляющийся цокот. Да, ладно! Рубер просто так взял и ушёл? Не верю! Я приподнялся со ступенек и выглянул в высаженное окно. Тварь действительно уходила, вот только меня категорически не устраивало то направление, по которому она двинулась. Перерождённая свинья с интересом потрусила к подъезду в котором я оставил раненного товарища. Вот как так?
Нет, я слышал уже, что развитые твари видят и слышат отлично, да и все прочие органы чувств у них на должном уровне. Также в беседах крёстная не раз высказывала свои домыслы, что, помимо стандартного набора чувств, у них развиваются новые. Что-то вроде Даров у иммунных. Мне вот сейчас не верилось, что рубер вынюхал при помощи одного обоняния Бурята. Ведь я только что вылил в подъезде полсапога собственной крови. По идее у заражённого крышу должно сорвать от одного запаха, но нет. Он выбрал подъезд, где у него есть шанс добраться до раненого и закусить им.
Я тихо спустился и прицелился из пистолета в здоровенный зад рубера, что-то совсем по-свински шумно вынюхивающего у самого подъезда. Для полноты образа не хватало только покрикиваний, но было не до смеха. Дурной мощи и сжатой в пружину энергии в этой скотине столько, что, если захочет, то запросто ударом копыта перевернёт паровоз. Пластины биологической брони настолько эффективно прикрывают все уязвимые места, что без двенадцати, а лучше четырнадцатимиллиметровой нарезной снайперской винтовки добывать такую дичь крайне рискованно. Да что там «рискованно»! Смертельно опасно…
Поразмыслив, я решил перевести прицел на споровый мешок. Получить пистолетную пулю в зад, конечно, будет очень унизительно, но меня брали сомнения, что заражённый проникнется величием моего морального превосходства. Хлопнул пистолетный выстрел, изрядно убавленный по громкости интегрированным глушителем. Промахнулся! Заражённый подпрыгнул на всех четырёх лапах от неожиданности.
— Не нравится⁈ — выкрикнул ему я насмешливо, — Сюда иди, тварь!
И он не заставил себя приглашать дважды. Оставшиеся в магазине одиннадцать патронов я выстрелил в надежде повредить что-то уязвимое, например, глаз. Надеяться на то, что десятимиллиметровый патрон возьмёт лобную кость кабана, да ещё так неприлично обросшего костяными пластинами, я бы не стал.
Удивительные проворство и ловкость движений для такой тяжёлой туши позволила руберу развить приличную скорость. Таранный удар переродившегося кабана был страшен. Гадская свинья рвалась к моему телу со всей страстью, а дверная коробка сваренная из дешёвого металла, грозила не выдержать. То, что это случиться за миг до моей смерти, я ощутил со всей отчетливостью дрожащей шкуры.
Мамба стреляет, не жалея боеприпас, но что-то у неё не получается попасть в уязвимую точку. Пули промежуточного калибра бессильно рикошетят. «Сталкер» во второй раз за сегодня сухо щёлкнул, сообщив мне, что патронов больше нет. В разгрузке были два запасных магазина, но тяжёлые пули не эффективны против этой развитой твари. Решение пришло словно извне. Я наморщил пупок — примитивный способ, подсказанный мне знахарем Лакмусом. Судя по обмолвкам, есть другие механизмы взаимодействия с Даром, но я и этот ещё не освоил, чтобы начинать искать и осваивать другие способы. Паразит, поселившийся внутри меня, откликнулся с готовностью. Едва я успел зажмурить глаза, сверкнуло так, что перед закрытыми веками глазами поплыли разноцветные круги. Проморгался. Через секунду зрение вернулось, но то, что я увидел, мне не понравилось.
