S-T-I-K-S. Феррум: Люди и нелюди (СИ) - Свистунов Николай

Когда дверь камеры открылась, Вася уже немного оклемался и, довольно резво спрыгнув с постели, без проблем вышел в коридор, где влился в поток гладиаторов топающих к спортзалу. Там его нагнал Бурый.

- Тебя куда определили? - спросил он и отчего-то вызвал этим у Павлова эмоции, от которых он вроде бы давно отошел.

- К ссученному вашему, - раздраженно буркнул Феррум.

- Ты чего с ним дрался? - Бур отметил свежие следы побоев.

- Нет, хотел выбрать квартиру, - снова раздражённо проворчал он.

- Ты полегче давай с охраной. Вечером бой, в котором обязательно выпустят всех новичков. Ну, не стоит на него попадать чуть живым. Так можно и подохнуть не самой легкой смертью. Ну, ты понял, - сказал Бурый.

- Понял, - не стал спорить и пытаться что-то объяснить старшина.

- Ну, а с Сявкой поосторожней. Не болтай при нем лишнего, а то тут же донесет, - сказал крестный об итак понятном.

- Да мне находится рядом с этой подстилкой тварей мерзко, не то, что разговаривать, - в этот раз он действительно грубо, а не раздражённо огрызнулся на, в принципе ни в чем не виноватого, Бура.

- Хорошо, договорим в зале. Занимай беговую дорожку. Ну, потрусим на них маленько, - Бурый, уловивший настроение крестника, отстал на несколько шагов и присоединился к Крестителю с новичками.

Пока дошли до зала Павлов собрался с мыслями, остыл и даже несколько вопросов, какие хотел задать в первую очередь подготовил. Войдя в тренажерку, он направился прямиком к беговой дорожке и, встав на нее, стал разбираться с управлением. Тут подошел Бур и занял соседнюю дорожку.

- Вот так вот. Смотри. Ну, ставь на минимум, - показал, что делать милиционеру крестный.

- Мы тут постоянно трениться будем? – спросил Василий, когда лента дорожки под его ногами поползла, заставляя идти на месте.

- Ну, постоянно. Утором до завтрака 1 тренировка. Перед обедом вторая. Если вечером игры, то после обеда тренировки нет. Ну, а если игр нет, то после обеда час на отдых и длинная тренировка, - пояснил Бурый.

- Значит, после обеда сегодня поговорить не сможем, - сделал выводы Вася.

- Ну, это точно, - ответил крестный, чуть прибавив скорости своей дорожке и перейдя на быстрый шаг.

- Тогда объясни мне, как использовать дар. Им же ведь как-то можно управлять? – Феррум задал первый из запланированных вопросов.

- Ну, я не знахарь, так что процесса не знаю. Могу объяснить только, как объясняли мне. Есть такие дары, которые срабатывают только сами. Мы меж собой зовем их пассивными. Ну, знахари их иногда тоже так называют, но для простоты, чтобы мы поняли, а так у них там градаций и классификаций куча наворочена. Меж собой, когда говорят, то натурально профессора. Язык вроде наш, но понимаешь через слово, - он отвлекся, чтобы еще самую чуточку прибавить скорости. – Вторая половина даров активная, то есть их надо активировать, ну в смысле включать и выключать. Такие дары сами по себе не срабатывают, даже если тебе самому кажется, что оно вроде без твоего участия случилось. Ну, например, кинетик в момент опасности впервые продырявил своим даром голову твари, или откинул ее назад и не понимает, как это сработало. Многие даже не понимают, что это сделали они сами, а не то, как они это сделали. Ну, при этом они все равно, пусть и не осознанно активировали дар, - он сделал паузу, чтобы увидеть реакцию собеседника, но старшина только дал знак продолжать. – В общем если у тебя дар активируемый, то следует придумать, как его активировать. Ну, кто-то буквально щелкает пальцами и желает, чтобы он активировался, кто-то пытается или шевелит ушами с тем же желанием. Некоторые представляют невидимый рубильник или кнопку, которые дергают, ну или нажимают воображаемой рукой. Можешь попробовать, - Бур мотнул головой, предлагая это сделать прямо сейчас.

- Может позже. В камере времени будет много, - ответил Павлов, чуть подумав, и перешёл к другому вопросу. - Ты говорил о знахаре. Это человек, который разбирается в дарах? – это вопрос не был запланирован, но он сам напросился после упоминания знахарей Бурым.

Крестный пояснил, кто такие знахари в Улье и чем они занимаются, потом было еще несколько вопросов, которые старшина задавал пока они переходили от тренажёра к тренажеру и делали упражнения полегче, скорее создавая вид, нежели в самом деле тренируясь. Однако, даже создавать вид и без умолку отвечать на следующие друг за другом вопросы, было утомительным занятием, так что Бур брал передышки и успел рассказать далеко не все, что хотел узнать милиционер.

Потом был обед, на котором помимо прочего всем дали полулитровую бутылку с живцом. Ее нужно было тянуть, до следующего обеда, если ты не получал серьезных ран. Если же гладиатор получал такие раны, то порция живуна увеличивалась и при необходимости его помещали в лазарет, а иногда даже знахаря ему вызывали, чтобы подлечить. Как выяснилось, если гладиатор нравился толпе, то его сохраняли до года, а то и до полутора и все это время не берегли, но лечили как надо. Могли чуть ли не по кускам собрать, если считали, что это в итоге оправдается финансово.

После года, а в редких случаях полутора лет, гладиатора убирали как бы он и кому не нравился. Прожившие такой срок, считались уже довольно матерыми жителями Улья.Таких было уже крайне опасно содержать в стабе, а вывозить из стаба на профилактику трясучки было еще опаснее. Вдобавок опасность, исходящая от них увеличивалась уже не по чуть-чуть, а с каждым днем все сильнее. Происходили кардинальные изменения психики связанные с заточением и постоянными боями на арене. Иногда эти изменения превращали людей в агрессивных безумцев способных броситься с голыми руками и даром Улья не только на охрану, но даже на матерого заражённого вроде кусача или рубера. Мог проклюнуться новый дар, и чтобы это не стало неожиданностью, требовалось постоянное наблюдение знахаря, а тот, будучи один на несколько мурских стабов, дешево никогда и ни с кого не брал. В общем, от греха подальше таких гладиаторов продавали напрямую внешникам, выручая за органы довольно приличные суммы.

Глава 17

17 глава (день пятый):

После обеда, как и сказал Бурый, был отдых до ужина. Василий заправил свою койку и улегся на кровати глядя в потолок. Какое-то время он действительно отдыхал и, стараясь ни о чем не думать, глазел в потолок, но вскоре ему это надоело, и он вспомнил, что должен был попробовать активировать свой дар. Если получится разобраться с этим, то это может оказаться серьезным подспорьем на вечерних боях. В общем, Вася стал пробовать включить свои железные руки.

Ферруму самым разумным показался способ с несуществующим рубильником и такой же несуществующей рукой. Он поднял руку, чтобы видеть ее, представил, что есть такой рубильник, который активирует его дар и у него все вышло. Он даже не ожидал, что у него вот так вот с первого раза все сразу получится. Несколько растерянный он поднял и вторую руку, что поблескивала начищенным металлом от кончиков пальцев до локтя, ровно, так же как и первая. Старшина повернул руки ладонями к себе, потом обратно тыльной стороной.

- Что, дар активировал? – донесся голос сокамерника Сявы, выглядывавшего с первого яруса кровати.

Старшина дернул рубильник своего дара обратно и исподлобья глянул на стукача, отчего тот предпочел скрыться с глаз. Павлов посмотрел на свои руки, ставшие обычными, сделал пару глотков живуна и снова активировал дар. Во второй раз вышло так же легко как в первый. Он сжал ладони в кулаки и разжал несколько раз. Повинуясь какому-то душевному порыву, мужчина со всей силы ударил по железной стенке, у которой стояла кровать. Получилось, точно кто-то кувалдой саданул. Сначала удар, словно железной чушкой, а потом короткий гул.

- Это ты?! Что ты творишь?! – вскочил с кровати Сявка.

Милиционер оставил слова стукача без внимания. Он отключил дар, попил еще немного живца и, отвернувшись к стене лицом, уставился на маленькую, но четко просматривавшуюся вмятину, которой раньше точно не было. Это наглядно показало, насколько руки Василия становятся прочными, но не показало пределов их прочности. Можно было продолжить эксперименты и выяснить больше о собственных возможностях, но это было чревато. Вася прекрасно знал, хоть и не на собственном опыте, что после истощения дара следует откат и общая слабость, и понимал, что если использует его сейчас на полную катушку, то к вечеру рискует не успетьвосстановиться и выйти на арену не просто без дара, но и в плохой форме.