— Думаешь, машины Единого надолго задержатся возле стены? — проговорил Эш, поднимая голову.
Небо полыхало и вспыхивало дробью цветных огней. Яркие зарницы то и дело озаряли сгустившуюся тьму, а следом за вспышками докатывались звуки взрывов.
— Тоже верно, — вздохнул Ларс. — Но тогда ведь он разрушит и зиккурат?
— Пожалуй. Но акаду все равно забрать не сможет. Ведь ее нельзя уничтожить — можно только передать кому-то или поглотить.
— А если он передаст акаду кому-нибудь из своих недолюдей?
— Не думаю, что такое возможно технически. Даже средней руки дух может раздавить своего носителя. А здесь шутка ли — сама акада! Надорвется раздавать, как по мне. Скорее всего просто оставит небольшую группу возле места хранения... Если вообще оставит.
— Почему небольшую? Ведь если ты поглотишь ее...
— Если я смогу ее поглотить, то в некотором смысле сделаю как раз то, чего он хотел. Единому нет резона мешать нам собирать акады. Для него главное чтобы потом я не передал их Первому, а уничтожил.
Ларс фыркнул.
— С чего бы это тебе идти у него на поводу?
— С того, что у него найдется очень веский довод. Вернее даже, два в одном. Угости трубкой? Я свою посеял где-то...
Ларс молча достал из кармана мешочек со смесью и передал ему вместе с трубкой, которую только что курил.
— На, держи. Слушай... Но тогда нам нужно как можно быстрее найти твою девчонку!
Эш усмехнулся.
— Просто Единый не знает, что их теперь не просто двое, а четверо — если считать духов.
— Думаешь не знает?
— Думаю, это был еще один ход Первого... А может, и нет. В любом случае... — взгляд Эша стал жестким, брови сдвинулись на переносице. — Я не готов принести в жертву всех, кто поверил мне, доверился и прикрывал спину в этом бою — ради той, что меня предала.
— Ты же, помнится, был готов умереть за нее?..
Эш криво улыбнулся.
— Скажу тебе больше — я готов был рисковать не просто ради нее самой, а ради денег на пару теплой обуви для ее маленьких ножек. Такие дела, друг. Хорошо, что у младенца внутри нее есть свой собственный дух — я верю, что он сохранит мою дочь. Да простит она меня... за все, чего я для нее не сделал и не сделаю.
Ларс приободряюще тронул Эша за плечо.
— Слушай, а может... Ну их всех? — сказал он. — Отыщем твою девчонку, всыпешь ей хворостиной по заднице, заберем наших людей и пусть другие действующие лица здесь сами, без нас разбираются? От Внутреннего круга такими темпами скоро и камня на камне не останется. С ними кончено, это ясно. А мы возьмем... и построим новый город. В Иркалле. По новым правилам. На наш век хватит...
— Не успеем, — с усталой, грустной улыбкой отозвался Эш.
— Чего не успеем?
— Город построить. Единый разберет его по камешку, и ничего не будет. Ни у кого.
Ларс снова вздохнул, и, сплюнув себе под ноги, сказал:
— Вот странное дело — вроде же сделали невозможное. Теперь победе сиськи мнем, как бабе в койке. А удовольствия нет никакого...
— Удовольствие будет у тех, кто ничего за эту победу не платил. Вот закончится все — найди себе женщину, нарожай детей. Будешь смотреть на них и знать, ради кого ты сегодня бился по колено в крови. И вот они пускай и построят новый город...
Между тем звуки боевых атак стигматиков совсем стихли. И теперь грохот отдаленных сражений зазвучал еще отчетливей. Установив очередность караула, Эш ушел спать — ему нужно было хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем который сулил много неизвестного и едва ли хорошего.
Двинуться он решил все-таки к Медвежьей скале. Судя по карте, город был раза в два меньше, чем Золотой, и отыскать в нем нужный зиккурат казалось проще.
Ночь прошла в тревожном, усталом полусне. Одним ухом он постоянно слушал, что происходит снаружи, но окончательно стряхнуть с себя дремоту смог только на рассвете, хотя собирался подняться с предыдущей сменой караула.
Еду не готовили. Только вскипятили воды, чтобы быстрей согреться, и подержали над огнем припасенные лепешки. На эти лепешки горкой складывались куски соленого мяса, сала, лука и все съедалось за обе щеки — после вчерашнего люди были страшно голодны, и горы трупов вокруг площади никак не могли повлиять на голод живых. Впрочем, как и звуки непрекращающейся бойни где-то вдалеке.
После быстрых сборов войска тронулись в путь. Следом за ними, ритмично раскачиваясь из стороны в сторону, потянулось четвероногое воинство Первого.
Эш ехал впереди, вместе с Ларсом и пришедшим в себя Аншаром. Культя вместо руки не добавила ему ни сдержанности, ни здравомыслия — он все так же скалился в небо, рассуждал вслух о случившихся изменениях технической стороны общения с женщинами, которую он умудрился опробовать с утра пораньше, пока остальные вояки отъедались.
Ларс ехидно поинтересовался, кто привлек благосклонность Аншара, бесхозный осел или кто из сонных соратников. На что белоголовый, хмыкнув, заявил, что если бы у Ларса в штанах было чуть поживее, чем в склепе, то он бы тоже сумел разглядеть среди соратников некоторых очень даже соратниц.
Между тем широкая, ухоженная дорога вела через укутанные снегами фруктовые сады к ближайшему небольшому городку, выросшему вокруг имения семьи некоего Аттона, от которого и получил свое название — Аттония.
Примерно к полудню войска добрались до места, но город оказался брошенным и абсолютно пустым. Зато запасов и теплых домов здесь имелось великое множество! С легким сердцем Эш отпустил своих людей похозяйничать в пустых дворцах — но ровно на час. К бою часов на башне ратуши все собрались на главной площади — в новых сапогах, целых штанах и в разрезанных под стигмы поддевках под доспехи. Красные нагрудники, к счастью, надеть никто не додумался, зато теплые плащи и холеные свежие кони кое у кого появились, и это было очень кстати.
Дальше бодрой рысью войска поспешили прямо к Медвежьей скале. примерно через пару часов Эш заметил вдалеке от дороги блестящий на солнце разбитый металлический корпус. Вскоре стали попадаться сожженные дотла деревья.
А потом дорога привела к разбросанным на снегу алым силуэтам. Над ними в синем небе кружила стая голодных ворон, которые яростным карканьем пытались отпугнуть живых людей от своей добычи.
— Похоже, Медвежья скала сегодня ночью встречала гостей, — сказал Ларс, глядя на мертвецов.
Аншар рукой указал на видневшиеся впереди черные скелеты обгоревших деревьев. Ветер принес сладковатый запах недавнего пожара.
— Хозяйские уродцы тут славно порезвились! — весело заявил белоголовый.
— Скоро увидим, кто и как там резвился, — сказал Эш, пуская Полудурка скорой рысью вперед.
И примерно через час войско молодого ворона подъехало к городу.
Стены городов Внутреннего круга не отличались особой высотой или прочностью — их ставили больше не для защиты, а ради традиции. Но у Медвежьей скалы теперь ее не было вообще! Только почерневшие обломки и остатки столбов, украшенные тяжелой лепниной в виде звериных голов.
Впрочем, от самого города тоже мало что осталось. Над крышами выгоревших домов кое-где все еще струился черный дым, но по большей части от строений здесь вообще ничего не уцелело. Эш первым въехал в растерзанный город. Полудурок нехотя переступал через мертвецов — женщин в дорогих накидках, стражников, обломки карет и лошадиные туши. Кое-где виднелись останки больших фонтанов и расколотые головы статуй, некогда украшавших улицу.
Весь город был просто стерт с лица земли.
И только в центре главной площади возвышался нетронутым старый ступенчатый зиккурат.
— А ты, кажется, был прав! — удивленно проговорил Ларс. — Признаться, я думал, ты здорово преувеличиваешь. Но, однако...
— Святилище Единый предпочел оставить целым, — мрачно договорил за него фразу Эш. — Пойду загляну внутрь...
— Я с тобой, — отозвался Ларс.
— Не надо, — без резкости, но тем не менее твердо ответил Эш. — Я хочу войти туда один, без провожатых.
Он спрыгнул с Полудурка и подошел к притворенным дверям храма. От прикосновения двери легко открылись, впуская внутрь посетителя.
