Что было дальше, она запомнила плохо. Выстрелы, крики, грохот слились в кокафонию звуков. А на передний план вышли ощущения: биения чужих сердец, рваного дыхания, эмоций и… связывающих её и магистра энергетических жгутов. Не сразу, но Шпилька догадалась, что это — Дар, действие которого она никак не могла довести до конца. Мысленно подняла руки с надетыми на запястья нодиевыми браслетами. И сунула их прямо в переплетения жгутов.
Ей показалось, что её раздавливает изнутри — словно она была шариком, который кто-то решил надуть. Вкупе с внешним давлением магистра ощущение было далеко не из приятных. Кажется, она даже заорала, выплёскивая внутреннее давление навстречу внешнему. В глазах потемнело, уши заложило. И вдруг всё закончилось.
И Шпилька, уже готовая провалится в беспамятство, подняла руку — настоящую, физическую, — и коснулась шеи Танка.
Раны там больше не было.
Глава 24
Не пора ли нам валить?
Исчезновение Шпильки во всеобщей суматохе заметили не сразу. Приехавший танковый экипаж принялся палить по «заражённым», попутно задевая и иммунных. Пока разобрались, что к чему, перебили немало народа. Выжившие, несмотря ни на что, довольно быстро пришли в себя. Кто-то из послушников на электрокаре привёз несколько ящиков оружия и боеприпасов к нему. Один из посвящённых, потерявший в хаосе свою вычурную маску и лишившийся балахона, был поисковиком. Применив Дар, он отыскал Шпильку и организовал погоню.
Снарядившись, отряд килдингов выдвинулся к башне на гребне. Послушники, привычные к тому, что охрана Крепости полностью лежала на них, разобрали остатки оружия и отправились на усиление охраны выходов. Туда же неторопливо пополз и наворотивший дел танк.
Оставшимся не у дел братьям, которые уже переросли послушническую боевую повинность, но не доросли до посвящённых, пришлось заняться, пожалуй, самым неприятным — уборкой тел. Бардак — а мертвецы в Крепости считались именно им, — магистр крайне не любил. И те, кто его допустил, рисковали очень сильно поплатиться.
Вот на невольных уборщиков и обрушился первый удар невесть откуда появившегося скреббера.
На первые признаки появления монстра Улья никто не обратил внимания. Ну вздрогнула разок земля под ногами — подумаешь! Тут танк из пушки палил, может, попал куда-нибудь не туда, и не сегодня-завтра в месте попадания образуется провал в одну из карстовых полостей, которых полно было под Крепостью. Ничего, не впервой, зальют бетоном, засыплют песком и щебнем. Потом всё утопчется, и уже через год никто и не вспомнит о провале.
Когда земля и вправду стала проваливаться, ссыпаясь в подземную каверну, некоторые даже обрадовались — не надо далеко трупы тащить, можно просто покидать вниз, отличная братская могила выйдет.
Но в тот момент, когда один из братьев, слишком близко подошедший к краю провала, вдруг оказался нанизан на вынырнувший из-под земли хитиновый штырь. Ещё не понимая, что произошло, протянул руки к груди, по которой расплывалось пятно крови, и обмяк.
А скреббер, брезгливо стряхнув с многосуставчатой лапы труп, неторопливо осмотрелся и принялся выбираться на поверхность.
Килдинги заорали и побежали, кто куда, но лишь бы подальше. Самые отважные рванули вслед за уехавшим танком, но уйти смогли недалеко — их путь преградила невесть откуда взявшаяся овчарка. Крупная, вся перемазанная в грязи, собака вздыбила шерсть и оскалилась, готовая любой ценой не пропустить никого.
Возможно, она и не смогла бы остановить всех, кого собиралась, но на помощь ей пришёл монстр Улья, к тому времени полностью выбравшийся из-под земли. Он взмахнул раздвоенным хвостом с изогнутыми на манер сабли шипами, и попросту снёс половину тех, кому овчарка перегородила дорогу. Уцелевшие, забыв о танке, бросились в стороны.
Лайма проводила их недобрым взглядом, повела носом и уставилась на башню, торчащую над одним из гребней. Хозяйка была где-то там, а с ней и стронги, которых овчарке пришлось оставить одних. Ещё там присутствовал один из похитителей — от него до сих пор немного пахло травяным «дезодорантом».
Но больше всего Лайму волновал ещё один запах, так похожий на хозяйкин, и всё же немного иной. Слегка отдающий чужеродностью, свойственной заражённым. Она помнила его — так пахла Ада, спасшая однажды хозяйку от смерти и оставившая ей автомат и нож, с которыми Шпилька с тех пор старалась не разлучаться.
Ада — это хорошо. Ада сильная и умная, она защитит хозяйку. Но это не значит, что ей, Лайме, некуда торопиться. Наоборот, надо спешить, как никогда, ведь опасность на этот раз грозит и Шпильке, и Аде, и стронгам — судя по запаху, идущему из башни. Там, внутри, засел враг, он пахнет злобой и желанием убивать. И именно к нему сейчас движутся те, кого Лайма во что бы то ни стало собиралась защитить.
Бросив быстрый взгляд на скреббера, овчарка глухо гавкнула. Монстр, развлекавшийся тем, что игриво раскидывал то хвостом, то головой безоружных килдингов и с любопытством наблюдавший за последствиями, отвлёкся от своего занятия. Повернул к собаке голову, замер. Лайма снова гавкнула.
Скреббер в ответ защёлкал жвалами, зашуршал хитином прикрывающих спину пластин. Потянулся к собаке. Та в ответ тоже вытянула голову, повела носом и дважды лизнула скреббера чуть повыше ротового отверстия.
Их совместная охота подходила к концу. Монстр Улья помог, чем смог, а теперь намеревался и дальше развлекаться. Сектантов, в отличие от простых рейдеров, он ненавидел до глубины души. Люди в балахонах слишком часто охотились на таких, как он. Но, в отличие от обычных рейдеров, убивать предпочитали не взрослых особей, а детёнышей, практически беззащитных, но уже носящих в себе то, что ценилось в Улье дороже золота — белый жемчуг.
А скреббер был самкой, не раз терявшей из-за килдингов детёнышей. И теперь намеревался отомстить за всех, кого потерял.
Ещё разок гавкнув, Лайма развернулась и большими прыжками понеслась в сторону ведущей к башне тропы.
* * *
Очнулась Шпилька от того, что в горло ей лилась мерзкая жижа, явно настоянная на несвежих носках, да ещё и прилично так разбавленная чистым спиртом. Глотнула пару раз, закашлялась.
— Вечно тебя приходится откуда-нибудь вытаскивать, сестрёнка, — мягко пожурила «младшую» Ада, убирая фляжку с живцом.
— Хорошо, что получается, иначе галимая была бы хрень, — хрипло и немного натужно ответил ей мужской голос, от звука которого Шпилька, всё ещё пребывавшая в некоторой прострации, вдруг разом вспомнила всё, что с ней произошло.
Открыла глаза, посмотрела на бледного, залитого собственной кровью и всё же живого Танка, и не выдержала — бросилась крёстному на шею.
— Вот вам и «спасибо», — добродушно пробурчала Ада, поднимаясь и отходя в сторону. — Без меня ещё дня три бы в отключке валялась.
Шпильке на возмущение «старшей» было наплевать. Она была счастлива. Настолько, что не вполне адекватно оценивала, где находится, и что нужно делать дальше. Жнец, бесстрастно наблюдавший за сценой, переглянулся с квазихой и махнул рукой.
— Дай им пять минут. Авось, никуда уже не опоздаем.
— Только если к скре… монстру Улья на ужин, — не очень довольным голосом добавила Ли.
Чувствительность Шпильки на Дары и эмоции была почти на нуле после боя с магистром — попросту не хватало сил. Но причина, по которой злилась блондинка, была понятна и без этого — ревность.
Однако Ли, как бы она не относилась к Шпильке, была профессионалом своего дела и тратить время и силы на банальные женские разборки не собиралась. Шпилька в этом вопросе была с блондинкой полностью солидарна — сначала надо выжить и выбраться.
— Что там? — шёпотом спросила она.
— Наш старый знакомый. Покрыт хитином, имеет жвала и два ряда членистых ног. Размером с приличную такую многоэтажку. Спас от элитника, а теперь, видимо, решил и с килдингами помочь, — отозвалась Ли. — Вовремя появился, чертила. Как будто кто нарочно привёл…
