— Наши? — тихо, насколько позволяла мембрана, сказал я Пуле.
Тот, помешкав минуту, кивнул.
— Без противогазов, — заметил он.
Поколебавшись немного, я снял маску. Потом окликнул:
— Ребят, тут свои! Разведка! Возвращаемся!
Голоса стихли. Потом первый говоривший осведомился:
— Точно свои?
— Точно, точно! — ответил я, включая фонарик. Посветил на потолок, чтобы свет распространялся равномерно.
— Группа «Тора» что ли? — спросил боец. Видимо, командир.
— Так точно! — улыбнулся я.
— Ясно, нас предупреждали.
Один из лётчиков, видимо, снова обессилев, медленно опустился на пол.
— Командир, дай двух молодцов. Надо нашего наверх дотащить! — попросил я.
Глава 3
Даже после ядерной войны государственная и военная бюрократия никуда не делась. Выполнил боевое задание — будь добр, отчитайся. У нас по результатам нужно написать докладную записку или рапорт, получить резолюцию и подшить в дело.
Я промучился до двенадцати часов ночи, стараясь вспомнить малейшие детали, которые могут быть значимыми. Даже схемы и значки рисовал. Потом поглядел на написанное и понял, что это совершенно не читаемо. Начальство не поймёт главного, что я хотел донести в этом документе.
После побега части заговорщиков из алтайского бункера на баллистической ракете мы оказались в тупике. Система отслеживания запусков по понятным причинам не работала. Внешние посты засекли угол старта, но возможная точка финиша лежала в пределах половины Западного полушария. А то и Восточного — нам ведь были неизвестны характеристики ракеты, вдруг она рассчитана не на один виток?
После того, что рассказала Светлана, их поимка стала для меня делом чести и целью жизни. С определёнными ограничениями, которые накладывала военная служба.
Вот как раз для того, чтобы мои личные цели совпали с целями государственными я и должен был написать докладную как следует. В идеале — чтобы после этого руководство прониклось и поставило бы задачу как минимум обследовать и как максимум захватить объекты на предполагаемых точках финиша, которые отображались кружками на большой карте.
Хорошенько подумав, я заново переписал докладную. Опустил лишние детали — в конце концов, пускай этим следаки занимаются. И без того потратил на них три часа вчера. Так что я решил оставить только ключевые моменты и вывод: указанные объекты, вероятно, представляют серьёзную угрозу для безопасности нашего государства и требуют незамедлительного реагирования.
Вздохнув, я отправил документ на печать. Потом откинулся в кресле и сцепил руки на затылке.
Пуля, который сидел напротив и работал над собственной докладной, посмотрел на меня и спросил грустно:
— Закончил?
— Ага, — кивнул я, довольно улыбаясь.
После того, как Рубина забрали на спецпрограмму, мы с Пулей стали напарниками. Два старших опера в отделе экстренного реагирования Управления специальных программ. Наше подразделение переформировали в отдел. По штату нам положены были ещё два опера, два младших опера и ведущий оперативный сотрудник. Только вот с кадрами были определённые проблемы: всех более-менее толковых разобрали в менее хитрые управления. Академия же по понятным причинам не работала, выпускников брать негде. Приписанных в запасе по нашим учётам было не так много и всех, кто пережил первые удары, давно распределили.
Негласно мы с Пулей конкурировали за должность ВОСа, впрочем, без особого фанатизма и без угрозы сложившимся хорошим отношениям.
— Дай глянуть? — попросил напарник.
Формально это было запрещено. Но фактически — кто нам запретит общаться? Тем более в одном кабинете на двоих.
— Держи, — сказал я, протягивая ему распечатку.
Пуля пробежал глазами документ. Хмыкнул.
— Блин. У тебя литературный талант! — заявил он.
— Очень смешно.
— Думаешь, нас реально могут направить туда? Разбираться?
Я пожал плечами.
— Не уверен, что сейчас ресурсы такие есть… у нас бы порядок навести, уже потом на другие континенты лезть, — сказал Пуля.
— Чтобы навести порядок, нужно устранить первопричину хаоса, — возразил я.
— Ну, это уже политика… пускай руководство решает!
— Пускай решает, — кивнул я.
Пуля отвернулся к экрану своего ноутбука и застучал по клавишам. Что ж, если наши докладные будут похожи — это ведь совсем не плохо.
— Ладно, пойду, наверно, — я закрыл ноут. — Хочу в госпиталь зайти.
— Это дело! К знакомому своему? Или жену с работы забрать?
— К Женьке, — ответил я. — У Ольги сегодня выходной, она с мальчишками.
— Ясно. Давай, до завтра!
Мы попрощались. Я подписал свою докладную, положил в папку, после чего вышел из нашего кабинета и направился по коридору к начальнику отдела. Его назначили относительно недавно, ещё месяца не прошло. Сергею Валерьевичу сложно было найти адекватную замену. Новому шефу выделили свой кабинет. И вообще структуру Управления и рабочие процессы более-менее привели в порядок.
Начотдела был кадровым полковником сорока лет. Служил в «Альфе», проходил переподготовку, но в оперативных мероприятиях лично не участвовал, хоть и получал соответствующие надбавки — распоряжение высшего руководства, ценные кадры берегли.
Несмотря на то, что рабочий день официально закончился ещё полтора часа назад, шеф был на месте. Не то, чтобы он любил перерабатывать — просто днём как правило ходил по разным совещаниям и планёркам, а вечером, как и мы, закрывал «бумажную» работу.
Я нажал кнопку интеркома возле двери его кабинета. Через пару гудков шеф ответил:
— Дима, заходи.
Дверь отъехала в сторону.
Кабинет начальника отдела был меньше нашего раза в четыре. Эдакая коморка с рабочим столом, четырьмя стульями для совещаний и небольшим раскладным диванчиком. Зато, в отличие от нашего помещения, тут была качественная имитация окна, которая показывала осенний лес после дождя.
— Написал? — спросил шеф.
— Так точно, Владимир Сергеевич, — ответил я.
— Ну добро. Клади, завтра с утра почитаю.
Я положил папку ему на стол и собрался было выходить, но шеф меня остановил.
— Как сам вообще? Отдохнул? Как семья? Ездили куда-нибудь?
— Да нормально всё. Нет, не ездили — так, гуляли по округе. Пацанам рыбалку показывал на выходных… у них же учёба началась, не хотели пропускать.
— А, да, ясно, ясно… в общем, на всякий случай, будь готов. Возможна командировка. Завтра решится.
— Конечно, — улыбнулся я.
— Ну, добро… — он задумчиво постучал по папке. — А это завтра обсудим. Степан Петрович очень интересовался операцией.
Степан Петрович — это новый начальник Управления. Назначили всего три недели назад. Евгений Павлович ушёл на повышение, начальником Службы оперативной информации.
— Это хорошо, — ответил я. — По мне так удачно сходили. Правда, вопросов всё больше…
Шеф поднял глаза от монитора и посмотрел на меня.
— Всё думаешь про тот пульт?
— Конечно, — кивнул я.
— Молодец. Хорошо, что думаешь. Наши аналитики тоже озадачены. Результатов пока нет, если ты хотел об этом спросить.
— Хотел… — признался я.
— Терпение — лучшее качество разведчика, — улыбнулся шеф.
— Да терплю, чего уж…
— Ну и следаки тоже пускай поработают. Когда докопаются, конечно.
— Если докопаются, — заметил я.
— Ну или так, — шеф пожал плечами. — Важно признать, что мы не в состоянии контролировать вообще всё. Тогда работается легче.
— Вы правы, конечно, — согласился я.
— Ну всё, не задерживаю. До завтра!
— До завтра, — неформально попрощался я и вышел из кабинета.
В больницу принято передавать какую-нибудь вкусную еду. Говорят, такая поддержка оказывает заметное моральное влияние и ускоряет выздоровление. Поэтому врачи, если назначенная диета позволяет, только приветствуют такие вещи.
Однако с Женей всё было не так просто: они проходили реабилитацию после длительного недоедания, поэтому состав их диеты был строго регламентирован.
