В эту ночь я опять видел вещий сон, который был слишком реалистичным. Но это был сон совсем другого рода, в нем не было ничего привычного. Прошлые сны имели хоть какое-то отношение к известному мне миру, я узнавал, например, самолет или орбитальную станцию, понимал, о чем говорят пилоты и космонавты, их эмоции и поведение казались мне вполне естественными. Новый же сон поражал своей необычностью, все там было мне незнакомо.
Сначала жаркой летней ночью мы через джунгли везли какие-то белые шары на странного вида платформе, парящей над землей. Мои спутники очень торопились, и я понимал, что мы сильно куда-то опаздываем. Я совершенно не понимал их речь, она была не похожа ни на один известный мне язык. Странным было все: одежда, оружие, больше похожее на песочные часы. А еще у некоторых моих коллег в руках были посохи и квадратные сумочки, назначение которых я разгадать не мог. Да и про песочные часы из легкого металла, которые хранились в коробках на поясе, я бы не знал, если бы один из наших главарей не навел их на водителя другой транспортной платформы, случайного перегородившего нам дорогу. Человек, глазами которого я видел сон, понимал, что этим устройством можно убить. Я понятия не имел, как это работает, но для него это оружие было естественным.
Сильно удивился, когда мы достигли места назначения – подземного бункера, вход в который был вырублен в скале. Там оказался летательный аппарат в виде диска с шаром посередине. Мы спешно переложили в него наш груз, а сами заняли свои места в десантном отсеке этого дисколета. Я смутно понимал, что наш долг – неотступно следовать за этими белыми шарами, они означают что-то важное для нашей группы.
Диск тем временем по наклонному пандусу выкатили из каменного зала на открытую площадку, откуда мы взлетели вертикально вверх. В нашем отсеке часть стены была прозрачной как иллюминатор, и я видел землю, которая мелькала внизу. Обычный ландшафт: леса, реки, светящиеся огнями поселения людей.
Наш летающий корабль набрал высоту, из-за горизонта выглянуло солнце и осветило поверхность планеты. Мы летели очень высоко, гораздо выше, чем летают самолеты. Я даже смог узнать очертания континентов. Мы взлетели с территории Африки, наш бункер был где-то в районе Гибралтара, и сейчас двигались над Средиземным морем на восток, навстречу восходящему солнцу.
Неожиданно мои спутники встрепенулись и встревоженно заговорили друг с другом. Происходило что-то плохое, я не понимал их речь, но догадался по интонациям. Натужно завыла сирена, и замигала лампа над нашими посадочными местами. Все мои спутники, которые до этого бурно обсуждали ситуацию, вернулись на свои места и напряженно вцепились в подлокотники кресел.
Полет продолжался, но наш дисколет снизился до минимальной высоты, и теперь земля неслась почти у наших ног. Я отвернулся от иллюминатора, потому что это было страшно. Мы скорее всего уже были над Аравийским полуостровом или где-то в Малой Азии. Еще некоторое время маневрировали, а потом начали бомбить города внизу. Ко мне пришло понимание, что белые шары – это оружие чудовищной силы, которое взрывалось с таким же ядерным грибом, как и оружие нашего мира. Большие города, простирающиеся до горизонта, были стерты этими взрывами с лица Земли.
Что же мы наделали… На меня накатили тоска и отчаяние, я понимал, что это эмоции моего носителя, но, видя разрушение неизвестного мне мира, я скорбел вместе с ним. Десять шаров – десять городов. Мы превратили цветущую землю в безжизненное пепелище.
На обратном пути все молчали. Долг исполнен - мы доставили груз по назначению. Дисколет летел низко над волнами Средиземного моря. Вдруг прямо по курсу я увидел огненный дождь – как будто сотни метеоритов причудливыми гроздьями падали на северный берег Африки. Взвыла сирена. Враг нанес ответный удар…
Проснулся я резко. И чуть не задохнулся от напряжения, пульс скакал как бешеный, в глазах потемнело. Кто-то заботливо поставил ведро с водой рядом с моим лежаком. Я начал жадно пить огромными глотками, мой организм начал постепенно успокаиваться.
И тут же понял, что пронзительный вой трубы звучал не в моей воспаленной голове! В крепости Сиртос горнисты непрерывно играли команду: «Готовься к бою!». Я выбежал из военной палатки, солнце уже давно встало, все были на ногах. Над крепостной стеной развивались десятки желто-зеленых флагов, какая-то фигня начиналась совсем не по моему плану. Грёбушки-воробушки, что же я проспал?
Часть Пятая. Cedant arma togae! Пусть оружие уступит место тоге!
Мое похмелье как рукой сняло, когда я увидел, что на крепостных стенах началась суета. Пушкари явно готовились к бою. Ворота крепости открылись, и оттуда стали выходить ровные колонны армейских подразделений под командой умелых офицеров, расставлявших бойцов в боевые порядки на открытом пространстве перед Сиртосом.
– Что происходит? – спросил я Ирсу, который встал рядом со мной, наблюдая за приготовлениями защитников морской столицы.
– Они готовятся к бою с нами! – ответил он хладнокровно. – Вчера переговоры зашли в тупик?
– В том-то и дело, что нет! – почти закричал я. – Мы же показали, что не хотим обострения конфликта!
– Труби общий сбор! – Ирса дал команду горнисту. – Пусть отряды из обоих торговых портов перемещаются к нам.
– Грёбушки-воробушки! – у меня от такого развития событий мысли разбегались в разные стороны.
Вот сейчас я реально не знал, что делать. Применить «Ментальный шторм» я не мог, потому что это пси-воздействие на слишком большую площадь, под удар попадет почти весь город. Если он погрузится в ад безумия, то умрут тысячи невинных людей.
Наш горнист заиграл команды рирской гвардии.
– Мы успеем отступить километра на три? – спросил я сержанта.
– Нет, – покачал он головой, – у нас же пушки и обоз. Мы не успеем даже собраться.
Да я и сам видел, что времени нет. После того, как построились три полка пехоты, из ворот выдвинулись кавалеристы. Три сотни и видно, что умелые и уверенные в себе, такие смело ломанутся в атаку и будут на наших позициях через несколько минут.
– Насколько опасны их пушки? – я встревоженно рассматривал крепостные стены.
– Ерунда, – отмахнулся сержант, – далеко. Будут использовать только обычные ядра. Если и попадут, то случайно.
– Как они будут действовать? – оказывается, что после стольких схваток, я совершенно не знал, что будет делать армия в прямом столкновении. Мы вот так вот, в честном бою, никогда против вышколенных войск и не стояли. Наша партизанщина была не в счет, там мы били исподтишка и из укрытий, а тут придется сражаться в чистом поле.
– Думаю, что пехота приблизится и сделает по нам залп из арбалетов, – он указал на три квадрата пеших воинов. – Потом выстрелят вон те мушкетеры, и тогда с обоих флангов попрут кавалеристы. Возможно, они дождутся, когда мы дадим залп из пушек, чтобы ударить во время перезарядки…
– Пусковые установки ракет к бою! Направляйте против фланговых ударов! – крикнул я, а потом обратился к сержанту:
– Что дальше?
– А ничего, – смущенно улыбнулся Ирса, – мы, конечно, забросаем их гранатами, но, думаю, что большинство всадников уцелеет, они ворвутся к нам на позиции и мы погибнем. А если и нет, то кавалеристы после первой атаки отступят и стрелки сделают следующий залп.
– Думаешь, ракеты нам помогут?
– Да, но перезарядить их, скорее всего, не успеем. Пехота будет здесь раньше.
– Что еще можем сделать? – настойчиво спросил я сержанта.
– Особо ничего, – он пожал плечами, – твои оглушающие приемчики могут сдержать их на время. Но только сдержать, они же будут атаковать с трех сторон. Если не дрогнут и не испугаются, то мы понесем серьезные потери.
В это время у нас за спиной спешно строились кавалергарды Аделаиды, к ним присоединились рирские гвардейцы, не задействованные на пушках и ракетных установках. Пятьдесят кавалеристов – это тоже сила, я их осмотрел: выглядят грозно, но, конечно, разношерстно. У гвардейцев Рира и бойцов Аделаиды снаряжение, броня и оружие были разными. Это создавало эффект не слаженного армейского подразделения, а, скорее, ополчения. Нет, таких точно не испугаются. Ну тогда в качестве психологического оружия остаемся только мы с Яром.
