– Мы слышали твой разговор с генералом! – сразу выпалил Петр.
– Хм, больше трехсот метров, странно…– удивился я и спросил:
– А кто из наших знает законы?
– Майкидора! – хором ответили рирцы.
– Ну и Майоран, – добавил Ирса.
Точно, про него-то спросить я и забыл, совсем из головы вылетело. Хотя понятно, что бы мне ответили: опять какой-то суд решил моего сержанта арестовать. М-да, как-то скурвились здешние правители в отсутствие Светлова.
– Они опять готовятся к атаке, – произнес Ахмат, внимательно наблюдавший за войсками Сиртоса. И словно в подтверждение его слов с крепостной стены грянули пушки. Со свистом полетели ядра и посыпались сильно правее, даже не долетев до нашего блокпоста.
– Грёбушки-воробушки, они упорно хотят об нас самоубиться! – я пригляделся к их атакующему строю. На нас двигались все, кроме королевской гвардии, которая продолжала стоять на месте, за спинами неохотно бредущей в нашу сторону пехоты.
– Ну что ж ты, Ковчег, где ты, собака небесная? – в сердцах произнес я и плюнул в небеса.
Сотня рирцев, подошедшая к нам на помощь из морского порта, строилась на правом фланге. А вот пятьдесят бойцов из речного порта не пришли – я не сомневался, что их там заблокировали, и они, скорее всего, окружены превосходящими силами.
Делать было нечего, и мы с Яром встали перед баррикадой, ожидая, пока атакующие войдут в зону максимального поражения пси-атак. Мне было жаль, что так получилось, и волк, очевидно, это чувствовал и все слал мне вопросы-образы: «Мы их убьем или нет? Они друзья или враги?». А я не знал, что ответить.
Внезапно на реке появился парусник, он пришел со стороны моря - огромный белоснежный четырехмачтовый красавец со стремительным обводом корпуса. Корабль поражал своим изяществом, я еще не видел в этом мире настолько совершенные формы военных кораблей.
О том, что это был именно корабль, а не торговое судно, кричало всё мое подсознание. Он начал резво приближаться и стало понятно, что он идет не мимо, а прямо к месту схватки. Увидев его, атакующие войска остановились. Они стояли и глазели, как белый корабль приближался и величаво замер недалеко от берега, прямо напротив нашего поля боя.
Вдруг у парусника открылись оружейные порты, и я увидел жерла пушек. Парусник готовился дать залп.
– Что это? – крикнул я, оглянувшись.
Ко мне подошел Петр и негромко сказал:
– Это «Крузенштерн»!
– КТО? – изумился я, так как ответ никак не прояснял сложившуюся картину, наоборот, еще больше запутывал. Я точно помнил, что это имя из другого мира и тут быть не может.
– Корабль Микки-морехода!
– Уронили девки наковальню… – потрясенно произнес я.
– Но он неправильный, – встревоженно прошептал Петр, – он под всеми парусами стоит на месте! Так быть не может… он должен загасить паруса и кинуть якорь. Корабль как будто нарисованный!
Грянул залп и абсолютно реальные, а не нарисованные ядра, выпущенные из пушек «Крузенштерна», вспороли землю прямо перед войсками. Загорелась трава, поле боя стало застилать дымом.
– Петя, доставай!
– Что? – на этот раз удивился он.
– Флаг Микки-морехода, тебе вчера подарили его как сувенир в таверне, – я вскочил в седло своей лошади.
– Быстро! За мной! Два флагоносца с нашим штандартом и с флагом Микки, идем вместе, – я повел свою лошадь шагом на войска Сиртоса.
Справа оказался Ахмат с красным штандартом, слева – Петр под желто-зеленым флагом с компасом. Мы неспешно двинулись вперед – непонятно на что надеясь.
И тут не выдержал король Доменик, и его тяжелая кавалерия тоже пошла от стены нам навстречу.
«Грёбушки-воробушки, ну я-то ладно, погибну за идею, Ахмат, тоже ладно, он хорошо пожил, но Петр-то за что погибнет?», – пронеслась у меня шальная мысль. Но, несмотря на сомнения, я продолжал двигаться вперед на вражеские арбалеты. Ну пусть попробуют атаковать стяг Микки! К тому же, я-то видел, что парусник стрелял не всем бортом, а парой пушек, чтобы припугнуть. А вот если он ударит всеми двадцатью четырьмя, то я не был уверен, что их армия не побежит. А еще меня смущала грозовая туча, которая стала созревать над городом, – она на глазах наливалась чернотой, молнии блестели в её чреве.
Вдруг ворота крепости открылись, и оттуда буквально вылетели всадники с белыми парусами – у каждого к спинке седла был приделана полутораметровая «мачта», на которой оказался закреплен косой, то есть треугольный, парус, и ничем другим это быть не могло. Бойцов было всего два десятка, но двигались они как кавалеристы-виртуозы. Они стремительно достигли королевской гвардии Доменика, половина из них встала перед их боевым построением и жестами приказала остановить движение. Возражений эти «парусники на конях» не терпели, и выдвинувшийся в их сторону с протестующим жестом офицер получил арбалетный болт прямо в лицо и замертво вылетел из седла.
Второй десяток всадников достиг вражеской пехоты и кавалерии, находившихся в авангарде, и отточенными до совершенства ударами алебард снес головы офицерам, руководившим действиями наших соперников. Вот теперь уж войска встали как вкопанные, пораженные жестокостью сцены. Но никто из рядовых и не думал роптать или протестовать, эти «парусники на конях», без сомнения, были тут главными.
Я пригляделся: прямо к нам со стороны речного порта приближался еще один кавалерист. Никак не мог понять – кто это, но, в любом случае, одиночка нам не опасен. Что происходит? Он проскочил слева от атакующих нас войск, вдоль реки, и стал приближаться к нам со стороны белого парусника. В руках наездник сжимал такой же желто-зеленый флаг – как у Петра.
– Не стрелять! – крикнул я своим на всякий случай, понимая, что и так по одинокому кавалеристу никто стрелять не будет. Было видно, что лошадь, на которой он несся к нам, была в тёмном рирском доспехе. Но сам всадник вряд ли из рирских гвардейцев: какой-то слишком маленький и вроде бы даже без брони. Пока кавалеристы с парусами наводили свои порядки в войсках Сиртоса, маленький боец стремительно подскочил к нам и дернул за уздцы – от резкой остановки лошадь встала на дыбы. Я чуть не захлебнулся от ужаса, увидев, кто в седле и что лошадь, не удержавшись, может рухнуть, похоронив под собой всадника. Я выдохнул – повезло, не рухнула.
– Встань в строй, Марта! Слева, ближе ко мне! – приказал я, надеясь, что в случае стрельбы смогу прикрыть собой ребенка.
Девочка встала рядом и подняла над головой свой желто-зеленый, с компасом, флаг без древка, растянув его раскинутыми в стороны руками. Туча над городом стала еще больше и заполнила небо практически над всей крепостью-звездой, раздался гром и все ближе к земле засверкали молнии.
К нам двинулся один из парусных кавалеристов, он единственный был без пики, а только с коротким мечом, перевязанным белой лентой. Когда он приблизился и откинул забрало золотого шлема, я поприветствовал его:
– Добрый день, королева Меланья.
Она молча встала в наш стой, справа, прямо под штандарт Командора, который нес Ахмат. И это словно всё изменило: черная туча начала резко уменьшаться, а небо над городом – светлеть.
Такой процессией мы и двинулись навстречу застывшим войскам Сиртоса. Офицеров в черной форме, с которыми жестоко расправились всадники с парусами, заменили прежние командиры, шедшие в их построении как обычные воины. Когда мы приблизились, то войска расступились и началось их переформирование в походный строй. К этому моменту небо стало чистым и ничего не напоминало о том, что несколько минут назад должна была случиться буря.
– Вернуть всех в казармы! – коротко бросила королева мужу. – А твоя гвардия пусть захватит резиденцию Секретной службы. Рирского капитана и Александра Норса приведите во дворец, к Аделаиде приставь лучших наших медиков.
– Но… – начал возражать король.
– А если секретчики будут мешать, то атакуйте их без промедления.
– Но… – попытался возразить король.
– Да императорский дворец уже и так знает, что мы убили генерала Рона, – королева нахмурилась, – хуже мы уже не сделаем.
