— Из-за тебя погибли двое моих ребят, — Васька, несмотря на дикую боль, всё же внимает моим словам. — Накрыло артиллерией. Знаешь, сначала я думал отрезать тебе яйца и заставить тебя их сожрать. Но звереть нельзя. Мы, в отличие от вас, остались людьми.
Вокруг тем временем собралось уже десятка полтора человек, потревоженных выстрелом и криками. И это не считая сопровождавшего нас хмурого старосты с парой помощников, слышавших чистосердечное, считай, признание в сотрудничестве с бандой. А вот и воспитательный момент сейчас будет. Запомнят ведь и расскажут. А дальше слухи разойдутся. Пусть порой и сильно преувеличивающие действительность, но с главным посылом. Глядишь, кто-нибудь впоследствии задумается, стоит ли пополнять собой через предательство ряды смертников. Всех, конечно, не отловить, но даже несколько предотвращённых случаев уже многого будут стоить.
— Но на твоё счастье, — продолжаю я разговаривать с обречённым, — мои бойцы погибли, не мучаясь. Так что простреленного колена с тебя хватит. А за вступление в преступный сговор, — громко выделяю я последние слова, — с врагом наказанием будет смерть.
Тяну второй спусковой крючок. Гремит выстрел, обрез брыкается в руке, задрав кисть вверх. Крупная картечь, выпущенная почти в упор, разносит череп бывшего бандитского информатора в кровавое бесформенное месиво. Разворачиваюсь. Вместе с двумя моими коллегами идём к выходу из общины, где нас дожидается транспорт. Пора на базу. Домой.
Утро у меня наступило по принципу «как проснулся — так и утро». К самому началу вечера. Вымотанный в двухдневном рейде стрессом и нагрузками организм взял своё, и продрых я без задних ног. Ничего не снилось, кошмары не мучили, даже выспался. Вскрыл оставшийся после выхода в город сухпаёк, наспех, не ощущая вкуса, сожрал холодную перловку с мясом, запив водой из-под крана, и отправился в комнату отдыха нашей группы, объединённую в одном помещении с канцелярией. Выделить что-то более удобное штурмовикам ещё не успели, подходящие помещения нуждались в ремонте, так что пока обходились таким вот эрзац-решением. Предстояло написать отчёт о рейде. Или правильно сказать было бы рапорт? Ладно, над терминологией поломаем голову потом, а пока дело.
Уселся в кресло, взял стопку бумаги, придвинул к себе журнальный столик. Итак, привлечение двух рейнджеров к рейду. Затем сухо, в пару строчек, прибытие с группой персонала на автобусе в госпиталь с целью предложить опытному товарищу принять участие. Блок-пост на мосту. Короткая перестрелка с анархистами. Уже, можно считать, бывшими, хэ-хэ, но это мы указывать не будем. Сброс точки своим, короткие переговоры со старостой, участие в застолье. Про то, как Лёха жрал водку, нарушив приказ, упоминать не буду — незачем такое пятно, пусть и не особо большое, на память о человеке ставить. В боевой обстановке он показал себя на высоте. Исключая, конечно, стоившую ему жизни панику, когда под артобстрелом он продолжил бежать по прямой… Но и это в отчёте переформулирую. Не услышал приказа. И всё…
Около часа уходит на то, чтобы изложить все подробности на бумагу и переписать набело. Разумеется, с линованной подложкой и с полями, чтобы аккуратно всё выглядело. Откладываю в сторону исписанные листы, черновики комкаю в шар, тут же отправленный в корзину. На растопку, вероятно, пойдёт. Или в переработку, когда восстановится работа областного целлюлозно-бумажного комбината. И такое тут есть. Не знаю уж, в каком состоянии, и даже расстояние от города, краем уха слышал. Полезное предприятие, одних довоенных запасов бумаги не хватит на все нужды. Компьютеры есть, но минимально ограниченное количество, остальные разобраны на запчасти. Оцифруют уже определённые приказами операторы, а каждому давать доступ для написания отчётов — очереди выстроятся. Пронумеровав страницы, собрался было выйти, как дверь распахнулась, в помещение ввалился радостный Лис и едва не бегом пересёк комнату, направляясь ко мне.
— О, Пёс, почему-то так и думал, что тут тебя найду, — проговорил он, бросая на ближайшую койку папку на «молнии». — Несу тебе пузырь виски и хорошие новости, но сперва привет.
Мы с командиром крепко обнялись, и он, не дав мне ничего сказать, продолжил:
— Вкратце. Потерь нет. У них задвухсотили порядка сотни, ещё больше двухсот задержано. Среди трофеев два орудия и, садись, а то сейчас упадёшь в ахуе, — Лис, надавив мне ладонью на плечо, буквально впечатал меня обратно в кресло. — Угадай. Впрочем, ладно, сам скажу. Пять. Танков!
Ну, упасть я бы не упал, но челюсть совершенно непроизвольно отвесил. А командир продолжил:
— Не на ходу. Боеприпасы и запчасти на складах. Не нашлось у них толковых механиков, только и смогли за три года артиллерию освоить.
Лис хотел добавить что-то ещё, но я его перебил:
— А что там было? Войсковая часть?
— Да не, — ответил он. — Какая-то сортировочная станция. Вероятно, часть техники и пушки куда-то переправляли, но эшелона не дождались из-за ядерных ударов. Кстати, из трофеев это не всё. Но там перечислять долго, а разгребать всё, что досталось, даже представить страшно, сколько придётся. Теперь к главным вопросам…
Командир выудил из подсумка для сброса магазинов бутылку без этикеток, наполненную тёмно-янтарной жидкостью. Затем отошёл к своему рабочему столу, выудил из ящика два металлических стакана, вернулся ко мне, придвинул стол, за которым я писал отчёт, табуретку, уселся напротив меня и наполнил ёмкости до краёв.
— Моветон, конечно, — возобновил Лис свой монолог, — пить благородный напиток из металлической тары, да ещё и в таких количествах за раз, ну да ничего, обстоятельства особые. Давай, за победу.
Мы чокнулись и отпили. Лис шумно занюхал выпивку рукавом, перевёл дыхание и сказал:
— А ты за такой успешный рейд… не, ну молодец какой, горжусь, что ты попал именно в моё подразделение… и поселение под наш контроль подвёл, и точку радиоэлектронной борьбы на ноль поделил, и крупную базу противника благодаря тебе нашли и накрыли. В общем, сверли ещё дырку на форме, ещё одну медаль на тебя точно повесят. Так, за твои успехи.
Снова чуть звякнули стаканы, приятно обжигающая горло жидкость провалилась по пищеводу.
— Немного поговорил с твоим напарником, кстати. Руководил ты хорошо, грамотно, в сложной обстановке не терялся, — продолжал вещать обычно немногословный командир. — Думаю, быть тебе со временем офицером. Правда, вместо вышки ускоренные курсы подготовки, но ты не волнуйся, Москва подтвердит. А там уж хрен знает, где-нибудь со временем и диплом получишь. Ну, — внезапно изменившимся голосом сказал он, — третий за Лёху и Кузю.
Выпили, не чокаясь. Я чуть слышно вздохнул и опустил взгляд на свой стакан. Почувствовавший моё настроение Лис уже безрадостно проговорил:
— Прекрасно тебя понимаю. Своих терять нелегко. И сложнее, когда ты им ещё и командир. Война, считай, не прекращалась, у нас тут перманентная зона боевых действий. Всего наперёд не узнаешь. И себя за их гибель не кори. Ты сделал всё, что мог. А если какие-то ошибки и были, то от них никто не застрахован.
Он положил руку мне на плечо и добавил:
— Сочувствую. Но учитывай, что это для тебя был не обычный рейд в какие-то дикие ебеня, а новый опыт. Опыт, который пригодится тебе в будущем. И как бойцу, и как командиру. И вот ещё что…
Тут он не очень сильно, но достаточно, чтобы вжало в спинку кресла, толкнул меня в плечо и, показав кулак, продолжил снова с весёлыми интонациями:
— Не дослужишься при моей жизни до капитана, прикладом по жопе получишь, понял? Давай, чтобы у тебя всё сложилось.
Мы одновременно фыркнули, Лис сунул мне в руку стакан. Чокнулись и залпом допили остатки напитка. Командир взял со стола мой отчёт и направился к выходу. В дверях он обернулся и сказал:
— Папку на стол кинь, пожалуйста. И стаканы сполосни. Твою рукопись я Савкину сам отнесу, а ты пока отдыхай. Завтра Кира со смены вернётся, приведи уж себя к её приезду в порядок. А послезавтра тут общий сбор группы. Во сколько, тебя предупредят, не бойся. Счастливо.
