– Короче, парень из Индиго, Порфирио, был из касты иберов.
Не из той же касты, что Мэй.
– В общем, стоит он и воображает из себя. Тут один умник подходит и говорит, что нет, он не лучший.
Она прервалась и смерила Дага свирепым взглядом.
– Что такого? – возмутился тот. – Ты бы его слышала! Он же наглый придурок! От начала и до конца! Надо было ему задать трепку.
Вал обвиняюще указала на него пальцем:
– Если бы ты тогда промолчал, ничего бы не случилось!
Даг глубоко задумался над сказанным.
– Так вот, – продолжила она, – Даг сказал Порфирио, что у него сестра по когорте, которая прямо сейчас поставит его на место. Индиго начали орать, и все стали деньги ставить. Порфирио встает и идет прямо к столу, за которым сидим мы с Финн и ничего такого не подозреваем.
– Наглый придурок, – пробормотал Даг.
– Парень из Лазурных к ней в тот вечер клинья подбивал! – Вал сморщила лоб, пытаясь вспомнить имя парня. – Олбрайтом его звали! Хороший парень, между прочим. И если бы кое-кто держал рот на замке, она бы поехала домой с ним! И все было бы хорошо!
– Да хватит меня ругать за это! Это уже дело прошлое!
Теперь Даг упер в нее обвиняющий перст.
– Знаешь, что я тебе скажу? Ничего бы у них с Олбрайтом не вышло. Она вся такая правильная и строгая, но вот романы крутит с самыми отморозками. Самонадеянными и самодовольными.
Джастин обеспокоенно заерзал в кресле.
Вот так, постоянно перебивая друг друга, они сумели рассказать совершенно невероятную историю про то, как Мэй побилась об заклад в фехтовальном поединке на палках. И пообещала, что, если проиграет, переспит с победителем. Воображение мгновенно нарисовало Джастину портрет Мэй, как она, быстрая, легкая, гибкая, выходит на бой. Он слушал завороженно, наклонившись вперед, весь обратясь в слух.
– Это все была прелюдия к сексу, – произнесла Вал со знанием дела. – Они так друг друга хотели, что искры летели.
– Что дальше случилось? – спросил Джастин. – Кто выиграл?
Вал и Даг наморщили лбы, вспоминая.
– Что-то я не очень помню, – пробормотала она наконец.
– Вы же сами сказали, что там были!
– Да, – строго кивнула она. – Были. Просто они так затянули… и нам стало скучно. Фиолетовые как раз начали драться – кто-то у них сжульничал… в общем, все пошли смотреть на драку.
Джастин просто ошалел от услышанного. Как так?! Подвести рассказ к кульминации – а потом сказать, что не знаю, что было дальше? Откуда такое равнодушие?
«Вот такие у нас защитники родины», – проговорил Гораций.
Джастин полностью с ним согласился.
«Остается надеяться, что драться они умеют лучше, чем истории рассказывать».
– Я думаю, она выиграла, – протянул Даг. – Потому что Порфирио-то – остригся.
– Нет, – отрезала Вал. – Выиграл он. Я видела ее после того. А то я не знаю, какая она после секса. Она не такая напряженная. Это длится всего пять минут, но это заметно.
– А может, они оба выиграли, – сказал он.
– Или проиграли, – заметила Вал.
Джастину захотелось побиться об стол головой. Вместо этого он налил себе еще бурбона.
– А потом что случилось? Почему ее наказали, приставив ко мне?
Вал отчаялась вспомнить, чем кончился поединок, и сказала:
– Так вот, я как раз подхожу к нужному моменту!
«Ага, как же», – скептически заметил Магнус.
– В общем, не знаю, чем там все кончилось, но они стали встречаться. И смотрелись вместе – потрясающе. Она – белокожая и золотоволосая, а он – прямо смуглый средиземноморский бог какой-то…
– Не такой уж он был и красавец, – проворчал Даг.
– Нет, такой, – отрезала Вал. – Их старались не отправлять в горячие точки вместе. Люди начинают болтать, это доходит до начальства, и начальство старается держать пары порознь – чтобы не было конфликта интересов. Но они при любом удобном случае встречались, забивались куда-нибудь и целыми днями проводили в постели.
Тут Вал задумалась, и взгляд ее словно бы обратился вовнутрь.
– Я думаю, она была с ним счастлива…
– Да ну? – мрачно проговорил Даг.
– Ну… не знаю.
И она снова посмотрела на Джастина.
– Где-то с полгода назад он сделал ей предложение. Я не знаю, как это было. Но он всегда был экстравагантный. Наверняка устроил шоу. Что-нибудь такое фееричное. Впрочем, не важно. Она ему отказала.
– Но почему? – Джастина так увлекла история, что он потерял счет выпитому.
Вал пожала плечами:
– Не знаю. Это ее дело, я не стала спрашивать. Но он молчать не стал. Он взбесился и высказал ей все, что думал. Не при всех, но она мне потом кое-что рассказывала. Порфирио сказал, что она просто боится ответственности, что она слишком гордая и не хочет покидать свою касту. Договорился до того, что она, видите ли, ему изменяла. Думаю, ему просто нужна была причина: как же так, он предложил женщине руку и сердце, а та не умчалась вместе с ним в розовый закат. Ссора вышла серьезная, скандалил он долго.
И тут Джастин снова увидел каменные лица – куда девалась прежняя легкомысленность? Шутки, подтрунивания – словно ничего этого не было. Преторианцы выглядели суровыми и смертельно опасными, и если бы Порфирио не повезло оказаться здесь, они бы его просто растерзали.
«Они любят ее», – проговорил Магнус.
Джастин согласился: «Да, любят».
Ненормальные, эксцентричные убийцы. Преторианцы, конечно, не сахар, но они преданы Мэй – так, как никто другой. И хотя она ни разу их не упоминала, Джастин понял: Мэй к ним относится ровно так же.
«Откуда берется подобная преданность? – спросил он. – Из них готовят идеальных солдат, готовых выполнить любой приказ родины, и потом эта безграничная верность просто переносится на тех, с кем они служат?»
«Любовь – это очень простое чувство, чтоб ты знал, – ответил Магнус. – Люди заботятся друг о друге. Просто любят друг друга – и все. Друзья, возлюбленные – просто любят. Попробуй как-нибудь, вдруг понравится».
«Я люблю Син и Квентина. Не смей это обесценивать».
«Я и не собираюсь. Ты их и вправду любишь», – согласился Магнус.
«А они кому преданы? Друг другу? Или РОСА?»
Вороны не ответили.
– Итак, Порфирио не очень все это понравилось. – Вал наконец пришла в себя и продолжила рассказ. – Он как с цепи сорвался. Все хотел показать, какой он крутой. И уехать подальше от Мэй тоже хотел. И он потребовал, чтобы его отправили в Европу. Ну, ты и сам знаешь, что там творится.
– Знаю, – согласился Джастин.
Когда его изгоняли, он сразу понял, что туда лучше не соваться.
– Что с ним случилось?
– Он погиб, – просто ответила Вал. И их с Дагом лица стали очень мрачными. – Погиб в бою. Их взорвали. Я подробностей не знаю. И знать не хочу. А когда все стало известно, многие – особенно в его когорте – стали говорить, что это ее вина.
– Но это – не так! – свирепо выдохнул Даг. – Наглый придурок сам нарвался!
Вал не возражала. Однако заметила:
– Многие так не думали. И не думают. Похороны состоялись три недели назад. И одна из Индиго полезла выяснять отношения прямо на похоронах.
Даг тут же просиял:
– Но Финн ее здорово отделала, реально в клочья порвала. Мы даже испугались, там нереальное что-то было…
– Для начальства все было вполне реально, – сухо продолжила Вал. – Одно дело – на вечеринке помахаться. Другое – неуставное поведение на официальной церемонии похорон военнослужащего. Ее посадили на гауптвахту, потом объявили выговор. И лишили права ношения формы…
– Одну секунду, – перебил ее Джастин. – Что это значит?
– Она не может носить военную форму преторианца, пока взыскание не снято. И если ей придется надеть форму, то это будет серая или красно-коричневая.
Вал смотрела обеспокоенно, ее явно волновала судьба подруги.
– Серьезное дело. Очень неприятное.
Для Джастина – не слишком, подумаешь, какая-то форма. Но, судя по лицам и тону, преторианцы придавали этому большое значение. А потом Джастин подумал – и все осознал. Преторианцы – ребята самодовольные и самоуверенные. Они привыкли себя чувствовать самыми сильными. Привыкли думать, что им все дозволено. И форма – символ этой уверенности. И часть привычного имиджа преторианца – беспощадные воины, облаченные в черное, лучшие в Республике. А если вдруг форму надеть нельзя – это как часть себя утратить. И тут в памяти кольнуло: так вот почему Мэй разозлилась, когда он предложил ей надеть форму, чтобы встретить Денниса.
