– А еще ее отстранили от обычной службы – и службы в почетных караулах.
Вал сделала эффектную паузу перед страшным финалом. А потом сказала:
– И приставили – охранять тебя!
– Значит, вот почему это наказание, – проговорил он.
Они кивнули, и Джастин решил, что не будет делать вид, что его это не задело.
– Не в тебе же дело, – сказал Даг почти сочувственно. – У тебя жизнь, кстати, интересная.
– А могла быть еще интереснее, – пробормотал Джастин.
Тут они все надолго замолчали, а потом Даг повторил:
– Ну… не в тебе лично дело. Так что ты не обижайся.
Джастин сумел выдавить из себя обычную улыбку – хотя это было непросто – и сделать вид, что он нисколько не задет невеселым рассказом. Затем попытался придумать новую тему, которая увела бы от разговора о наказании.
– Честно говоря, я удивлен, что она открыто встречалась с мужчиной не из своей касты, – сказал он. С точки зрения кастовых, не свой – то же самое, что плебей. – И вообще думал, что она давно помолвлена – с кем-то очень правильным и нужным семье.
– Она-то? – с прежней легкомысленностью откликнулась Вал. – Да она никогда не встречалась с парнями из нордлингов!
– Но гражданство у нее есть. Она нордлинг по паспорту. Так что, похоже, она касту покидать не собирается.
– Но спать с темноволосыми парнями ей нравится больше, – отмахнулся Даг. – Пока она не замужем и не беременна, она может щеголять своими романами сколько душе угодно.
Джастин расстроился окончательно. Во-первых, Мэй обманула: она прекрасно могла встречаться и встречалась с ненордлингами. Во-вторых, она им не «щеголяла» – значит, он ей не понравился. Да, конечно, Мэй оставалась по-прежнему недосягаемой, но все же гордость его была уязвлена.
Он допил свой бурбон и предложил им еще виски, но преторианцы посмотрели на часы и поняли, что опаздывают на вечеринку.
– Большое спасибо за теплый прием, – сказала Вал, поднимаясь.
И погладила его по щеке:
– Считай меня свой должницей. Когда-нибудь расплачусь чем-нибудь приятным.
– Вал… – предостерегающе произнес Даг.
Она рассмеялась, подмигнула Джастину и расслабленной походкой направилась к выходу. Даг двинулся было за ней – но вдруг развернулся и сказал:
– Кстати, о девчонке. Ничего ей не говори – до завтрашнего вечера. Пусть помучается неизвестностью. А потом скажи, что тебе позвонили и сообщили, что на первый раз ее прощают. Уверен, больше она ничего такого не вытворит.
– Отличный совет.
Даг ухмыльнулся и вышел следом за Вал.
Джастин остался сидеть. Потом налил себе еще. Внутри у него бушевала целая буря – давно с ним такого не случалось! Ему было плохо и больно. Еще он злился. Он одним глотком выпил половину стакана – и грохнул им об стол.
Джастин чувствовал себя круглым дураком.
Сначала ему казалось, что их роман с Мэй – самое безумное приключение в его жизни. Безумней не бывает. Оказалось, еще как бывает! Он перебирал в памяти прошлые события, и ему стало буквально тошно от некоторых своих поступков.
«Тебе тошно, потому что ты, как всегда, выпил слишком много», – наставительно заметил Гораций.
«Мне тошно, потому что она молчала об этой трагической истории. Сколько ей понадобится времени, чтобы оправиться от такой потери? Когда я увидел ее в Панаме, я понял – ей больно и грустно, но все равно стал флиртовать с ней. А не надо было».
«Но ты же не знал. И ты, опять же, и тогда был пьян», – сообщил ворон.
Магнус предпочел не растравлять рану:
«Но не ты же один флиртовал. Она же ответила взаимностью? Ответила. А она-то была трезвая».
«А почему?» – спросил Джастин.
«Потому что ты нравишься женщинам. – Магнус произнес это таким тоном, что стало понятно: он сам до конца не понимает, что женщины находят в Джастине. – И тебе тоже было больно и грустно. А подобное тянется к подобному».
«С тех пор моя жизнь изменилась к лучшему. По крайней мере, в чем-то. А вот ее – к худшему. Я знаю, что ей не понравилось задание, но я не знал, что это наказание! Я вел себя отвратительно, высокомерно и претенциозно, и даже где-то мелко, потому что мстил за то, что она меня отвергла. Я – низкий человек, негодяй. Она права».
Вороны промолчали. Могли бы и возразить! Но они – промолчали. И тогда Джастин, пошатываясь, поднялся на ноги.
– Я поеду к ней!
«Не самая лучшая идея», – мрачно сказал Гораций.
«У меня других не бывает», – ответил Джастин, заходя в дом.
Посмотревшись в зеркало, он выяснил, что выглядит весьма презентабельно. Одежда чистая, не мятая. Волосы не растрепаны. В общем, облик не пьяный.
Вороны мысленно выразили свое несогласие.
Он еще раз проверил адрес Мэй и, добравшись до подземки, сел на фиолетовую линию, ведущую прямо в центр города. Оказалось, что Мэй жила в старинном, но весьма недурном квартале, с зелеными лужайками и добротными кирпичными особнячками. Мэй обитала в очень красивом таунхаусе. Джастин даже остановился полюбоваться на фасад, перед которым росли вишневые деревья. Конечно, не столь модное местечко, как его последнее жилье, но таунхаус Мэй подошел бы ему гораздо больше, чем дом, в котором поселили его и Синтию. Несомненно, он должен выбираться из пригорода и приспосабливаться к цивилизации.
Джастин собрался с духом и поднялся по ступеням к двери. Его захлестнули тревога и нетерпение, но он постарался не выдать их и сохранять спокойствие и уверенность. Он до сих пор не придумал, что сказать, но главное – начать разговор, а нужные реплики сразу придут на ум. Нужно все объяснить, понять, почему…
– Да?..
Дверь открыл незнакомый мужчина в джинсах. На обнаженной груди бугрились мускулы. Светлые волосы были влажными после душа. Джастин пару мгновений хлопал глазами и молчал, потом решил, что ошибся адресом.
– Извините. Я не туда попал.
Мужчина улыбнулся, и Джастин понял, что видел его раньше. Это был один из преторианцев, которые несли службу в здании сената.
– Вы к Коск… в смысле, к Мэй?
Джастин смог только кивнуть головой: слова застревали в горле
– Заходите, я ее сейчас позову. – И парень отступил в сторону. – Она только душ приняла.
Глава 24
Терапия
Мэй даже не ожидала, что разговор с заехавшим за Тессой парнишкой настолько сильно развеселит ее. Впрочем, после всего пережитого в Масатлане комический эпизод был весьма кстати. Правда, общее настроение это не изменило. Она пока не могла прийти в себя и осмыслить невозможное: человек, в конце концов, завоевавший ее уважение – хотя временами он бывал несносен! – оказался во власти тех самых бредовых идей, от которых должен был по долгу службы защищать граждан.
Мэй поднималась по ступеням к своей двери, но вдруг вспомнила, что на эго мелькнуло сообщение: для нее доставили посылку. Она развернулась и направилась в соседний дом, где жил хозяин. В холле на стене висели почтовые ящики всех жильцов. Плюс – там же находились ящики и покрупнее, предназначенные для посылок. Мэй опустилась на колени, нашла свой, а затем провела эго по электронному замку. Дверка распахнулась, и она обнаружила внутри букет длинных белых роз с нежно алевшими краями. Удивившись, она забрала цветы, поискала открытку или карточку, ничего не нашла – и почти побежала к себе домой.
Странно. Кто же мог прислать ей букет? Может, влюбленный солдат с прежнего места службы? Порфирио до букетов обычно не снисходил. Впрочем, иногда он устраивал что-нибудь необычное – например, Мэй заходила в спальню и видела, что повсюду горят свечи. В таких случаях через секунду оба оказывались в постели.
Мгновение Мэй тешила себя мыслью, что они от Джастина – нечто вроде извинения, «прости меня за то, что ввел тебя в заблуждение, никакой я не религиозный фанатик, это было необходимо для расследования».
Нет. Цветы принесли, пока они еще были в Масатлане.
Она поставила их в вазу – и сразу же зазвонил эго. Имя на экране вогнало ее в ступор, но она перевела звонок на экран в гостиной. На нем возникло улыбающееся лицо Лусиана Дарлинга – красивое и ухоженное, словно только что с пресс-конференции.
