Коснувшись своего влажного лба, Эш вдруг понял, что болен.
Закрыв глаза, он невесело рассмеялся.
Вот и нашелся еще один повод поразмышлять о смерти.
Он медленно проваливался вглубь своего сознания, пока не очутился возле знакомого древа.
В каком-то смысле Эш даже был рад этому — наконец-то он встретит ворона лицом к лицу и тот больше не сможет отмалчиваться!
Но вместо привычного темного силуэта в плаще у корней дерева его ожидал светлый силуэт Коша.
— Что ты здесь делаешь? — удивился Эш.
Кош пожал плечами.
— Пришел поболтать, пока ты умираешь и в общем-то вроде не очень занят.
Эш подошел к Создателю и присел на землю рядом с ним.
— Я умираю? — спросил он.
— Да, — кивнул Кош. — Старатели нередко забираются в древние катакомбы, бункеры, склепы и другие небезопасные для их иммунитета места. Ведь не всегда люди умирали от огнестрельных ран. Иногда их косили болезни. Так что когда возродишься, сразу уходи прочь и даже пальцем не касайся мертвеца, лежащего рядом с тобой.
Эш вздохнул.
— Понял. А где Ворон? Я хотел увидеть его.
— Ворон... — проговорил Кош, глядя в сумерки перед собой. — Ворон боится меня и ненавидит. Я запретил ему говорить с тобой обо мне, и теперь, похоже, он и вовсе не желает разговаривать.
— Почему он тебя ненавидит?
— Потому что считает виновным в смерти Энмеша, к которому был привязан, — ответил Кош.
— А почему ты запретил ему говорить со мной о тебе?
— Потому что он умеет быть убедительным, а я бы хотел, чтобы ты принял решение самостоятельно, а не в угоду ему и не вопреки, как ты это умеешь.
— По-твоему, я не умею принимать решения сам? — вспылил Эш.
— Я хочу быть уверенным, что ты принял его сам, — жестко возразил Кош. — Вне зависимости от того, каким оно будет. У тебя есть жизнь, и она — одна. То, как ты пожелаешь ею распорядиться — только твое дело.
Эш усмехнулся.
— Когда ты мне про все это рассказывал, звучало все несколько иначе.
— Как бы оно не звучало, я просто объяснил тебе все данности и варианты развития событий — так, как оно есть на самом деле. Только и всего.
Эш прислонился спиной к стволу. Живые руки, из которых был сплетен ствол, на мгновенье перестали шевелиться, а потом принялись осторожно ощупывать его плечи.
— А ты сам? Как бы ты распорядился своей жизнью на моем месте? — спросил вдруг Эш.
Кош усмехнулся.
— Ну... Я — не ты. Хотя генетически ты наполовину мое продолжение.
— Так все же? — настаивал Эш.
— Я бы, наверное, послал Коша к черту и прожил бы столько, сколько получится, — ответил Создатель.
Эш хмыкнул. Почесал отросшую бороду. И хмыкнул еще раз.
— Твои ответы зачастую меня выбивают из колеи своей внезапной логикой, — признался он.
Кош улыбнулся.
— Ну, я ведь тоже — пассионарий. Только по своему складу я — разрушитель, Эш. Все, к чему я прикасался, в итоге разрушалось и умирало. Даже если я готов был умереть ради того, чтобы защитить, а не разрушить. Поэтому ты лишь наполовину подобен мне. Вторая твоя половина — созидающая. И ты можешь выбрать любую из двух сторон. Спасти себя, чтобы позволить всему остальному разрушиться, или разрушить себя — ради того, чтобы все остальное осталось жить.
— Но тем не менее ты надеешься, что я приму предложение.
— Конечно.
— Потому что любишь людей?
— Потому что не хочу остаться запертым в вечности наедине с обезумевшим и агонизирующим другом, — просто ответил Кош.
Просто — и очень искренне.
И в одной этой фразе было столько живого и человеческого, что у Эша в груди вдруг потеплело.
У него как-то плохо все складывалось с богами, но зато со времен Вороньего мыса он научился верить в людей. Благодаря Дарию, Шеде, Ларсу. И, конечно, благодаря Айе.
А сейчас он и в Создателе увидел человека.
— У тебя были дети? — вдруг спросил его Эш.
— Нет, но у меня была женщина, похожая на ребенка, — с грустной улыбкой ответил Кош. — И были друзья...
— И что со всем этим стало, когда тебя не стало?..
— Они жили дальше. Но уже без меня.
— А твоя женщина?
— А что женщина? — отозвался Кош, уставившись немигающим взглядом прямо перед собой. — Вышла замуж за другого. А потом их сын, ковыряясь в моих все еще дышащих останках, создал эмбриональный прототип Единого.
Эш оторопело посмотрел на Коша.
— В смысле дышащих?
— С момента оцифровки моего сознания биологическим компьютером Первого и фактической смертью тела прошло пятьдесят лет.
— Очуметь, — сорвалось с губ Эша.
Он прикусил язык — твою ж акаду, все-таки не с приятелем разговаривает, а с Создателем!..
Но Коша, казалось, его реакция не возмутила.
— Согласен, — сказал он. — Но меня, сам понимаешь, никто не спрашивал.
— А кем вообще ты был в том мире? Воином? Правителем?..
Кош белозубо рассмеялся.
— Представь себе, ни тем, ни другим. В любом случае, это уже не имеет значения. Потому что я прежний — умер.
— А что, если бы ты умер, а потом бы обнаружил, что умер напрасно? — вдруг негромко спросил Эш, озвучивая свой самый главный страх. — Что, если бы тебя обманули, и они умерли бы следом, и ты понял бы, что убил их собственными руками, приняв неверное решение?..
— Когда я принимал свое решение, у меня на раздумья были минуты. И никаких гарантий. Такие дела... И кстати, твой конь околел. Дальше поедешь на одном из гигантов — заодно так быстрее будет. А почему ты не взял своего одержимого коня?..
— Пожалел, — хмуро отозвался Эш. — Не понравилась мне вся эта конструкция на спине у Червя.
— Да ладно, отличная получилась конструкция!
— Да? Зато сейчас там свалился не мой Полудурок, а просто конь, — резонно заметил Эш.
— Тебе пора возвращаться, — сказал вдруг Кош.
Фраза прозвучала так, что Эшу на мгновенье показалось, что он слышит Ворона.
Но тут его захлестнуло болью, и Эша вышвырнуло из сумеречного мира.
А в следующий миг Иркалла содрогнулась от дикого, чудовищного крика возрождающегося феникса.
Эш кричал, пока не потерял голос. Дальше из его груди вырывалось только уродливое сипение, но остановить агонию и превозмочь боль он не мог.
Наконец, боль утихла.
Пошатываясь, Эш поднялся из лужи собственной крови. Сморщившись от отвращения, повытряхивал из одежды набившиеся куски рваной плоти.
Осмотревшись, он увидел лежавшего на боку околевшего коня, и чуть поодаль — лежащего тура-гиганта, который, по-видимому, ожидал седока.
Забирать сумки с мертвого жеребца Эш на всякий случай не стал. И направился к гиганту прямо как был, с одним только ножом у пояса и огнивом в кармане.
Если, конечно, он не оставил его у костра.
Чтобы проверить, есть ли с собой огниво, Эш влез рукой в карман.
И кроме заветного мешочка вытащил оттуда кулон с портретом матери, блестящий крестик и амулет Аншара.
И ему снова пришло в голову, как же все-таки эта штука похожа на стелу.
Стелу, которая разрушает связь между частицами сознания Первого. Стелу, которая создает вокруг себя особый фон, разделяя целое на части...
Он вытащил камешек из мешка и поднес к глазам. Даже по форме эта штуковина напоминала устройство Единого, только очень маленькое.
И она помогала одержимому Аншару находиться во Внутреннем Круге. Как? Ведь Внутренний круг полностью покрывает защитное поле акад.
Монолитное и нерушимое защитное поле, которое образуют акады... В то время как сами акады представляют собой частицы разорванного сознания Первого...
И каждый носитель акады соединен с другими носителями через единство акады, а самая значимая часть духа-хранителя при этом пребывает в священном зиккурате...
Вот если бы эти самые «связи» разрушить...
И тут Эша осенило.
— Кажется, я знаю... Нет, я точно знаю, как ослабить акад и войти во Внутренний круг! — крикнул он в небо, веря в то, что Кош и Первый его сейчас слышат. — Для этого нам нужны действующие, неразрушенные стелы. Мы привезем их на спинах гигантов, и устройства Единого превратят защитное поле Внутреннего круга в решето, а носителей великих акад — в толпу стигматиков!..
