Когда началась Вторая Гражданская, выяснилось внезапно, что знаменитых мобилизационных складов просто нет — уничтожили. «Помогли» в уничтожении стратегических объектов не только и иностранные диверсанты, крылатые ракеты или обработка из глубин космоса, но и собственные граждане.
Большинство вело себя по принципу: что не съем, то понадкусаю. Не моё? Так не доставайся же ты никому! Судя по результату, такие лозунги могли взять на вооружение многие отряды, общины или «правительства». В общем — техническая база оказалась сильно выбитой.
Однако и это не проблема — ту же Мосинку (как и добрый десяток других моделей) сделать можно едва ли не коленке. Но вот зачем? С приходом магии огнестрельное оружие потеряло свою актуальность. Уже через год были известны десятки Щитов, самый слабый из которых останавливал пулю из ТТ. Средний щит уверенно держал очередь из Калашникова. Пробить его было можно, но для этого требовалось выпустить пол рожка в точку размером с ладонь. Реально ли это в бою? Вот то-то…
Крупнокалиберное оружие работало — но на уровне зенитных пулемётов и тому подобных монстров. Чтобы проломить стандартный Щит, требовался драгоценный (поскольку перестали выпускать) снарядик или… арбалетный болт. Как выяснилось — от снаряда требовалась скорее масса, чем высокая скорость.
Первоначально с ситуацией пытались бороться и проводили исследования. Огнестрельное оружие всё улучшали и улучшали, обвешивая артефактами, пока оно окончательно не превратилось в подобие артиллерии. Минимальный вес такого ружья был около тридцати килограмм. В общем — получился не сколько «огнестрел», сколько очередная ветка умений для артефакторов. По результативности средний арбалет и среднее ружьё примерно одинаковы, вот только стоит ружьё разиков в пятьдесят дороже.
Постепенно «огнестрельное» (осталось только название, даже порох заменили алхимическими[14] ингредиентами) стало выполнять роль крепостной артиллерии, вооружения големов (они-то могли таскать монструозные образцы оружия, вес которых превышал порой пару центнеров) и отдельных личностей. Можно было купить хоть «револьверы», вот только высочайшая стоимость и весьма посредственные убойные навыки делали их скорее предметом статуса.
За пару месяцев окончательно расплатился за разрушенный трактир, подкопил несколько золотых гривен и даже успел пообщаться с преподавателями в Училище Магии. Не скажу, что они научили чему-то серьёзному, ну так и я не переработал. Аркона всё больше и больше начинала мне нравится и сердце сжимала тоска. Хотелось помириться с эльфами — и теоретически это было возможно. Вот только что дальше? Опять игры в стиле «Приручи фэйри», когда я рву жилы сперва за вознаграждение, затем за «Спасибо», а затем начинается следующая стадия — «Посадим фэйри на короткий поводок» или «Проклятый нелюдь затеял предательство — сжечь сволочь!»
Я рисовал — много и жадно. Не хотелось покупать краски и кисти, да и вообще — возиться всерьёз. Так — рисунки обычным грифельным карандашом. Рисовал Город, портреты людей и нелюдей, пейзажи современные и прошлых лет. Наконец официально расплатился со всеми долгами распрощался со старыми и новыми приятелями, сжёг рисунки в печи — и полетел.
* * *
Убиравшая номер племянница хозяина наткнулась на листок, залетевший в щель. Уже начав комкать его, девочка мельком взглянула на него и обомлела. Далее рисунок попал к хозяину гостиницы, секретарю бессменного градоначальника, основавшего город, а заодно и Магическое Училище и наконец — к самому градоначальнику.
— Вот — какая-то необычная магия, — неуверенно показал листок подчинённый. — Вроде как рисунок, но такого никто не видел — и понять не можем — что же тут за магия такая.
Маг, родившийся задолго до Катастрофы, равнодушно протянул руку, взял рисунок и посмотрел. На него смотрела молодая, красивая женщина, облокотившаяся о капот легкового автомобиля. Рисунок был настолько мастерски выполнен, что казался объёмным. Однако не это поразило градоначальника.
— Света, — прохрипел он, глядя на женщину, изображённую на картине.
Несколько дней полёта и ночёвок в лесах — и вот передо мной Прокудино. Небольшая деревенька, в которой я бывал десятки раз — и порой здорово помогал. Здесь меня знают и относятся доброжелательно.
— Вот, дяденька Филин, протягивает мне стакан сбитня[15] девочка лет восьми[16], хозяйничавшая в тереме. Отхлёбываю горячий напиток.
— Вкусно! Неужто сама делала?
Милена краснеет от похвалы и опускает русую головёнку.
— Сама… — Еле слышно шепчет она. — Даже рецепт сама придумала.
Вот тут я искренне удивлён — сбитень и в самом деле хорош, а уж новый рецепт…
— Она у нас умничка! — С гордостью заявляет мне бабушка. — Сейчас уже готовит так, что не каждая девка на выданье сравнится.
С интересом смотрю на окончательно засмущавшуюся девчушку — и в самом деле талант. Ну-ка… Тесты на интеллект (помню наизусть), память, внимание и на всякий случай — магические способности[17].
Сижу растерянный и бабка глядит на меня с тревогой.
— Зови-ка остальную родню, — приказываю ей. Та быстро вылетает за дверь и через десяток минут в тереме собрались взволнованные родные девочки. Сама она глядела на происходящее с откровенным непониманием. Откашливаюсь — чтобы привлечь внимание.
— Слушайте внимательно — повторяться не буду.
Все замолкают.
— Протестировал Милену и аж сам удивился — у неё Дар. — Толпа загомонила — ещё бы, Дар это не просто магические способности, а способности по-настоящему сильные. Поднимаю руку, добиваясь тишины и шум стихает практически мгновенно. Продолжаю:
— Помимо Дара у неё высокий интеллект, отменная память и стремление учиться. Сейчас уже поздно ехать — февраль[18] на дворе, но вот как только — так сразу. Ясно!?
Женщины запричитали про кровиночку, но причитания были счастливые — если уж я говорю о Даре и интеллекте, да велю ехать…
— Сильная магичка будет? — С горящими глазами подступилась ко мне бабушка.
— Очень.
Женщина счастливо жмурится и выдыхает. Немного подумав, вытаскиваю кинжал и частично Обернувшись, выдёргиваю у себя несколько перьев.
— Вот, — протягивают Милене подарки. — Будут спрашивать, кто проверку проводил, ответишь «Филин». А если кто по дороге пристанет, скажи, что фэйри свои подарки и чуют за тысячи вёрст, как тех, кому они их подарили (абсолютная правда — за несколько десятилетий кинжал пропитался моей Силой). Девочка рада, но не слишком-то понимает суть происходящего — несмотря на весь интеллект, ей всё-таки восемь лет.
Лечу и любуюсь Уралом с высоты птичьего… своего полёта. Сколько уже времени могу вот летать, что казалось бы — пора привыкнуть. Ан нет — если никуда не тороплюсь, то всегда прихожу в восторг. Сейчас уже не понимаю — как я мог жить без Неба. Воздух, который становится упругим под твоими крыльями, обзор на десятки километров вокруг, возможность путешествовать куда угодно, просто Обернувшись… Это непередаваемо и понять меня могли бы только «покорители» воздушных стихий времён ДО Катастрофы — все эти парашютисты, дельтапланеристы и прочие. Предложи мне могущество в обмен на Небо — откажусь не раздумывая.
Уральский хребет очень красив и главное, обладает одним необычным качеством — здесь очень много ущелий, пригодных для жизни достаточно крупной популяции, но они не нанесены на карту. Да — даже спутниковая съёмка вроде как не справилась с этой задачей. Почему (и так ли это) — точно не знаю, но это не важно. В благополучные советские времена друг отца ходил здесь с туристической группой и заблудился (не он один — сразу несколько человек) — искали его больше двух недель и нашли абсолютно случайно. Как потом выяснилось в разговоре, здесь хватает мест, где нога человека не ступала веками и тысячелетиями — если вообще ступала. «Паутина» ущелий настолько сложна и разветвлена, что даже вездесущие геологи опасались соваться туда.
После Изменения долго искал место для жизни, но так и не нашёл — везде был чужаком. Зато нашёл место, которое назвал Базой. В одном из таких вот безымянных (специально проверял — его даже на карте нет) ущелий оборудовал убежище, куда и стаскивал научную литературу, холодное оружие, кое-какое оборудование и многое другое. Перетащил не так уж и много — подъёмный вес очень не высок. Впрочем — и этого не так уж мало.
Решение поселиться именно в этом ущелье было принято не «от балды», а вполне осознанно. Причина проста — здесь раньше жили люди. Нет — не поселения староверов или нечто подобное. Это военная или НКВДшная база, заброшенная давным-давно. Я не оговорился — именно НКВДшная, поскольку многое говорило, что базу забросили в тридцатых годах. Конкретней не скажу, но находил монеты и купюры, обрывки газет, станки начала двадцатого века и т. д.
