тайком и нелегально. Нам нужно с вами очень быстро поговорить. В Тридевятом царстве давно ходят революционные настроения, и ваш пример может вдохновить людей на большие свершения! – Алена оглянулась на железную дверь. – Я хочу задать вам несколько вопросов, чтобы написать статью для нашей газеты. Дело в том, что ваш кот Барсик пробрался к нам в редакцию и рассказал вашу историю. Потом, правда, сожрал всю колбасу на кухне, однако история ваша – это именно то, что нам нужно!
«Умный все-таки кот у меня. И где он научился с журналистами общаться?» – подумал пенсионер. Алена тем временем что-то тараторила настолько быстро, что слова отскакивали от ушей Федора Ивановича.
– Вы же понимаете, насколько это важно? – уловил пенсионер кусок фразы.
– Понимаю, но я никогда в жизни не давал интервью. После войны один раз корреспонденту, да и то генерал указывал, что нужно сказать.
– Это просто! Я вам вопросы задам, а вы честно отвечайте. Начнем?
Алена, словно маленькая лисичка, уставилась на пенсионера.
– Поехали, – сказал старик и махнул рукой.
– Федор Иванович, откуда вы?
– С кладбища.
– То есть иностранец? Гость Тридевятого государства, получается?
– Так точно.
Ручка зашуршала по бумаге.
– За что вас задержали?
– За наркотики. Сказали, что пытался ввезти запрещенные вещества в сговоре с котом.
– А где вы их взяли?
– Меня пограничник заставил взять в коробке у забора. Иначе отказывался пропускать.
– Ужас какой! – Алена распахнула свои большие глаза еще шире. Лицо у девушки было крестьянское, веснушки, как-грибы, раскиданы по щекам, а пухлые губы сложились в куриную попку.
– Да, так и есть. – Федор Иванович провел рукой по бороде.
– А вас тут били?
– Били!
Ручка снова зашуршала по бумаге.
– Ну а как вы себя чувствуете?
– Ну как себя может чувствовать мертвый пенсионер в тюрьме?
– Так вы еще и мертвый? Вот это да! Вас здесь убили?
Теперь Алена посмотрела на пенсионера, как сорока на бриллианты пожилой и беспомощной женщины.
– Нет, я уже пришел умерший!
– А давайте я запишу, что вас здесь убили!
– Аленушка, ну это же будет неправда. А вы как корреспондент должны писать правду.
– Федор Иванович, ну как вы не понимаете, революции нужны жертвы. Без жертв не бывает активного сопротивления. Если я напишу, что вы уже были мертвый, – то это максимум колонка в газете, потому что таких узников у нас весь Крестовый хутор. А если запишу, что вас тут убили, – это точно первая полоса! И огромный резонанс! Огромный! Иностранца убили в камере временного содержания! Просто вслушайтесь в такой заголовок. Просто вслушайтесь!
Федор Иванович попытался вслушаться, но ничего не услышал. Только где-то в районе бороды шуршал Дружок.
– Нет, Аленушка. Пусть лучше колонка, но правдивая, чем ложь на первой полосе.
– Федор Иванович! Это безответственно! Вы как ветеран должны это понимать. Во время войны главное не правда, а результат. Мы с вами можем вызвать волнения народных масс и добиться невероятного резонанса! Невероятного, Федор Иванович! А вы малодушничать вздумали.
Лицо Алены начало покрываться пунцовыми пятнами. Девушка заходила по камере.
– Аленушка, вы поймите, меня отец учил жить по правде, а его учил его отец, а того – его отец. Если вокруг все лживо – это не значит, что мы должны от правды отказываться.
– Федор Иванович, вы просто не понимаете, это все от незнания у вас. В Тридевятом царстве правды нет. Тут что ни чиновник – то вор, что ни полицейский – то бандит. А против лжи не всегда правда помогает, иногда ложью рубить нужно. Поймите.
В коридоре раздались шаги.
– Все, пора мне! Ждите статью. Скоро мы вас вызволим из темницы. Спасибо вам. Вы мой герой!
Аленушка выскользнула из камеры и закрыла за собой железную дверь на ключ.
Воронье летало по городу. Черное и глупое. Уже стареющая самка присела на стойку газетного киоска. Поправив золотые очки, конечно же, краденые, ворона начала читать вслух: «Убит политзаключенный Федор Иванович. В следственном изоляторе после многочасовых пыток скончался пенсионер. Расследование Алены Ивановой обнажило грязную сущность правоохранительных органов».
Ворона многозначительно откашлялась и перешла к следующей газете.
«Иностранцу подкинули наркотики на границе с Тридевятым царством! После многочасового допроса Федор Иванович скончался. «Скорую помощь» не пустили к столетнему старику».
– Да что же такое! Кар-р, кар-р-раул, читать нечего, – обратилась глупая ворона к продавцу киоска.
Но продавец был занят. Уткнувшись в очередную газетенку, он читал статью про ветерана, которого подозревали во ввозе наркотических средств и, по данным журналистов, скормили крокодилам.
– Кар-р, вы что, с ума посходили? Живой он. То есть мертвый. Сидит себе спокойно в камере, только сегодня над ним пролетала! Кар-р!
Но ворона была черная и глупая, поэтому ее никто не слушал. Известие о новом политзаключенном взбудоражило город и вовлекло в бурные обсуждения всех противников режима. Имя Алены Ивановой, отважного корреспондента, проникшего в стан врага и обнажившего всю грязь системы, упоминалось чаще, чем имя самого заключенного. Даже знакомые, ранее корившие Алену за интимную связь со следователем, забыли прошлое и отдавали дань уважения ее храбрости.
Ворона продолжала каркать, пока камень, отлетевший от колеса черной машины, не попал ей в глаз. В машине везли Федора Ивановича. Везли к Царю.
«При жизни на такси не ездил, хоть здесь покатаюсь», – подумал Федор Иванович. Окон в машине не было, только железная перегородка, отделяющая пенсионера от представителей власти. Сегодня с ним были максимально вежливы, даже выдали новое постельное белье и перевели в чистую камеру с кроватью и раковиной. Перед выездом попросили не обижаться на условия содержания и методы работы некоторых сотрудников.
– Куда же мы едем? – спросил пенсионер молодого следователя, сегодня на удивление трезвого.
– Мы? Мы никуда, а вот вас повезут в царский дворец. Больше, к сожалению, ничего сказать не могу. Сам не знаю. Видимо, все дело в той паршивой газетенке.
– Газетенке? – Федор Иванович удивился. Может быть, Барсик делов натворил, да и Аленушка не просто так обещания давала? Только зачем в царский дворец, непонятно.
Машина комфортная вещь, но скучная. Молодые люди в костюмах были вежливы, но немногословны, а со стенами Федор Иванович наговорился в камере.
– Федор Иванович! – раздался тонкий голосок.
– Дружок! А я и забыл про тебя.
Дружок, с чего-то набравший весу и выросший раза в три, выполз на нос пенсионера.
– Какой ты большой стал! Точно меня не съешь? –
