Вернемся к первому нашему знакомцу — седовласому старику, что роет борозды у стены из красного кирпича. Это Гисаку Хатимаки. Его предок в пятом поколении, то есть прапрадедушка, был известным зажиточным крестьянином по имени Гидзю Хатимаки из деревни Торикай, что во владениях Фукуоки. Этот Гидзю (левша с рождения) преуспел в жизни благодаря мощной физической и духовной силе. Всего за поколение он сумел сколотить состояние одной лишь мотыгой, и местный феодал Курода пожаловал ему фамилию Хатимаки и право носить меч.
Если вы спросите, откуда такая странная фамилия, мы ответим: с малых лет у него была кличка Хатимаки [42]. Повязка спасала его от пота, который норовил залить глаза, ведь у трудяги не было ни минутки даже чтобы утереться! Лишь один раз за весь день — когда со сторожевой башни замка Майдзуру в Фукуоке объявляли стражу Лошади [43] — он позволял себе отдохнуть. Едва заслышав барабан, Гидзю бросал мотыгу, садился у насыпи или в тень дерева и принимался за бэнто [44]. Потом где-то полстражи, то есть примерно час, он дремал, но, проснувшись, сразу же шел работать и трудился без малейшего перерыва, пока не наступала кромешная тьма, в которой невозможно разглядеть собственных рук. Вот такой он был трудолюбивый! Конечно, в характере его имелись и некоторые эксцентричные черты. Когда же Гидзю появился перед Его Светлостью, какой-то придворный грубиян заорал «Сними хатимаки, дурень!» и развеселил тем самым хозяина. В результате крестьянину была жалована фамилия Хатимаки. И до последних дней Гидзю на его загорелом дочерна лбу виднелся белый след от повязки…
Но все течет, все изменяется… Перед нами праправнук Гидзю Хатимаки — старик Гисаку, не обладающий ни хатимаки, ни леворукостью, ни богатством прославленного предка. Он простой ремесленник, продавец кистей, которыми славится Хаката. Теперь он состарился, глаза его мутны, и он больше не может управиться с деликатным товаром. Из-за отсутствия работы и лишений в мужчине проснулась психическая ненормальность, и вот неделю назад его доставили в наш университет в таком жалком состоянии.
И тут произошло кое-что любопытное! Как только доктор Масаки поместил этого пациента в «Клинику свободного лечения», чтобы изучить его психическую наследственность, тот обнаружил в углу площадки мотыгу, которой дворник убивал змей, и принялся подражать своему предку (хоть, конечно, повязки у него не было). Обратите внимание, мотыгу он держит непривычной, левой рукой, и ровно в полдень, когда раздается пушечный выстрел, бросает «работу», отправляется в палату, быстро ест и ложится на кровать. Однако, в отличие от своего пращура, — от усталости или еще от чего — он удаляется в царство Морфея и пребывает там до следующего утра, даже не ужиная. Быть может, во сне он превращается в прапрадеда Гидзю и видит себя богатым…
Это первый пример психической наследственности. Если есть вопросы, не стесняйтесь, поднимайте руки.
Далее я бы хотел поведать о невысоком мужчине в разодранной визитке, что провозглашает речи перед стеной из красного кирпича. Обратите внимание, на его жесты: он машет правой рукой в воздухе, а левой будто что-то держит. Услышать от него можно следующее:
— Это стена, что возвышается перед будущим Империи! Если мы позволим наслаивать ложные идеи одну на другую, если продолжим красить все в один цвет, нас, единый японский народ, смоет дождем иностранных мыслей, будто глиняную стену, в которой давно не меняли солому…
Ну как вам? Вы только что слышали, как этот стриженый профессор в сюртуке упоминал стену и подобные метафоры. На самом же деле его дед по материнской линии был штукатуром в княжестве Курода. Оставьте смешки, тут вам не ракуго [45]! Так вот, его дед штукатур оступился во время работы на сторожевой башне замка Фукуоки и разбился. А поначалу он любил прихвастнуть своей ловкостью, и даже ходили слухи, что за тем, как он штукатурит замковые башни, частенько наблюдает в подзорную трубу Его Светлость! Более того, у него была привычка работать на совсем легких, ненадежных лесах, и он не раз спасался, уцепившись за что-то в последнее мгновение.
Уж не знаю, сколько ему тогда было лет, но произошло вот что. Не подозревая, что за ним следит в подзорную трубу Его Светлость, наш штукатур забрался на самую вершину замковой башни и оказался к наблюдателю задом. «Эй, повернись-ка! На тебя смотрит Его Светлость!» — раздался внезапный крик снизу. От неожиданности штукатур запаниковал, поскользнулся и, свалившись на камни, разбился насмерть.
С тех пор в его семье не было ни одного штукатура, но, согласитесь, тот факт, что в этом коротышке в сюртуке пробудилась кровь деда, ужасает! С раннего детства и вплоть до средней школы он кричал среди ночи «Помогите!» Когда же удивленные члены семьи спрашивали, что случилось, мальчик отвечал: «Мне привиделось, будто я падаю вниз головой с башни, которая выше облаков».
Скажите, разве это не удивительно?! В глазах обычных людей подобные эпизоды сомнамбулизма кажутся пустяковыми, но в действительности они свидетельствуют о глубочайшем страхе нашего предка, что жил несколько поколений назад, и являются ярким образчиком загадочной психической наследственности. И случай с оратором у стены далеко не единичный! Кто из нас не падал во сне и не пробуждался с ощущением ужаса?.. А происходит подобное потому, что каждому из нас передаются путем психической наследственности страшные мысли и чувства предков — родителей, бабушек и дедушек, которые хоть раз в жизни думали, переполняясь ужасом: «О черт, мне конец!»
Это, надеюсь, больше не вызывает сомнений?
Теперь рассмотрим женщину средних лет с картонной короной на голове. По ее манере носить кимоно ясно, что она дочь купца, которую продали в гейши. Когда-то благодаря женским уловкам ей удалось завлечь сына банкира, и тот хотел ее выкупить, однако родители молодого человека оказались упрямыми людьми традиционных взглядов и не согласились на мезальянс. Девушка не могла смириться с утратой и как-то раз, развлекая гостя, язвительно заметила: «Да кто ты такой, чтобы я тебе прислуживала?!» В порыве гнева она оттолкнула протянутую чарку и растоптала сямисэн… Вскоре она оказалась здесь. Вот как закончилась ее необычная история.
Однако сейчас, благодаря современным идеям, люди стали мыслить иначе, да и женщина эта занималась «ветреными делишками». Чего уж, спрашивается, расстраиваться из-за какой-то мелочи?! Но в том-то и ужас психической наследственности. Когда-то слова «разница в положении» не просто задели ее гордость, но и нанесли удар куда более серьезный.
Как видите, во всем — от походки до взгляда — она исполнена достоинства и грации, будто придворная дама высшего ранга. Таким образом, психическое расстройство этой женщины доказывает, что до Реставрации ее семья принадлежала к обедневшей киотоской придворной аристократии. Да и фамилия ее, Киёкавара, не похожа на купеческую. До приступа болезни она вела себя как простая девушка из купеческой семьи, но так только с ней случился припадок, сразу же позабыла привычки, выработанные парой поколений предков, и стала демонстрировать замашки киотоской знати…
Ну, есть какие-то вопросы? Пожалуйста, пожалуйста…
Так-так… понимаю… Неужто эта «психическая наследственность» стоит того, чтобы рисковать жизнью ради ее изучения и поднимать такую шумиху?..
Да, не скрою, я предвидел этот вопрос, поэтому, как режиссер фильма, пригласил на съемки доктора Масаки, первооткрывателя психической наследственности. Сейчас он появится на экране и даст пояснения, прочитав лекцию о своем открытии.
Итак, встречайте! Чокнутый профессор университета Кюсю! Ученый, чья слава затмевает славу Эйнштейна и Штейнаха [46] вместе взятых! Доктор Масаки! Попрошу оглушительных аплодисментов! Ведь он сам обожает рукоплескать и любит, когда студенты хлопают ему на лекциях. Что? Он на экране и все равно ничего не услышит? А-ха-ха-ха! Ну разумеется, само собой… Обратное было бы удивительно… Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Скоро вы поймете, в чем тут секрет. Так что давайте-ка ушки на макушку и похлопаем! Кхм, кхм…
