Книга издана при поддержке гранта АНО «Культурная и книжная инициатива» и магазина «Подписные издания».
Благодарим Икуру Куваджиму (sic!), Екатерину Рябову, Николая Караева, Татьяну Миронову, Ольгу Дорофееву, Александру Бурыкину, Марию Прохорову, Клима Гречку, Общество исследования журнала «Синсэй-нэн» (Япония).
Имена японских персонажей в книге приводятся в традиционном порядке фамилия-имя, если речь идет о псевдонимах (ЮМЭНО Кюсаку) или действие происходит до XIX века. В остальных случаях порядок имен европейский (Кётаро ВАКАБАЯСИ).
Заглавное стихотворение
Нерожденный, нерожденный,
Отчего ты сам не свой?
Знаешь правду, что таится
В сердце матери родной?
«Бо-о-ом»…
Едва глаза мои приоткрылись, как низкое эхо отчетливо и гулко отозвалось в ушах жужжанием пчелы…
Прислушавшись, я понял, что кругом глубокая ночь. «Наверное, где-то рядом бьют настенные часы», — сообразил я и снова погрузился в дрему… Жужжание постепенно отдалялось, пока не исчезло совсем, и воцарилась мертвенная тишина.
И тут веки мои распахнулись.
С довольно высокого белого потолка свисала одинокая, покрытая тонким слоем пыли электрическая лампочка, из которой лился желто-оранжевый свет. На ее стеклянном боку застыла, как мертвая, большая муха. А прямо под ней, на твердом и холодном полу из искусственного камня, лежал раскинувшись я.
Как странно…
Не меняя позы, я широко раскрыл веки и повращал глазами: вверх, вниз, влево, вправо…
Квадратная комната с иссиня-черными бетонными стенами всего в два кэна [1] длиной. Кажется, обустраивали ее с крайней предосторожностью: с трех сторон большие вертикальные окна с матовыми стеклами, забранные черными железными решетками и затянутые в два слоя металлической сеткой.
У той стены, где окна не было, изголовьем ко входу стояла прочная железная кровать, аккуратно застеленная белоснежным бельем, — очевидно, на ней еще никто не спал.
Очень странно…
Я приподнял голову, чтобы оглядеть себя. На мне было двухслойное новое кимоно из белого накрахмаленного хлопка, высоко перевязанное коротким тюлевым поясом. Руки и ноги толстые, темные, будто покрытые грязью… Что за неаккуратность?..
Я робко прошелся по лицу правой рукой: еще удивительнее… Заостренный нос, впалые глаза, растрепанные волосы, неряшливая борода…
Вдруг я вскочил. Снова ощупал лицо. Беспокойно огляделся.
Кто же я?.. Я не знаю, кто я такой!
Сердце в груди быстро-быстро заколотилось — застучало, словно набат. Сделалось трудно дышать. Я задыхался. Я ощущал, что вот-вот умру. Но вдруг… все опять затихло.
Да что за чудо?..
Я совсем забыл, кем являюсь…
Сколько ни пытался, я ничего не мог вспомнить… В голове остался только бой часов — это звучное «бо-о-ом»… И все.
Однако я точно был в здравом уме и отчетливо ощущал безмолвный мрак. Он окутывал комнату и простирался за ее пределы — дальше и дальше…
Это не сон… Точно не сон!
Я подпрыгнул.
Подбежав к окну, я поглядел в матовое стекло. Вдруг я увижу себя и смогу… вспомнить хоть что-нибудь?!
Но нет, без толку… В стекле возникла лишь тень со всклокоченными, как у черта, волосами.
Я извернулся и, подскочив к двери с одной-единственной замочной скважиной, приблизился к медной ручке. Но и там ничего: в металле отражался лишь тусклый желтый свет…
Я обшарил пространство под кроватью, перевернул постель, развязал кимоно и вывернул наизнанку пояс, но не нашел ни имени, ни даже инициалов.
Я был ошарашен. Все так же: неведомый в неведомом мире, я совсем не понимал, кто я такой.
И в то же время я, распоясанный, будто устремился вниз — в бездонную пропасть. Изнутри поднялась дрожь, и, забыв обо всем, я заорал что есть мочи.
Но этот невыносимый, пронзительный крик с металлическим отзвуком… он пропал без следа, исчез в бетонных стенах, бессильный напомнить хоть что-нибудь о моем прошлом.
И я закричал снова. Все без толку. Недолгая громкая волна этого крика разнеслась по комнате, закрутилась спиралью и начисто исчезла. А четыре стены, три окна и дверь сделались еще тише, еще мрачнее.
Мне хотелось кричать — снова и снова. Но слова не вырывались наружу, а застревали в горле. И с каждой попыткой издать звук страшная тишина делалась все глубже.
Зубы заскрежетали. Колени задрожали. Кто? Кто я?! Не могу вспомнить! Какой ужас!..
Я снова стал задыхаться… Как же хотелось закричать, но я не мог. Как же хотелось выйти, но я не мог. Окутанный страхом, я стоял навытяжку посреди комнаты…
Где я? В тюрьме?.. В психбольнице?..
Мысли крутились в моей голове, пока я слушал собственное хриплое дыхание, что отзывалось эхом в четырех стенах, словно холодный осенний ветер.
Подступил обморок, в глазах резко потемнело. Весь в поту, прямой как струна, я зажмурился, готовый повалиться на спину, но вдруг… как заведенный, дернулся и восстановил равновесие. Глаза раскрылись, и я уставился в стену напротив кровати.
Из-за бетона послышался странный голос. Явно девичий, но такой хриплый, что едва походил на человеческий. Сквозь стену доносились чрезвычайно тоскливые, душераздирающие звуки…
— Братец… Братец. Братец, братец, братец, братец, братец… Дай же тебя услышать… Еще хоть разочек!..
Я съежился от страха и опять невольно огляделся. Но в комнате не было никого, кроме меня, и я пристально вперился в точку на стене, откуда исходил голос…
— Братец, братец, братец, братец, братец… Братец, ты же в соседней комнате! Это я. Это я. Твоя невеста… Твоя будущая жена… я… Это я. Прошу, прошу, дай услышать тебя еще раз… еще разок… Еще разочек… Братец, братец, братец, братец… Бра-а-а-атец!
Глаза мои раскрылись так, что от напряжения заболели веки. Разинув в удивлении рот, я, пошатываясь, сделал несколько шагов в направлении голоса и, крепко обхватив живот, сосредоточенно уставился в стену.
Сколько же было силы в этих чистосердечных криках! Такой силы, от которой душа слушателя словно повисала в небе. Сколько невыносимого отчаяния, пробирающего до самого нутра… Как долго он зовет меня, этот голос, полный чистой и глубокой муки?.. Может, тысячи, сотни тысяч лет… Да и меня ли зовет он, этот голос из-за ночной бетонной стены?..
— Братец, братец, братец, братец, братец… Почему… почему ты не отвечаешь? Это же я! Я, я, я! Разве мог позабыть меня, братец? Это я! Я! Твоя невеста, братец… Неужто забыл меня? В ночь перед свадьбой… прямо перед нашей свадьбой, я погибла от твоей руки… Но ожила… Я воскресла, я встала из могилы. Теперь я тут. Я не призрак, не дух. Братец, братец, братец, братец… Почему ты не отвечаешь?.. Братец, неужто забыл? Неужто ничего не
