Владимир Бойков - Сэйнен (Seinen). 2041 год

Официантка с легким стуком поставила на стол глиняную пепельницу. Николай поднял взор и уставился на официантку. «Полукровка», — подумал он, глядя на слегка смуглое, с характерными восточными чертами, личико девушки. «Красивая», — бесстрастно оценил Николай, но вслух ничего не сказал. Официантка, между тем, поставила рядом с пепельницей маленькую белую тарелочку, на которой лежала короткая, толстая сигара и простенькая одноразовая зажигалка. Николай кивнул, и девушка удалилась, заманчивая повиливая бедрами. Он проводил ее все тем же пустым взглядом.

Сигара называлась Фидель. Дешевая, насколько такое определение вообще подходит для сигар, она производилась на Кубе. Во всяком случае, так утверждала официантка. Конечно, Николай догадывался, что, скорее всего, место, где появилась на свет эта коричневая колбаска, называлось Шанхай. Сто долларов для кубинской сигары было маловато. Настоящая кубинка стоила не меньше пяти сотен — непозволительная роскошь для старшего экономиста Сбербанка.

Николай снял этикетку с портретом бородатого лидера Острова свободы и кинул ее в пепельницу. Затем оглядел сигару и, проведя ею под носом, вдохнул аромат табака. Он не был экспертом в этой области, но ему нравился сам процесс и, конечно, запах. Щелчок, гудение турбинки, и из зажигалки вырвался острый язычок пламени. Николай осторожно прогрел на нем сигару и, решительно скусив кончик, начал ее раскуривать. Вскоре к потолку поднялись первые колечки сизого дыма.

Табак для Николая был единственным способом расслабиться. Когда он вдыхал этот ароматный дым, его мысли уносились прочь, оставляя где-то далеко-далеко все проблемы и заботы, окружавшие его. Сигареты Николай не любил. Даже презирал. Сигарета для пацанов, курящих в подворотне или пускающих дым в форточку, чтобы не застукали родители. Сигарета это ширпотреб. Сигара — культ. Это процесс. Благородный процесс. Да, дорого, но оно того стоит.

Покурить теперь было сложно. Табак давно уже был объявлен наркотиком и повсеместно запрещен. Исключением оставались солнечная Куба и Мекка наркоманов — Голландия. Однако и та и другая были слишком далеко. Для Николая они вообще не существовали. Весь его мир состоял из Сахалина и Большой земли. Последней жители мегаполиса Сахалинск называли весь остальной мир, в том числе и Японию с Россией.

Единственным местом в городе, где Николай мог насладиться более-менее приличным табачком, был клуб «Кобэ». Здесь были приемлемые цены и вполне нормальная обстановка. К тому же сюда пускали всех, без дурацких табличек из серии «только для…». Этот район города вообще известен своей либеральностью. Здесь живут все вперемешку: китайцы, русские, японцы. Живут небогато, но и не бедствуют. Этакая смесь заводчан, мелких клерков и не менее мелких торговцев. Здесь даже преступность ниже. Чуть-чуть, но ниже. Во всяком случае, квартал на квартал по национальному признаку не ходили, а две местные школы были общими. Но от этого район не стал престижным. Свалка, на которой он был когда-то построен, не способствовала улучшению здоровья местных жителей. Районная больница всегда была переполнена…

Взгляд Николая бездумно скользил по залу клуба. Большое, кое-где обшарпанное помещение, было заставлено столиками, за которыми сидела самая разнообразная публика. Сейчас, правда, посетителей было немного. Человек восемь-десять — Николай не считал. Внимание его привлекли лишь две девчонки-старшеклассницы, сидевшие за соседним столиком. Одна из них была одета в сейлор-фуку — классическую японскую школьную форму. Наверное, она учится в какой-нибудь традиционной школе в японском квартале. «А вот ее приятельница, одетая в джинсу, на рожу вроде наша…» — бесстрастно подумал Николай, лениво рассматривая девчонок. Те, перехватили его взгляд и тут же зашептались, хихикая, как идиотки. Николай поспешно отвернулся к окну, возле которого стоял его столик.

Сквозь плохо вымытое стекло, была видна улица, напоминавшая дно глубокого бетонного каньона со стенами из плотно стоящих серых зданий. На проезжей части замерла бесконечная полоса автомобильной пробки. С высоты третьего этажа, на котором располагался «Кобе», были видны только разноцветные крыши машин, да головы прохожих. Сквозь узкий просвет между домами на противоположной стороне, можно было увидеть кусок свинцового неба. Похоже, что скоро будет дождь…

— Каничава, Ник!

Николай очнулся от своих мыслей и отвернулся от окна.

За его столик подсел Брегин, в определенных кругах более известный как Сайонара. В зубах у него уже торчала зажженная сигарета. Откинувшись на стуле, он смотрел на Николая с легкой иронией. Николай мысленно поморщился, но не обиделся — подобный насмешливый взгляд был визитной карточкой Брегена.

— Привет, Сайонара, — в голосе Николая не было и намека на радость от встречи. — Говори по-русски. Меня достали японским на работе.

— Ладно, — миролюбиво отозвался Брегин.

Он подозвал официантку и минутку потрепался с ней на сахале — дикой смеси русского, китайского и японского. Затем обратился к Николаю:

— Пить будешь?

Николай кивнул.

— Две саке.

— Какое? — поинтересовалась девушка.

— А что есть, детка? — с улыбкой опытного ловеласа спросил Сайонара.

— Танка, Озеки и Сахалиновка.

— Давай лучше Озеки, — ответил было Брегин, но Николай остановил его.

— На фиг это саке, — сказал он несколько раздраженно. — Мне водки. Столичной. Без льда.

Сайонара хмыкнул.

— Ник, водка дорогое удовольствие.

— Ты же угощаешь, — резонно заметил Николай.

Брегин пожал плечами и сделал заказ.

Подождав, пока принесут выпивку, Сайонара оглянулся, подмигнул школьницам за соседним столиком, чем вызвал у них новый приступ сдавленного хихиканья, и наклонился к Николаю:

— Как жизнь, Ник? Как малышка Каёко? Еще не завалил ее?

— Чего надо? — устало отозвался Николай.

— Грубо, — скорчил обиженную рожу Брегин, — Я к тебе со всей душой…

— Ты всегда появляешься, когда тебе что-нибудь нужно, — перебил его Николай.

Сайонара пожал плечами:

— А ты не подумал, что я просто хотел поболтать с тобой?

— И угостил меня контрабандной водкой? — Николай усмехнулся. — Вряд ли.

— Да ты прав, — Брегин еще раз оглянулся и негромко проговорил: