— Есть дело. Через три дня из Приморской республики пойдет товар. Шесть контейнеров. Надо переправить их на Хоккайдо и провести как медицинский груз.
Сайонара отпил из своего стакана и продолжил:
— Здесь вся документация.
На стол перед Николаем легла коробочка с диском. Он посмотрел на нее задумчивым взглядом.
— Сделай все как надо, ладно? Люди, которые отправляют этот товар, умеют ценить оказанные им услуги. А вот проколов они не прощают.
— Ты же сказал, что больше не будешь обращаться ко мне с подобными просьбами, — голос Николая неожиданно стал твердым, почти злым.
Сайонара покачал головой:
— Ну извини, последний раз. Сам понимаешь: очень надо!
— Прошлый раз был последний, — не сдавался Николай, — и позапрошлый тоже.
— И каждый раз ты брал деньги. Ведь брал? Они тебе нужны. На зарплату работника Сбербанка не зашикуешь, не так ли?
Николай молча кивнул.
— Сколько? — спросил он чуть погодя.
— Миллион йен.
— Говори в баксах! — раздраженно сказал Николай, — так проще.
— Десять тысяч.
Николай посмотрел на Сайонару. Эта рожа его давно раздражала.
— Что за товар? — спросил он больше из желания оттянуть момент принятия решения, чем из любопытства.
— Какая разница? — Брегин, прищурившись, посмотрел на собеседника, — Тебе не все ли ровно?
— Нет. Расскажи, что на этот раз. Опять тигриные шкуры, желчь медведя, оружие, героин, человеческое молоко? Что еще можно вывести с нашей исторической родины?
— Еще много чего, — Сайонара допил свое саке и пожал плечами, — Узкоглазые все берут.
— Узкоглазые… Сам-то ты кто? — с издевкой спросил Николай.
Брегин сверкнул глазами.
— Мама у меня, между прочим, русская, — медленно проговорил он.
— А папа? — поинтересовался Николай, глядя прямо в азиатские глаза Сайонары.
— Оставим в покое мое темное прошлое, — Брегин слегка разозлился. — Будешь проводить или нет?
Николай еще раз посмотрел на диск. Затем залпом выпил стакан водки и сунул коробочку в карман.
— Ладно, бабки переведешь как всегда, — сказал он, вставая из-за стола.
— Нет базара, — развел руками Брегин…
Николай шагал по улице города, в котором он родился, и который он никогда не покидал. Он никогда не был за пределами острова, ни разу не пользовался самолетом или кораблем. Вся его недолгая жизнь прошла среди небоскребов и сятаку Сахалинска — ничейного города.
В небе зарокотало. Первые капли упали на грязный тротуар, и, через несколько минут, пошел дождь. Многочисленные прохожие моментально раскрыли свои зонты. От их разноцветного разнообразия пестрело в глазах. Яркие краски были настолько нереальны, настолько они диссонировали с серыми громадами небоскребов, что Николай невольно остановился и зажмурился. В туже секунду он почувствовал толчок в спину. Открыв глаза и обернувшись, он увидел прохожего, налетевшего на него. Тот кивнул, извиняясь, и, обогнув Николая, поспешил дальше. Николай последовал его примеру. Стоять посреди тротуара в час пик было просто невозможно. Да и опасно: япошки бы просто пихались, русские могли и в рожу дать.
Дождь был холодным. Николай получше запахнул свой плащ и поднял воротник. У него не было зонта. Старый зонт совсем расползся от той мерзости, что содержалась в дождевой воде, а купить новый не было времени. Можно было бы нахлобучить на голову какой-нибудь пакет или водостойкую бейсболку, которые специально для таких целей таскала молодежь, но Николаю не хотелось выглядеть идиотом. К тому же его волосы уже давно приобрели пепельный цвет — он попадал под дождь без зонта не единожды.
Над головой Николая с шумом пронесся поезд. Николай взглянул наверх: он увидел хвост уносящегося прочь состава, скользившего по серой полосе монорельса, пересекавшего улицу на высоте третьего этажа. Затемненные окна вагонов отразили блеск фар автомобилей, замерших на мостовой. Бесконечная вереница машин протянулась из конца в конец улицы. Они размеренно урчали своими двигателями. Их водители терпеливо ждали, когда, наконец, уже можно будет выбраться из, ставшей уже привычной, пробки в конце дня. Меж автомобилей, большая часть которых прибыла на Сахалин из Японии доживать свой век, не спеша прогуливались регулировщики. Оранжевые плащи с капюшонами и черные противогазы делали их похожими на существ из иного мира…
В небе медленно проплыл бочонок рекламного кибера. Вся его поверхность была одним сплошным экраном, на котором то и дело возникали яркие картинки из чужой жизни. Еще было светло, и кибер отрабатывал последние часы. С наступлением темноты, его место займут голографические экраны в низком пасмурном небе.
Николай проследил глазами за кибером. Тот пролетел вдоль улицы и неторопливо скрылся за поворотом. Взгляд Николая упал на огромный рекламный экран, висящий над дорогой. С экрана прохожим улыбалась миловидная девушка европейской внешности. Девушка исчезала, и на фоне панорамы Москва-Сити, появлялась надпись на трех языках: «Хотите иметь блестящее будущее? Хотите жить и работать в лучшем городе Земли? С 1 по 20 ноября Правительство Москвы проводит конкурс на получение московского гражданства! Подробности на www.mgos.mru!» Николай мысленно вздохнул: пройти этот конкурс было непросто. Москва входила в пятерку крупнейших деловых центров Земли, и получить ее гражданство могли только лучшие специалисты.
Он еще раз взглянул на улыбавшуюся девушку и перевел взгляд на темную тушу здания корпорации «Исибаси Ко», возвышавшуюся над домами. Это циклопическое сооружение было видно почти из любой части города. Корпорация давала работу трем четвертям населения Сахалинска. В этом городе оно было финансовым богом, а любому богу нужен храм. Глядя на этот бетонно-зеркальный храм, Николай со всей отчетливостью осознал, насколько слаб и жалок он в этом мире. Стиснув зубы, он опустил взор и прибавил шагу. Впереди уже показалась лестница, ведущая на платформу монорельса…
Через двадцать минут он вышел на своей остановке. Низкорослый район Рыбачий встретил его холодным ветром. Шмыгнув носом, Николай зашагал прочь станции.
Улица была пуста, если не считать какого-то бомжа, копошащегося возле мусорного контейнера. Николай не обратил на него внимания. Ему хотелось поскорее прийти домой. Промокший плащ и пронизывающий ветер заставляли его шагать быстрее. Остановился он лишь на перекрестке, когда дорога нырнула в тоннель под автобаном.
Николай вгляделся в полумрак тоннеля. Там, на фоне выхода, он различил чьи-то фигуры. Судя по всему, они просто стояли, не собираясь уходить. До уха Николая донеслись звуки новомодного стиля «джаптек». Он вздрогнул. Сомнений быть не могло: единственными, кто мог сейчас стоять в этом тоннеле, были члены местной молодежной банды.
