На следующий день, вечером состоялась еще одна встреча. В этот раз к компании Макса, Рины и Клэр присоединилась… детектив Рахиль.
Макс бы не удивился, если бы к ним тогда присоединился гамадрилообразный Дан, упоминание им которого, почему-то, вызвало накануне неприязненный холодок в глазах Иля: «видать этот волосатый балбес совсем достал приятеля «вампира» своими шуточками», — решил тогда про себя Макс. Рине, похоже, этот тип тоже не особо импонировал, впрочем как и самому Максу. Рахиль же, несмотря на ее причастность к «полицейской банде», — как без посторонних называл стражей корпоративного порядка Макс, — наоборот, в отличие от своего начальника, располагала к себе приятной внешностью и мягкостью в общении. Максу казалось странным, что эта симпатичная женщина, очевидно несклонная к требуемой от полицейского жесткости, а порой даже жестокости, выбрала для себя карьеру детектива. И каково было его удивление, когда на встречу (с Рахилью они встретились в парке развлечений, в одном из новых районов Полиса) явилась та самая миловидная блондинка, знакомство Макса с которой уже состоялось два дня назад!
— Рахиль? Это вы?..
— Да, Макс, это я, — улыбнулась Рахиль, подавая руку. — Ваши глаза вас не обманывают.
Макс тогда впервые заметил, что улыбаясь она немного морщила курносый носик, что в сочетании с немного зауженными по-азиатски глазами, придавало ее лицу некоторое сходство с лисьей мордочкой.
— А ваш шеф… — Макс пожал ладонь Рахили. — Он тоже?..
— Нет, что вы… — совсем по-девичьи замотала она головой, продолжая строить лисью мордаху. — Эмиль — настоящий служака и патриот корпорации.
В тот вечер к их компании не присоединился Иль. Не то, чтобы ему не доверяли, но о том, что Рахиль входила в состав организации, знали немногие, — только руководящее звено ячейки плюс еще несколько человек, в числе которых была и Рин, — Илю же, пусть и принадлежавшему к боевому активу ячейки, знать о Рахили было необязательно. Свои люди в полиции были в Подполье на особом счету: тайна личности таких товарищей имела соответствующий приоритет. Тогда же Макс узнал и о некоторых подробностях последнего служебного задания Рахили — особым распоряжением директора-комиссара корпоративной полиции детектив Рахиль была обязана стать любовницей неблагонадежного управляющего… Из немногих оброненных Рахилью тем вечером в адрес Айна слов Макс заключил, что она глубоко презирала этого человека. Было видно, как непросто далось ей то задание. Максу давно было известно о том, что служба в полиции порой обязывает служащих идти, при необходимости, на нестандартные поступки. Но он никогда еще не задумывался, до того самого момента, когда увидел отвращение на лице сидевшей перед ним красивой, полной жизни и энергии женщины, насколько нестандартны эти поступки могут быть и насколько поглощает при этом такая служба самих служащих; как насилует их эта служба, как ломает, как превращает их в расходный материал — в разновидность пушечного мяса. Макс тогда сдержал захлестнувшие его эмоции, постарался увести разговор в сторону. У него получилось и вскоре все три его спутницы заливались звонким смехом, позабыв о событиях последних дней. До конца вечера никто больше не вспоминал про Айна и про корпорацию, а ночью, когда они с Риной изможденные лежали на влажных простынях, глядя сквозь прозрачную крышу на звезды, и непринужденно говорили обо всем на свете, когда их разговор зашел о минувшем вечере, Макс сказал Рине:
— Ты ведь знаешь: я несколько лет занимался тем, что создавал программы, которые наносили ущерб корпорациям, попирали авторское право, помогали обойти рекламу… — Макс лежал на спине, заложив левую ладонь под голову; пальцы его правой лежали на внутренней стороне бедра Рины, так, что ребро ладони упиралось во влажный пах рядом с источавшей жар вагиной. — Моя последняя работа рекламу и вовсе отключает… правда, действует она только при наличии полноценной нейросети… имеющим один лишь базовый чип пролам я ничем помочь не могу…
— Конечно знаю, милый, — Рина повернулась на бок и влажно чмокнула Макса в висок.
— Сегодня, когда Рахиль сказала о том, что служба обязала ее спать с ним… я подумал: а ведь это все — мышиная возня… все эти программки — жалкие потуги сделать наше существование чуточку комфортнее, не более того. Ну, избавился от рекламы, ну, помог избавиться желающим… ну, потряс карманы некоторых толстосумов… увел где-то информацию… Но ведь все это мышиная возня! — Макс повернул лицо к Рине.
— Мышиная возня, — немного помолчав, повторил он. — Мы все рабы корпораций. Наш мир ими полностью контролируется. Все эти разделения на уровни… Корпорации позволяют паразитировать на тех, кто трудится: одним — чуть больше, другим — чуть меньше… Но все эти разделения… По сути, есть два класса. Один класс — это седьмой и шестой уровни, другой — с пятого по первый. Вся моя… гм… помощь… все мои программки, по большей части, доступны лишь тем, у кого есть нейросеть — в основном, представителям пятого и четвертого уровней: инженерам, программистам, врачам, научным работникам — когнитарам… ну, еще полицейским. В общем — меньшинству, довольному положением вещей, стремящемуся повысить личный уровень с пятого на четвертый и с четвертого на третий… о втором мало кто мечтает… Мало кто из них не считает корпорации личным врагом. Седьмые и шестые, разве что, могут, с помощью моих программ, получить доступ к книгам, на чтение которых у них обычно нет времени, или к музыке и фильмам, пользы от которых… — Макс смотрел на Рину погрустневшими глазами.
— Теперь все изменится, — сказала она и снова поцеловала его. На этот раз влажные губы коснулись лба Макса.
— Я не хочу больше писать свои программы, — сказал он. — От них нет проку — они лишь смазывают цепи кучки привилегированных рабов, делают ношение этих цепей более комфортным…
— А ты хотел бы разорвать сами цепи? — спросила тогда Рина.
— Да, — не раздумывая ответил ей Макс. — Но я не знаю как! Программками здесь не обойтись…
— Одними программками, конечно, нет… Для этого нужна организация…
— Ты говоришь о Подполье? Но, что сможет Подполье против армии полицейских, против спецслужб, против спецподразделений, против внутрикорпоративных войск?
— Ты еще многого не знаешь, милый Макс, — ответила ему Рина и нежно коснулась ладонью его щеки. — Подполье — только верхушка айсберга… — внешняя организация, оболочка… В Мировом Правительстве знают… и это закрытая для СМИ информация… что в Подполье сегодня состоят сотни миллионов пролов и сотни тысяч когнитаров. Завтра Подполье станет знаменем для миллиардов! — Большие зеленые глаза Рины были полны уверенности, когда она говорила все это Максу. Она говорила не как фанатик, верующий в грядущее царство света и добра, а как человек причастный, как та, кто знает, о чем говорит. — Очень скоро, — продолжала она, — мы ударим по цепям, что сковали наш мир, и тогда многое изменится… Это произойдет очень скоро, Макс… очень скоро…
