– Господин Малк обокрал своего работодателя и других важных людей. А важные люди не любят, когда у них воруют. Важные люди всегда возвращают свое.
– Нам-то что с того? – прозвучало в ответ.
– Сейчас важные люди злы и не думают об убытках. Они хотят наказать вора, а не вернуть украденное.
Бандит вышел из-за стола и улыбнулся, но уже далеко не столь дружелюбно, как прежде.
– Повторяю свой вопрос: что с того нам?
– Сегодня никого не волнует, на что вор потратил украденное, но завтра люди начнут задавать неприятные вопросы. Сегодня мы можем забыть, что были здесь, завтра здесь будет не протолкнуться от наших коллег.
– Полицейские на побегушках у толстосумов? – прищурился бандит, его и без того узенькие глазки превратились в две щели.
– У важных людей, – поправил я его и многозначительно добавил: – Действительно важных людей.
– Забудьте об этом месте! – потребовал китаец.
– Забудем! Только скажите, где искать иудея.
Китаец обернулся к подельникам, те принялись наперебой ему что-то говорить. Мы с Рамоном просто стояли и ждали, но я заметил, как нервно подрагивал указательный палец приятеля неподалеку от спускового крючка.
Выслушав подельника, бандит смял выложенную на стол бумажку и выкинул ее в угол, затем обернулся и ткнул в меня пальцем:
– Деньги мы не вернем!
– Нас не интересуют деньги. Нас интересует иудей, – прямо заявил я и повторил свой вопрос: – Где он?
– Второй этаж, дверь напротив лестницы. Забирайте его и убирайтесь. У вас пять минут.
Я переглянулся с Рамоном, тот кивнул и первым двинулся к лестнице. Встал там, тогда уже двинулся через комнату я.
– И больше сюда не приходите! – донеслось нам вслед, затем послышался смех.
На втором этаже я убрал очки в нагрудный карман и с пистолетом в руке встал у нужной клетушки, а Рамон поднялся дальше по лестнице, но сразу вернулся, сообщил:
– Там чердак, – и толкнулся в комнатку.
Дверь легко распахнулась, изнутри пахнуло опиумным дымом. Я переступил через порог и сразу понял, почему китайцы согласились выдать нам денежного клиента: вид у Аарона был – краше в гроб кладут. Полагаю, иудей курил опиум вторые сутки подряд, и очень скоро его в любом случае пришлось бы выкидывать за дверь.
Нам просто разрешили оказать хозяевам небольшую любезность.
– Чисто, – оповестил я напарника, перешагнул через валявшегося на циновке иудея и распахнул окно, впуская с улицы свежий воздух.
От опиумного дурмана начала кружиться голова.
– Это он? – спросил Рамон, встав подальше от растекшейся по полу лужи рвоты. Винчестер крепыш устроил на сгибе локтя левой руки и напряженно следил в щель приоткрытой двери за коридором.
– Аарон Малк собственной персоной, – подтвердил я, опускаясь на корточки.
– Живой?
– Дышит.
Бледная, с синюшным оттенком кожа, прерывистое дыхание и зрачки размером со спичечную головку не оставляли никаких сомнений в том, что помощник управляющего серьезно переборщил с опиумом и привести его в чувство будет совсем непросто.
– Проверь карманы, – посоветовал тогда Рамон.
Так и сделал, но, кроме бумажника в заднем кармане брюк с парой мятых десяток и пригоршней мелочи, ничего стоящего не отыскал. Бумажник сунул в портфель, решив позже изучить его содержимое более тщательно, потом перетряхнул валявшийся на полу пиджак, но там и вовсе не обнаружилось ничего интересного.
– Шкатулки нет, – сообщил я приятелю.
– Неудивительно, – хмыкнул тот.
Я выругался, взял глиняный кувшин и вылил его содержимое на голову иудея. Тот что-то бессвязно забормотал, попытался оттолкнуть меня, но лишь завалился на спину и неровно задышал.
– Пять минут уже прошло, – предупредил меня Рамон.
– Подождут! – отрезал я, насторожился, услышав непонятный скрежет, но звук донесся не из коридора, а с улицы. – Контролируй дверь, – попросил напарника и принялся яростно тереть уши и щеки иудея.
Малк вяло отбрыкивался, но понемногу взгляд его прояснился и сфокусировался на мне.
– Нет, – сказал Аарон. – Нет! Нет! Нет!
– Шкатулка с руной молнии на крышке, помнишь такую? – встряхнул я его. – Отвечай!
Аарон Малк лишь улыбнулся.
– Голову оторву! – пообещал я. – Зачем ты ее подменил?
– Из-за денег, зачем еще, – облизнул Аарон пересохшие губы и неожиданно трезво спросил: – Разве непонятно?
– Кто тебе заплатил?
Но миг трезвости уже прошел, и в ответ иудей только захихикал.
– Говори! – рявкнул я.
– Чтобы мне оторвали голову?
Аарон забился в истерическом приступе смеха, я отвесил ему пару хлестких пощечин, но лучше не стало.
– Так мы от него толку не добьемся, – нахмурился Рамон. – Надо уводить его отсюда.
– Придется, – вздохнул я, отставил трость и начал поднимать иудея на ноги, но тот отпихнул меня и прижался спиной к стене.
– Нет, – замотал он головой, упершись спиной в стену. – Нет! Нет! Нет!
– Скажи, кто тебе заплатил, – решил я подбить его на сделку, – и мы оставим тебя в покое.
– Нельзя! – всхлипнул Аарон. – Слушайте, я вам заплачу! У меня много денег! Хватит на всех! Мы разбогатеем!
– У тебя двадцать франков в бумажнике.
– Нет! У меня десять тысяч франков! Прямо с собой, да! – выкрикнул Малк, судорожно прижимая к груди смятый пиджак. – Но я получу еще больше! Я получу столько, сколько попрошу! Все, что у него есть! Только не мешайте! Я поделюсь! Три тысячи, пять, да хоть десять! Мы будем богаты, только не спрашивайте имя! Это секрет! Мой секрет!
– Нельзя столько курить, – вздохнул Рамон. – До утра точно не очухается.
– Проклятье! – Я выругался, сунул портфель под мышку и вновь потянул на себя иудея, но тут за спиной послышалось явственное:
– Пст!
В приоткрытой двери мелькнула физиономия беловолосого лепрекона; Рамон выскочил в коридор и повел винчестером, да только коротышки-альбиноса уже и след простыл.
– Оставь его! – крикнул я и развернулся к иудею, как вдруг на подоконник с крыши бесшумно скользнула темная фигура.
Дьявол!
Оборотень одним стремительным прыжком пересек комнату, я загородился от него портфелем, а в следующий миг мощный удар сшиб меня с ног и отбросил в дальний угол. Рухнув на пол, я сразу выхватил из кармана «Цербер», оборотень ловко двинул коленом, и пистолет улетел в коридор. Взметнулась когтистая лапа, но полумрак комнаты тотчас взорвался ослепительной вспышкой выстрела!
Голова зверя расплескалась кровью, пуля десятого калибра снесла макушку и засела в простенке. Рычаг винчестера резко ушел вниз – клац! – и сразу вернулся обратно, оборотень шатнулся в сторону, уходя с линии стрельбы, и Рамон повел стволом, ловя движение зверя. Пространства для маневра у того не оставалось, и тяжеленная пуля десятого калибра, угодив в грудь, разворотила ребра и отшвырнула оборотня к дальней стене. Он вцепился когтистой лапой в подоконник, выпрямился, и следующее попадание попросту выбросило его на улицу. Снизу послышался грузный удар и треск досок.
