Сам сходил в бар и принес еще один чайник горячего травяного настоя.
– Благодарю, – поежился Рамон, принимая чашку. Вокруг вешалки с его насквозь промокшего плаща моментально натекла целая лужа.
– Что узнал? – спросил я у приятеля, когда тот сделал несколько глотков и принялся греть озябшие пальцы о горячее стекло.
Рамон досадливо поморщился и признался:
– Немного. Мастерскую, где склепали подделку, отыскать не получилось, но кузен пообещал что-нибудь об этом разузнать.
– Уверен, что шкатулку вообще сделали на Слесарке? – засомневался я.
– Ах да! – хлопнул вдруг крепыш себя ладонью по лбу. – Совсем забыл сказать! Ходил там один иудей, справлялся насчет изделий из алюминия. Так что найти мастерскую – это только вопрос времени.
– Что за иудей? – насторожился я.
– Да непонятный, – вздохнул Рамон. – Никто толком описать не может. Воротник поднят, шляпа на лицо опущена – вот и все, что говорят. Надо найти мастера, которому он заказ поручил, тот сможет его описать. А вообще, говорят, на щеке у него бы приметный ожог.
– У иудея?
– Да, на щеке.
Я глубоко вздохнул, постучал пальцами по краю столешницы, потом спросил:
– А может, не ожог, а родимое пятно?
– У тебя есть кто-то на примете с родимым пятном?
– Аарон, чтоб его, Малк! – выругался я. – Помощник управляющего! И он точно имел доступ к хранилищу банка! По крайней мере, в день налета!
Рамон поднялся из-за стола, встряхнул плащ и деловито поинтересовался:
– Берем его сами?
– Еще спрашиваешь! – воскликнул я, вовсе не горя желанием делиться этой информацией с полицией. – Только сначала заедем в одно место…
Когда я вышел из оружейного магазина с винчестером десятого калибра, дожидавшийся меня в коляске Рамон заметно переменился в лице.
– Это еще зачем? – опешил он.
Я спрятался от сыпавшейся с неба мороси под брезентовый верх и велел извозчику ехать в иудейский квартал, потом спросил приятеля:
– Есть вероятность, что оборотень охотится за шкатулкой?
Крепыш поморщился, но все же признал:
– Есть.
– Если мы с оборотнем выслеживаем одного и того же человека, можем мы случайно оказаться с ним в одном и том же месте?
Рамон откинулся на спинку скамьи и признал:
– Можем.
– Ружье не помешает, так? – хмыкнул я и достал из портфеля коробку патронов, над которыми потрудился Александр Дьяк. – И учти – это не серебро. Твоя задача – удержать оборотня на расстоянии в течение хотя бы пары минут, пока подействует отрава.
– А она подействует? – с сомнением спросил Рамон, заряжая патрон за патроном в трубчатый магазин под стволом.
Я демонстративно вставил в «Цербер» кассету с серебряными пулями и многозначительно улыбнулся:
– Просто попади в него. Хорошо?
– Надеюсь, стрелять не придется, – нахмурился Рамон.
– А уж я как на это надеюсь!
Отыскать квартиру Аарона Малка труда не составило. Получив от покойного господина Левинсона аванс, я этим не ограничился и стребовал с него список работников банка – всех, вне зависимости от того, пережили они налет или нет. Выявлять наводчиков – первое, чему учат на полицейских курсах. Поначалу список не пригодился, а вот теперь мне оставалось только поблагодарить инструкторов за намертво вбитую при обучении науку.
Лошади без всякой спешки бежали по пустынным улицам, колеса экипажа разбрызгивали лужи, где лишь пугая пешеходов, а где и обливая их грязной водой. К вечеру погода прояснилась, низкие тучи начало относить от города, но вместе с сумерками в город прокралась молочная пелена тумана. Фонари горели в ней оранжевыми кругами и почти не светили, мало что можно было разобрать и на расстоянии пары десятков шагов.
Появилось чувство слежки.
– Не нравится мне этот туман, – пробормотал Рамон, выбираясь из коляски. – Ни черта не видно…
Я кивнул и настороженно огляделся по сторонам. Застроенная однотипными доходными домами улица протянулась по самой окраине иудейского квартала, и сейчас за нами с интересом наблюдали жуликоватого вида молодчики, что подпирали стены в подворотнях и сидели на ступеньках под навесами парадных.
Каково было возвращаться сюда каждый вечер преуспевающему помощнику управляющего?
– Наверное, у него толстуха-жена и десяток детей, – предположил Рамон. – Все его деньги уходят на одежду и пропитание, поэтому он и снимает квартиру в этой дыре. Или у него престарелые родители, нуждающиеся в дорогих лекарствах. А может…
– Умолкни, – потребовал я, поднялся на крыльцо и постучал в запертую дверь. Вытащив из портфеля список банковских работников, повел пальцем по списку жильцов, и, когда на улицу выглянул консьерж, как раз читал:
– Левински, Малик… Малк! – после этого поднял взгляд на иудея средних лет и спросил: – Аарон Малк здесь проживает?
– Здесь, – подтвердил консьерж.
– Он у себя?
– Нет.
Я выжидающе посмотрел на собеседника, не дождался от него ничего, кроме этого краткого отрицания и возмутился:
– Мне клещами из вас каждое слово вытягивать? Когда он появлялся последний раз?
– А в чем дело? – насторожился иудей, нерешительно отступая под моим напором вглубь коридора.
– Мы представляем Банкирский дом Витштейна! – продолжил я, не снижая темпа. – Вы слышали о Банкирском доме Витштейна?
Консьерж кивнул.
– А о недавнем инциденте, связанном с этим почтенным учреждением?
И вновь консьерж подтвердил свою информированность скупым кивком.
– Тогда вам известно, кто я и зачем я здесь.
Иудей досадливо поморщился:
– Господину Левинсону не стоило связываться с гоями. До добра это не довело.
– Аарон Малк, – напомнил я, – когда он появлялся последний раз?
– Не было со вчерашнего дня.
Мы с Рамоном многозначительно переглянулись, и я спросил:
– А его близкие? С кем мы можем поговорить?
– Он живет один.
– Тогда проводите нас в его комнату. Мы должны убедиться, что его и в самом деле нет дома.
Консьерж посмотрел на меня с неприкрытым сомнением, тогда я помахал у него перед лицом списком сотрудников банка.
– Или придется ради этого беспокоить господина Витштейна?
– Только ничего не трогайте, – сдался иудей.
Мы поднялись по скрипучей лестнице на третий этаж, и консьерж отпер дверь мастер-ключом. Выставив перед собой винчестер, Рамон первым переступил через порог, я нашарил в кармане «Цербер» и шагнул следом.
Ни в одной из комнат никого не оказалось, лишь витал в воздухе едва уловимый аромат, без всякого сомнения, прекрасно нам обоим знакомый.
