— Вы вызвали меня. Я пришел, — повторил человек, словно это все объясняло.
К изумлению Стивена прибавилась озабоченность.
— Но я же ни звука не произнес, — запротестовал он. — Я только сидел здесь и…
— Нет нужды тревожиться. Уверен, что вы не пожалеете об этом, — сказал человек.
— А я и не встревожен. Я сбит с толку, — возразил Стивен. — Не вижу…
В торжественную манеру гостя закралась нотка нетерпения, когда он поинтересовался:
— Не вы ли соорудили Железную Пентшрамму? — не шевельнув руками, он сжал три пальца правой руки так, что указательный палец в бледнолиловой перчатке застыл, указывая вниз.
— И не вы ли произнесли Слово Заклятия? — добавил он.
Стивен поглядел туда, куда указывал палец. Он догадался, что некоторые из беспорядочно разбросанных лент действительно сложились на полу в неровную геометрическую фигуру, которая только с большими оговорками напоминало что-то вроде пентаграммы. Но, железная, так он сказал… Ох, да конечно, лента покрыта слоем оксида железа… Хм, ну это уж совсем на границе допустимого, если разобраться…
Но Слово Заклятия… Ну, вполне возможно, что голос, говоривший на изнанку, мог выдать практически что угодно…
— Похоже на то, — сказал он, — что произошла маленькая ошибка — совпадение…
— Странное совпадение, — скептически заметил человек.
— А почему бы и нет? — удивился Стивен.
— Никогда я не слышал, чтобы такое случалось прежде, — отрезал человек. — Когда бы так ни вызывали меня или любого из моих друзей, всегда это касалось бизнеса, и, несомненно, он делался.
— Бизнес? — переспросил Стивен.
— Бизнес, — повторил человек. — У вас наверняка есть конкретное желание, которое мы можем удовлетворить. Определенные предметы, которые нам бы хотелось добавить к вашей коллекции. Все, что необходимо — это столковаться об условиях. Тогда вы подпишете договор, кровью, конечна, и все.
Слово “договор” попало как раз в самую точку. Стивен вспомнил легкий запах горящей лавы, распространившийся по комнате:
— А, начинаю понимать, — сказал он. — Ваше появление — это кара. Вы имеете в виду, что вы Старик Дья…
Человек резко прервал его, быстро нахмурившись.
— Меня зовут Бэтриэл. Я являюсь одним из облеченных всеми полномочиями представителей моего Хозяина, обладающим неограниченной властью заключать договоры. Теперь же, если бы вы были настолько любезны выпустить меня из этой пентаграммы, которую я нахожу чрезвычайно узкой, нам было бы куда удобнее обсудить условия договора в более приятной обстановке.
Стивен несколько мгновений разглядывал человека, потом покачал головой.
— Ха-ха! — расхохотался он. — Ха-ха!
Глаза человека расширились. Казалось, он был в гневе.
— Прошу прощения!
— Послушайте, — сказал Стивен. — Я приношу извинения за тот несчастный случай, который вас сюда притащил. Но давайте сразу установим ясно и четко, что вы попали в место, совсем не подходящее для вашего бизнеса, совершенно неподходящее.
Бэтриэл задумчиво его изучал. Потом поднял голову, раздувая ноздри.
— Очень странно, — заметил он. — не ощущаю никакого запаха святости.
— Ох, да не в этом деле, — заверил его Стивен. — Просто большинство ваших делишек успели уже давно подробно описать, и что наверное в них самое поучительное, так это то, что вторая сторона в договоре никогда не переставала должным образом сожалеть о нем.
— Но послушайте! Подумайте, что я могу предложить вам…
Стивен резко оборвал его, снова покачав головой.
— Не стоит утруждать себя, — посоветовал он. — Мне каждый день приходится иметь дело со сверхнастойчивыми продавцами.
Бэтриэл поглядел на него погрустневшими глазами.
— Я больше привык иметь дело со сверхнастойчивыми покупателями, — согласился он. — Ну, если вы так уверены, что произошла не более чем искренняя ошибка, я полагаю, мне ничего не остается, как вернуться. Ни разу еще до сих пор, насколько мне известно, такого не случалось, хотя по законам вероятности, оно когда-нибудь должно было произойти. Вечно мне не везет. Ну что ж, до свидания — ох, боже, что это я сказал? — я имел в виду — прощайте, друг мой. Я готов!
Нельзя сказать, чтобы он был слишком подвижен до этого, а теперь, закрыв глаза, окаменело и его лицо.
Но ничего не произошло.
Желваки исчезли со скул Бэтриэла.
— Ну, говорите же его! — воскликнул он вспыльчиво.
— Что говорить? — удивился Стивен.
— Другое Слово Заклятия, конечно. Освобождение.
— Да не знаю я его. Не знаю я никаких Слов Заклятий, — запротестовал Стивен.
Брови Бэтриэла опустились и сошлись на переносице.
— Вы что же, заявляете, что не можете отослать меня обратно? — переспросил он.
— Если для этого требуется слово Заклятия, конечно, не могу, — сообщил ему Стивен.
На лице Бэтриэла появилось испуганное выражение.
— Но это неслыханно… Что же мне теперь делать? Я должен или заключить договор, или выслушать Освобождение.
— Ну ладно, скажите мне его, а я произнесу, — предложил Стивен.
— Но я его не знаю, — сказал Бэтриэл. — Я его никогда не слышал. Всем, кто меня до сих пор вызывал, не терпелось добраться до дела и подписать договор, — он остановился. — Это действительно очень облегчило бы все, если бы вы могли… Нет? О боже, это самое ужасное! Я не вижу выхода из этой ситуации…
За дверью послышался легкий шум, за которым последовало два стука от Дилис, означавшие, что она несет поднос, Стивен подошел к двери и для начала чуть приоткрыл ее.
— У нас гость, — предупредил он Дилис через щель. Ему не хотелось, чтобы поднос упал из-за бесполезного удивления.
— Но как…? — начала она и, когда он пошире открыл дверь, действительно чуть не выронила поднос. Стивен забрал его, пока она стояла, уставясь на человека посреди комнаты, и осторожно поставил на столик.
— Дорогая, это мистер Бэтриэл. Моя жена, — представил он.
Бэтриэл, до сих пор стоящий не шелохнувшись, теперь выглядел смущенно и скованно. Он повернул голову в направлении Дилис и слегка кивнул.
— Очарован, мадам, — произнес он, — вам придется извинить меня за манеры, но к несчастью мои движения ограничены. Если бы ваш муж оказал мне любезность, разбив эту пентаграмму…
Дилис продолжала глядеть на него, смерив оценивающим взглядом его одеяние.
— Я… боюсь, я не понимаю… — жалобно ответила она.
Стивен постарался объяснить ситуацию. Под конец она сказала:
— Ну, я даже не знаю… Придется поломать голову, что можно тут сделать. Сложновато, конечно, не то что с обычным профессором философии, — она продолжала задумчиво разглядывать Бэтриэла и потом добавила, — Стив, если бы ты в самом деле растолковал, что ничего не подпишешь, как ты думаешь, сможем мы его отсюда услать? Похоже, что ему здесь так неудобно.
