— Бедняга.
— Проклятие! С вами было бы то же самое.
— Нет. Я ведь уже встречал одну татуированную даму. Им кажется, что они одеты. Во всяком случае, так уверяла моя подружка Садако. Она была японкой. Но японцы не обращают столько внимания на тело, не придают ему такого значения, как мы.
— Пэт тоже не слишком-то обращает внимание на тело, — сказал Бен. — Куда больше для нее значат татуировки. Ей хочется, чтобы после смерти из нее сделали чучело и выставили всем на обозрение в обнаженном виде, как дань памяти Джорджу.
— «Джордж»?
— Прошу прощения. Ее супруг. Он на небесах, к счастью…хотя говорит она о нем так, будто он только что выскочил за пивом. Но в целом Пэт — настоящая леди, и она не дала мне смутиться.
Патриция Пайвонская успела одарить Бена Кэкстона глубочайшим, от всей души, поцелуем братства прежде, чем тот успел сообразить, что ему грозит. Почувствовав его смущение, она удивилась. Майк предупредил ее о приезде Бена и мысленно показал ей его лицо. Она знала, что Бен был братом во всей полноте, членом Внутреннего Гнезда, и что Джилл была близка с Беном, — по близости он уступал лишь Майку.
Но Патриции от природы было присуще постоянное желание делать других столь же счастливыми, какой была она сама. И она «замедлилась». Раз предложив Бену избавиться от одежды, она не стала настаивать, лишь попросила его разуться — гнездо было идеально чистым, такого мог добиться только Майк.
Показав, где можно повесить одежду, Пэт поспешила принести выпить. Ей было известно о вкусах Бена от Джилл, и она решила угостить его двойным мартини — бедняга, вид у него был совсем усталый. Когда она вернулась, Бен уже разулся и снял пиджак.
— Брат мой, никогда не испытывай жажду.
— Разделим воду, — согласился он. — О, да тут воды совсем мало.
— Достаточно, — отвечала она. — Майк говорит, вода вообще может присутствовать лишь в мыслях, главное — разделить ее с братом. Я грокаю, что он говорит верно.
— Я тоже. Именно это мне и было нужно. Спасибо, Пэтти.
— Все наше — твое, и все твое — наше. Мы рады приветствовать тебя дома. Остальные на службе или в школе. Спешить некуда, они придут, когда ожидание наполнится. Хочешь осмотреть Гнездо?
Бен позволил ей устроить ему экскурсию. Огромная кухня с баром, библиотека, даже более богатая, чем у Джубала, просторные роскошные ванные, спальни (Бен решил, что это спальни, хотя там не стояло ни одной кровати, но пол был мягче, чем в остальных комнатах); Пэтти назвала их «маленькие гнезда» и показала ему свое «гнездо».
У одной стены был загон для змей. Бена замутило, особенно когда он оказался рядом с кобрами.
— Ничего, — заверила его Пэтти, — раньше у нас тут было стекло, но Майк научил их не выползать за линию.
— Я бы предпочел стекло.
— О’кей, Бен, — и она опустила стеклянный барьер.
Ему стало полегче, он даже погладил Пышку, после того как ему предложили это сделать. Затем Пэт показала еще одну комнату. Она была очень большая, круглая, с таким же мягким, как в спальнях, полом, а в центре находился круглый бассейн.
— Здесь — Сокровенный Храм, — сказала она, — здесь принимаем в Гнездо новых братьев. — Она потрогала воду ногой. — Хочешь разделить воду и стать ближе? Или просто окунуться?
— Э-э-э… не сейчас.
— Ожидание, — согласилась она.
Они вернулись в огромную гостиную, и Патриция отправилась за второй порцией мартини. Бен устроился на большой кушетке, потом встал. Здесь было тепло, от выпивки он вспотел, а от кушетки, которая принимала форму его тела, стало еще жарче. Он решил, что глупо оставаться в том виде, в каком он обычно ходил в Вашингтоне, раз Пэтти была обнаженна — лишь на плечах ее красовался удав.
Оставшись в шортах, он повесил остальное в прихожей и тут только заметил надпись на центральной двери: «Вы не забыли одеться?»
Да, здесь предостережение необходимо. Еще он увидел, что по обеим сторонам двери стояли две огромные медные чаши, наполненные деньгами.
Более чем наполненные, банкноты Федерации даже сыпались на пол.
Он все еще таращился на них, когда вернулась Патриция.
— Вот, брат Бен. Сблизимся в Счастье.
— Спасибо. — Но глаза его не отрывались от денег.
— Домоправительница из меня плохая, Бен, — сказала она, проследив за его взглядом. — С Майком нет никаких забот, вот я и забываю. — Подняв упавшие деньги, она запихала их в чашу.
— Пэтти, почему?
— А, мы держим деньги здесь, потому что эта дверь ведет на улицу. Если кто-то из нас выходит из Гнезда — я, например, почти каждый день хожу за покупками, — нам могут понадобиться деньги. Вот и держим их здесь, чтобы никто не забывал взять, сколько нужно.
— Хватаешь пригоршню и идешь?
— Конечно, милый. А, понимаю. Но сюда вхожи только мы. Если у нас есть друзья во внешнем мире (у всех у нас они есть), внизу расположены еще комнаты, такие, как в любом доме. Мы не держим деньги там, где они могут вызвать соблазн у слабого духом.
— Боюсь, я и сам весьма слаб!
— Ну, как это может вызвать соблазн у тебя, когда все это и так твое? — усмехнулась Пэтти.
— А как насчет грабителей? — Интересно, сколько же тут денег? Большая часть — отнюдь не десятки, вон лежит бумажка с тремя нолями. Пэтти не заметила ее, так и валяется на полу.
— Забрался один на прошлой неделе.
— И сколько же он украл?
— Да нисколько. Майк его отослал прочь.
— Вызвал полицию?
— О нет! Майк никогда никого не сдаст в руки полиции. Он… — Патриция пожала плечами. — Он заставил его уйти.
А потом Дюк починил дырку в верхнем окошке в нашем саду… Я показывала тебе комнату, где у нас сад? Прелесть, там вместо пола трава. У тебя такой пол, Джилл рассказывала мне. И у тебя Майк впервые увидел такой пол. Там правда везде трава?
— Только в гостиной.
— Если я приеду в Вашингтон, можно мне будет походить там? Полежать? Можно?
— Конечно, Пэтти. Э-э-э… там все твое.
— Знаю, милый. Но все же лучше спросить. Лягу, почувствую траву и большое Счастье от того, что оказалась в «гнездышке» моего брата.
— Когда пожелаешь, Пэтти. («Пусть только не берет с собой змей!») А когда ты собираешься туда?
— Не знаю. Когда наполнится ожидание. Может, Майк знает.
— Предупреди меня, если можно, чтобы я был дома. Если нет, Джилл известен мой код. Пэтти, неужели никто не считает эти деньги?
— А зачем?
— Ну, у людей так принято.
— А мы не считаем. Возьми, сколько надо, а если останется, положи обратно — если вспомнишь. Майк велел мне всегда держать котомку наполненной. Если тут остается мало, он даст еще.
