каменные стены. Георгий поднялся за ними, вышел вперёд и пошёл влево к дальней от них стене. Каменная стена начала медленно, сотрясая каменный пол где-то глубоко, отодвигаться в сторону и когда Георгий подошёл к ней, то перед ним уже был открыт выход из пещеры, но такой большой, что в это невозможно было поверить, наверное, Титаник смог бы свободно поместиться в нём не задевая стен. Все стояли поражённые увиденным, Георгий казался крошечным в каменном проёме, он вышел наружу и остановился, глядя вдаль. В этот момент все неожиданно оживились и побежали, сохраняя строй. Они выбежали из пещеры, перед ними расстилалась большая каменная и гладкая долина, был очень сильный мороз, холод сразу начал охватывать восьмого беспрепятственно проникая сквозь комбинезон. Хотя было ещё темно, но видно все вокруг было, как ни странно, довольно хорошо. Восьмой уверенно бежал вместе со всеми, практически не отвлекаясь на то, чтобы хоть бросить взгляд на окружающие его панораму, всё его внимание было сосредоточенно только на том, чтобы держать строй. Бежали почти в ногу. Пересекли плато, когда начало светать. Пробежали по небольшому ущелью, в конце которого выбежали на открытое пространство – перед ними расстилались горы до горизонта и там далеко всходило солнце. Вдруг они неожиданно перешли на шаг и начали спускаться. Восьмой увидел, что сразу от ущелья началась довольно широкая дорога, выложенная очень ровно из разного размера плоских камней, как мозаика. Дорога шла вниз, и они строем шли пешком, потом начался подъем, они строем сразу побежали, опять спуск – пешком, подъем – бегом. К полудню солнце начало сильно припекать, стало жарко. Восьмой уже так устал, что с трудом мог воспринимать окружающее, он смутно различал только дорогу под ногами и ноги впереди бегущего, как на привязи. Всё его сознание практически отключилось, и он как все, то бежал, то шёл, подчиняясь только общему движению, ничего не понимая и не воспринимая: куда, зачем, где? Неожиданно строй свернул в сторону от дороги и пошёл по бездорожью, даже не пошёл, а полез через большие острые камни, но старясь, как могли, не нарушать строй. Через час, уже падая от изнеможения, они вышли к горному озеру, сразу встали с большим трудом, но всё также вытянувшись в струнку строем на его берегу. Оно было гладким, как зеркало, шириной метров двести или чуть больше.
– Раздеться, переплыть озеро и вернуться.
Голос Георгия восьмым даже не воспринимался, он его, наверное, даже не слышал, у него двоилось в глазах и чудовищно болела голова, как будто молот бил внутри неё. Скорее интуитивно поняв приказ, он судорожно сразу начал раздеваться, как все, даже не сознавая, что конкретно надо делать. Он плыл и плыл, взмахивая руками в ледяной воде, захлёбываясь, кашляя, останавливаясь без сил, и снова плыл, как заведённый. Плывя обратно, как в чёрном тумане, восьмой рукой ударил кого-то под водой. Он не видел кто это, но восьмой остановился и стал ощупывать руками что-то, это была чья-то голова, он постарался схватить того за волосы и когда уже потянул вверх, то неожиданно ударился очень сильно коленом об острый, непонятно откуда взявшийся, камень под водой. От неожиданного удара волосы выскользнули из рук, но он тут же схватил тонущего за руку, тот даже не цеплялся, но он всё равно потащил того наверх и сразу, ещё сильнее, опять коленом ударился о тот же камень. Восьмой судорожно оглядывался и как он не пытался нащупать что ни будь под водой ничего не было, только вдалеке впереди и позади всплески плывущих людей. До берега было ещё не менее ста метров, в голове мелькнула мысль, что нельзя останавливаться, надо шевелиться, пусть медленно, но не стоять, иначе сведёт от холода ноги или руки, он поплыл к берегу. Кое-как, ничего не чувствуя, восьмой всё-таки добрался до берега. Он не смог встать на ноги, а просто выполз, опираясь на локти, на половину туловища из воды и так остался лежать на какое-то короткое время без сил на камнях. Восьмой видел, что многие лежат, как и он на берегу, не в силах подняться, а некоторые уже одеваются, он попытался встать на ноги и почувствовал острую боль в колене. Опираясь на руки и одну ногу доковылял до своей одежды и сел на камень, рассматривая колено. Ощупал его и осторожно сгибая убедился, что колено не сломано, просто сильный ушиб и небольшая, но глубокая резаная рана. Хорошо, что так, думал про себя восьмой, колено в ледяной воде не распухло от естественной заморозки, он быстро открыл карман комбинезона и достал пакет аптечки. Вчера, рассматривая содержимое карманов, он знал, что внутри и помнил – там лежит тюбик с мазью, которая очень хорошо помогает при сильных ушибах. Быстро продезинфицировал рану, втёр мазь в ушибленное место и натянул небольшой стягивающий бинт, потом одел комбинезон и сидел на камне, пока остальные ещё доплывали и одевались. Как только последний оделся все сразу построились и начался путь в обратную сторону. Восьмой старался как-то мысленно заглушить боль в ноге, но это не получалось, нога плохо слушалась, её постоянно и неожиданно сводили судороги, было ощущение, что она отнимается, от этого он всё время оступался, спотыкался и нарушал строй. Один раз, оступившись, упал на руки и сразу получил сзади сильнейший удар в спину, как будто тонкой палкой или плетью. Удар был очень точен, «в наиболее болезненную точку», – автоматом в мозгу восьмого сама собой отпечаталась мысль. В глазах от боли потемнело он ударился лицом обо что-то твёрдое и одновременно почувствовал, как его, не сбавляя шага, быстро подхватили под руки и рывком поставили на ноги. Он снова, как мог, держался в строю, по лицу текла кровь. Вдруг, на середине пути строй замер. Георгий прошёл по склону немного в сторону и остановился.
– Отсюда пойдёт дорога, – и махнул рукой в направлении далеко расположенных заснеженных вершин гор, – начинаем! – коротко и жёстко отрезал он.
Сзади на пояснице в комбинезоне располагался большой накладной карман, в котором восьмой ещё вчера видел несколько пар различных рабочих перчаток. Все одели их и начали вручную расчищать от камней широкое пространство, и складывать их в большие кучи в стороне от того места, где будет проходить дорога. Восьмой, как мог, работал наравне со всеми, не показывая виду, что нога практически перестаёт подчиняться. Он старался ступать как можно осторожнее, выбирая место, и ставил ногу, скорее на ощупь, чтобы не оступиться, но всё-таки один раз нога предательски
