— Ну, по-хорошему нужно ещё людей кое-каких спросить, но ход нормальный такой. Пропагандистки выверенный, — одобрил Петров.
— А вообще, мне больше по душе была тема про иронию и чувство меры, — улыбнулся Тимур Ксении Ивановне. Та благодарно кивнула. — Может, на сём деловые переговоры завершим?
Его предложение было единодушно поддержано, и тихое празднество было продолжено. А стрелки начали свой отсчёт до того важного момента, когда должен был совершиться очередной крутой исторический вираж.
Новогодние выходные быстро ускользнули, и все вновь погрузились в рабочую рутину. Всякий в своей нише стремился приблизить тот миг объединения, о котором всё чаще говорили в кулуарах. Календарь на Чемпионат был свёрстан, и сразу было принято решение: в первом же домашнем матче «Московии» запустить маховик всего процесса. Большинство участников этого действия стало жить в ожидании восемнадцатого марта.
— Юрка, мы с Лилей думаем, что, несмотря на твою красноречивость, речь тебе всё же следует подготовить, — предложила в конце января Лера.
— Это даже не обсуждается, такие вещи с ходу не вытворяются. Вот только я тоже буду принимать участие.
— Ну, это как ты пожелаешь. Вдруг у тебя времени нет или желания.
— Ты даёшь! Всё моё время сейчас подчинено этому.
— Как? Юрий Владимирович! А как же декларируемые вами с каждого угла семейные ценности? — с некоторой издёвкой сверкнула глазами Лера.
— А семья — это моя жизнь и есть.
— Ой, как путано, но зато пафосно, — засмеялась Лера. Она знала, что Юра при самых сложных и срочных делах всегда думал и помнил о своих. Поэтому её подколки носили скорее характер привычки, чтобы разбавить некоторую приторность от правильности мужа.
Они готовились. Март накатывал незримо, но ощутимым валом приглаживая все разговоры и мысли главных действующих лиц. У Юры родилась мысль на тот матч притащить близнецов, выйти в перерыве на поле с ними, и говорить с ними на руках.
— О, тоже мне! Детей ещё решил втянуть, — сердилась Ксения Ивановна. — С младых ногтей к толпе приучать.
— Мам, они давно уже привычны к толпе, но не приучены! Не боятся её. Чего ты опасаешься?
— Не боюсь, но ничего хорошего не вижу. Используете мальчишек в своих целях. А если им травма какая от этого?
— Какая травма, какая?! Болельщик их боготворит, мальчики они смелые.
— Не знаю, какая, но как-то нехорошо это, чувствую.
— Это оттого, что ты не осознаёшь нашу великую миссию, которую выполнить мы должны все вместе, — улыбнулся Юра и пошёл разыскивать сыновей, которые где-то носились по дому. Скоро появился с Никитой на шее и Андреем на руках. — Тяжеленные уже стали. — Мальчуганы прилежно замерли на отце, радостные от этой игры. — Так, пацанята. Пойдёте с папой на футбол?
— Да! — хором закричали близнецы.
— А на поле выйдете зрителей порадовать?
— Да! — снова радостно ответили те.
— Мам, видишь, им нравится.
— Много они понимают! — расстроенная Ксения Ивановна, ушла на кухню.
— Вот чего ты маму расстраиваешь, — подошла Лера и стянула Андрея вниз. — Может, и впрямь не нужно их туда тащить?
— Ты подумай, как это символично — объединение, молодое государство и два сына у молодого родителя. Близнецы к тому же. По-моему, будет очень весомо.
— Так и так же вроде бы народ среагирует как надо?
— Это всё так, скорее всего. Но для усиления эффекта это нужно сделать. Честно, я и чисто эгоистически испытываю желание похвастаться таким образом — что вот, не только речь могу такую важную говорить, но и держа на руках этих удальцов.
— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорила Лера, усевшись в кресло и привалив к себе сына. — Но и Ксении Ивановне это надо как-то помягче объяснить. Она же истинная бабушка, переживает за любой их чих.
— Да, это ещё она сдерживается. Дай только волю, избалует их. Хорошо ещё отец компенсирует её опеку.
— Разве у нас избалованные дети?
— По-моему, у нас замечательные дети, которых можно приводить в пример. Разве что Андрейка как-то занудноват бывает для своего возраста. Зато братец его вечно весел.
— Так что же ты катишь баллоны на бабушку?
— Да я же любя! — он покружил радостно кричащего Никиту. — У меня вновь какое-то взбудораженное состояние, как тогда… двенадцать лет назад, когда с тобой познакомились. Будто ждёт что-то хоть и сложное, но безумно интересное.
Тимур и другие важные люди Империи готовили юридические основы для нового государственного образования. «Рысь» усиливала бдительность и готовилась к возможным столкновениям. При этом соблюдалась некоторая секретность.
Однако слухи поползли. И не только по Москве и Российской Республике, раздавались «звоночки» и из Сибири. Люди чувствовали перемены, чуяли дым, которого без костра не бывает. Народ ждал резкого поворота в своей судьбе.
Восемнадцатого марта «Московия» должна была играть уже второй матч турнира, в первом туре пожаловав на выезд к туркам. «Османия» и в те годы отличалась жёсткостью и даже жестокостью. В сочетании с восточными хитростью и подлянками. Турецкая команда была из редеющего ряда идеологических противников «Московии». Календарь был неласков к московитам, бросая им вызов перед важнейшим матчем десятилетия в Москве против мексиканцев.
— Вот хоть убейте, не верю в случайность. Намухлевали нам специально на старт, — возмущался Александр Морозко.
— Саш, всё равно с кем-то надо начинать, — возразил вратарю Бобров.
— Ну почему именно с этим головорезами?!
— И с ними всё равно надо играть в любом случае.
— Но нам же сейчас нужно выиграть! Перед следующей игрой, — команда была в курсе особой значимости следующей игры.
— Ну, не любой ценой. Хотя, конечно, победа была желательной бы, да.
— Вот! А мы здесь выигрывали всего один раз!
— Из трёх. Почему бы не сделать этого ещё раз? — улыбнулся Юра. — Ну ад, ну будут по ногам рубить — впервой, что ли. Форму вроде бы набрали мы, чего нам бояться?
— Не знаю, но кошки у меня скребут, — буркнул один из сильнейших вратарей Чемпионата, надевая перчатки.
Стамбульский стадион привычно уже пестрел вывесками про ад, в который добро пожаловать. Гул и шум бил по ушам. Обстановка была боевой и задиристой. Турки, вместе и с легионерами, были все как на подбор головорезами на вид. Отборные качки со звериными оскалами.
«Точно их накачивают чем-то перед игрой — злоба из них прямо льётся», — отметил про себя Бобров, на самом деле, улыбаясь партнёрам — в глазах некоторых, особенно не сильно опытных промелькнуло некоторая робость перед столь грозным соперником.
