на юг. Да, скорее всего. Там есть приют для сироток, потерявших своих родителей на войне. Байкерам ребёнок в обузу. Скорее всего, отвезли её в Гармаш, чтобы оставить у маяка.
— Маяка?
— Ну да, его отдали под приют одной паре, потом мужчина скончался вроде бы, а жена его стала присматривать за местом и детишек с радостью принимает.
«И на том спасибо, — подумала Лилия. — Значит, стоит попробовать поискать там».
Сказанное дамами в возрасте казалось ей теперь самым логичным вариантом развития событий. И в самом деле, что этим любителям быстрой езды маленькая девочка? Только обуза. Вполне вероятно, что с южной группой Шарлоте и удосужилось продолжить путь.
Путь на самый восток юга пригородов и провинций Мулсатора был не близок. Приходилось останавливаться на ночлег в небольших провинциальных гостиницах, парках трейлеров, подобных тому, в котором ей приоткрылась завеса возможного нахождения дочери Горна. Порой приходилось и под открытым небом ночевать. Какое-то время спасали припасы, собранные в разрушенном храме. Но скоро пришлось скупаться на заправках и маленьких рынках, встречающихся в пути. Дорога в объезд мегалополиса отняла несколько недель, а после ещё пару.
«Подумать только, я направилась из Мулсатора не в том направлении», — но Саймон не мог знать всего, указывая ей след. Тот тянулся усеянный трупами, разрушениями и противоречивыми слухами. В самом Гармаше, Лилия узнала о том, что в город действительно достаточно давно прибыла группа байкеров. Но настроены они были далеко не мирно. Они грабили, убивали и терроризировали город не один месяц.
Это мало походило на ожидания, которые таила Тиша. Если бы эти мужчины привезли сюда Шарлоту, чтобы отдать в приют, стали бы они себя так вести? А может, это случилось после того, как они избавились от обременяющий их вольную жизнь сироты?
В местном пабе, Суарес узнала о том, что долгое время никто не мог справиться с нагрянувшей вероломной ордой, пока смелый мужчина не поднял местных городских обезьян, чтобы выгнать негодяев из рыбацкого городка.
— Городских обезьян? — Лилию привлекло не только это. В пабе описали местного героя, и она ахнула.
У смельчака были красные волосы, зелёные глаза. Лет тридцать пять на вид, может, чуть больше. Это всё навевало мысли о Горне.
«Неужели он мог выжить после всего?»
Тиша продолжила расспросы местных, выяснив, что некая семья приютила у себя и выходила мужчину, которого прибило волнами к берегам провинции. Это уже мало походило на совпадение. Но вставал неразрешимый вопрос: если Горн выжил, и он здесь, то почему сам не разыскивает свою пропавшую дочь? Суарес узнала, что местный герой до сих пор живёт здесь, и даже узнала адрес.
Направляясь по новым координатам, Тиша волновалась до трясучки. Она не знала, что будет делать, если встретит своего Горна. Как он примет её, и примет ли вообще?
Тиша и Мэрил ретировались из Мулсатора, выполнив последний приказ, подорвав гидранты на площади во время королевской свадьбы. Изир отнёсся к сестрам, как к ренегатам, от отца исчезнувшей Шарлоты можно было ожидать куда большего шквала гнева и негодования.
Размышления были прерваны внезапными подземными толчками, едва не повалившими на бок двигающуюся на ревущем двигателем байке Лилию.
«Дурной знак», — подумалось Суарес.
Прибыв на место, заглушив своего железного жеребца, Тиша приблизилась к холму, за которым должен был находиться указанный дом.
Поднявшись на возвышенность, она увидела их.
Возле скромного рыбацкого жилища на открытой местности дворика стояла девочка, рыжая, определённо гораздо старше Шарлоты, девушка с каштановыми волосами, вся в лохмотьях, грязная и неопрятная, и он. Это определенно был Горн, Горн Алмази, Мак, её бывший командир, лидер Цветов. Она узнала бы его даже с большего расстояния. Нужно было найти правильные слова, спуститься и поговорить, но в голову ничего не шло. Она была сбита с толку, Тиша давно не чувствовала себя такой потерянной. Каково же пришлось маленькой Шарлоте?
— Заблудилась? — из-за спины Тиши раздался детский голос, тонкий, какой-то сухой.
Обернувшись, Суарес увидела мальчика, чья голова была обрита наголо.
— Нет, наоборот, а ты кто такой, мальчик?
Малец стоял, убрав руки за спину.
— Нашлась? Ты надолго потерялась, мне казалось, что уже навсегда.
— Ты кто ещё такой? — Лилия вглядывалась в зелёные глаза парня.
— Такой? Я что так похожа на мальчика? — проведя одной рукой по лысой голове, ребенок добавил, — я поняла. Причёска.
Это была девочка. Лысая, худющая до неприличия, обгоревшая на солнце с множеством шрамов на лице и руке.
— Ты не узнала меня, неужели я так изменилась? — сказала малышка. — И ты изменилась, но только внешне. Перекрасила кончики волос. Думала, что так я тебя не узнаю и не найду?
— Ты искала меня? Но зачем?
— Не я искала тебя, а справедливость!
Девочка показала из-за спины вторую руку, в которой был нож. Она ловко и быстро двинулась к Суарес, внезапно и резко полоснула её по горлу холодным лезвием.
Упав на спину, схватившись руками за фонтанирующую кровью шею, Тиша увидела, как прядь её окрашенных рыжих волос была подхвачена ветром, пролетела над её лицом, словно лепесток лилии, сорванный вероломным садовником.
«Шарлота, что с тобой случилось?» — с этой мыслью унеслась Тишина жизнь.
Прогнавший прочь притворства все,
Оставив масок дом вдали,
Цветов гнилых в её косе —
Царицы платье чье в пыли;
Заснув, забывшись здесь, в лесу,
Я жду, я берегу свой ум,
Свои желанья пронесу
Сквозь гроз и ветров зимних шум.
Мне снятся поле и цветы,
Прибоя шум, трава и звезды,
Я слышу как мои мечты
Мне шепчут, что еще не поздно:
«Скорее рано, ты спешишь —
Еще так много впереди,
Ты ветер с солнцем рассмешишь,
Расслабься и вперед иди».
Отшельник выбравший свой путь,
Изгой по совести своей,
Я буду верить в свою суть.
Бродя по лесу среди пней,
Вдохну еловый аромат,
Услышу музыку души,
Весны мелодии каскад
В природы девственной тиши.
Я вспомню, что я рыцарь дня,
Суперсолдат, супергерой,
Мечтатель, страж души огня,
Ранимый человек простой.
Покинув Мулсатор, Корен и в самом деле прогнал притворства из своей жизни. Он твёрдыми шагами, пешком, отправился на север, к цветочному полю из своих снов. Энтропиновый рыцарь верил, что именно там его жизнь снова обретёт смысл, наполнится справедливостью и честью.
Конечно, в поле спать идея не лучшая. К югу от легендарного цветущего места грёз расположились лесные угодья. Не очень обширные по
