С гулко бьющимся сердцем, стоя на коленях, я принялась запихивать оставшийся инвентарь для проклятья в сумку.
— Дженкс! — Закричала я, не имея ни малейшего представления, куда он делся. — Мы уходим! — С участившимся пульсом я выбежала за Трентом. После мягкого свечения электрических ламп свет ослеплял. — Проклятье, Трент! — Закричала я, в то время как мои ноги бежали по бетону. — Я не смогу доставить тебя домой целым, если ты будешь от меня так убегать.
Прикрываясь руками от солнца, я подскользнулась, останавившись на узкой площадке за дверью. Там в тени деревьев стоял Миниас, один из трех демонов в красном. Трент резко упал на землю к их ногам. Он не двигался. Дерьмо на тосте, они узнали, что мы здесь, в тот же момент, как Миниаса выбросило обратно домой с восходом солнца.
Рукой пытаясь нашарить свой пейнтбольный пистолет, я повернулась, чтобы отступить, но врезалась Миниасу в грудь.
— Нет, — завизжала я, но оказалась слишком близко к нему, чтобы что-либо сделать, и он прижал мои руки по бокам. Он стоял на солнце, и я могла разглядеть его зрачки, узкие, как у козла, и красноту его радужных оболочек, настолько темных, что они казались коричневыми.
— Да, — сказал он, сжав мои руки до такой степени, что я чуть не задохнулась от боли. — Что, во имя двух миров, ты здесь делаешь, Рэйчел Мариана Морган?
— Подождите, — залепетала я. — Я могу заплатить. Я знаю правила. Я хочу попасть домой!
Миниас поднял одну бровь.
— Ты дома.
Из-под деревьев послышался возглас, и Миниас скривился, когда посмотрел на его источник.
— Эта ведьма моя! — Послышался голос, похожий на Ала, и Миниас собственнически обхватил меня руками. — У неё моя метка! — В бешенстве кричал демон. — Отдай её мне!
— Она также носит метку Тритон, — сказал Миниас. — И у меня есть право на владение ею.
Клочья паники метались сквозь меня. Я должна что-нибудь сделать. Я не думала, что Ал знает, что у меня было его имя вызова, иначе он вопил бы об этом, а не о вшивой метке, которую он поставил мне на запястье. Я должна выбраться отсюда. Я должна дотянуться до пистолета.
Хрипя от усилий, я стала извиваться и выкручиваться. Миниас встряхнул меня. Ноги неловко подогнулись подо мной, когда он бросил меня задницей на бетон. Упав на бетонное покрытие, я пыталась одновременно встать на ноги и бежать. Но Миниас положил свою руку мне на плечо, придавив меня. Какая-то волна исходила от него, я напряглась, поскольку изо всех сил пыталась дышать, несмотря на ощущение, будто из меня вытягивали всю, до последней крупинки, энергию лей-линий. Это было противоположностью наказанию Ала, когда он перегружал меня энергией лей-линий. Сейчас я чувствовала, будто меня ограбили. Я изо всех сил попыталась вырваться, но рука Миниаса на моем плече сжалась еще сильнее.
Миниас посмотрел на меня сверху вниз, и я ощутила запах жженного янтаря, иходящий от него, когда в его взгляде появился оттенок любопытства. «Попытаться украсть у Ала имя, чтобы больше его никто не смог вызвать, было хорошей идеей. А вот попробовать это осуществить — плохой. Никто никогда не проникал в ту статую».
Они не знали. Они не знали, что я это сделала, и от такой удачи вспыхнула надежда. Как только они поймут, Ал взбесится от унижения, но если я смогу сбежать, всё будет в порядке. Я могла коснуться линии и ударить ею Миниаса, но, вероятно, он снова вытянет её из меня, а моя душа всё ещё звенела от его первого вмешательства. Если я собиралась спасаться, то я должна это сделать физически.
Собравшись, я попыталась вырваться на свободу, но он понял, что я собираюсь сделать, прежде, чем я это совершила. В тот момент, когда я почувствовала под собой опору, он просто, толкнул меня к себе, чтобы лишить равновесия. Его одетая в жёлтое рука обхватила меня, стиснув так, что я почти не могла дышать.
По крайней мере, теперь я могу видеть, подумала я, отплевывая свои волосы изо рта. Ветер после восхода солнца становился всё сильнее, мои волосы были полны песка, а на губах чувствовался запах жженнго янтаря. Красный свет причинял боль глазам. Неудивительно, что колдуны ушли, чтобы выжить в незагрязненном мире — убежали из умирающего Безвременья, чтобы существовать среди людей. Оставайся незамеченным, Дженкс. Где бы ты ни был.
Ал шагнул из-под деревьев, его одетые в белые перчатки руки сжались в смертоносные кулаки.
— Эта ведьма моя! — Набросился он. — Я буду биться за неё в суде всеми возможными способами.
— Тритон владеет судами, — холодно сказал Миниас. — Если ты хочешь ведьму, ты можешь купить её, как и любой другой.
Они собираются продать меня с аукциона?
Ал остановился в начале лестницы, недовольный.
— Моя метка появилась первой!
— И что это значит? — Презрительно фыркнул Миниас, и пара широких круглых очков появилась на его лице. — Разреши мне перенести тебя по линиям в подземелье, — сказал он мне. — Находиться здесь просто отвратительно.
Моя грудь болела. Интересно, не испортились ли ещё земные чары в моем пистолете.
— Нет.
От серой массы, которая была Трентом, послышалось дребезжащее «Никогда».
Один из демонов слегка пнул его ногой, и отвратительный крик вырвался из Трента, быстро заглохший и перешедший в рваное удушливое дыхание. Жалость заполнила меня, когда я вспомнила муки, которым подвергал меня Ал, вынуждая удерживать больше Безвременья, чем я могла вынести. Казалось, будто твоя душа была в огне. Слезы согрели мои глаза, и я закрыла их, когда Трент потерял сознание, и ужасные звуки прекратились.
— Во всяком случае, этот мой, — сказал Миниас. — Пометь его как новинку и придумай ему короткую историю, чтобы коллекционеры заинтересовались. Только не трать много времени. Рэйчел Мариана Морган будет лотом с самой высокой стартовой ценой.
— Ты не можешь выставить её на аукцион. Она моя! Я обхаживал её целый год, — угрожающе проговорил Ал, и хвосты его зеленого вельветового фрака хлопали в такт его шагам. Его словно вытесанное из камня лицо стало жестким, он щурился, будто его темные очки не защищали от яркого света. — Я первый поставил ей метку. Клеймо Тритон было вторым. Это моя работа!
Я стиснула зубы, но ничего не могла сделать, когда Трент и демон, отключивший его, исчезли.
— Суд решит, — сказал Миниас, дернув меня в сторону, вне пределов досягаемости Ала.
Сильные челюсти Ала сжались, а его руки сжались в кулаки. Я тоже не была от этого всего в восторге, и напряглась, когда Миниас тряхнул меня и сказал.
— Позволь перенести тебя.
Я помотала головой, и, пожав плечами, он коснулся линии. Он пытался оглушить меня так же, как оглушил Трента. Я почувствовала, как энергия стала прибывать, и открыла свои мысли, чтобы принять её, тяжело дыша от ревущей во мне силы Безвременья. Я скручивала её, задыхаясь от усилий.
