Олег висел среди звезд, поджидая Мрака, а когда тот возник рядом, сказал потрясенно:
— По-моему, ничего не изменилось!.. Ничего не понимаю. Ты посмотри…
Мрак посмотрел, ничего не понял. Конечно, понял, что звездочка впереди и есть та самая, что Солнце, но как определить, сколько прошло времени, непонятно. Разве что сдирать с него слои, чтобы посчитать годовые кольца, но вряд ли Олег именно это имел в виду.
— Ну да, — сказал он понимающе, — смотри, еще горит! Не погасло.
Он не понял, почему вдруг помрачнел Олег, почему собрался в ком, стал даже меньше прошмыгнувшего вдалеке темного комка, не то планеты Плутон, не то одного из ее спутников.
— Да, — повторил он за Мраком, — не погасло…
— Ты все о том же, — догадался Мрак, — что этот костер вот-вот погаснет?.. Брось, ты одного пустячка не учел.
— Какого?
— Догадайся с трех раз, — предложил Мрак.
— И пробовать не буду, — ответил Олег подавленно. — У меня, понимаешь, логика, а у тебя черт-те что. Что один Мрак загнет, сто Олегов не разогнут.
Мрак довольно заулыбался.
— Ладно, лиса… Льстить ты умеешь! Так и быть, скажу. Тот бог, с которым ты заключил договор, уже давно отбросил копыта. Как будто не знаешь, что боги тоже мрут как мухи. Только не от насильственной смерти, это значит, когда их насильно, а от смены… поколений, религий, культур. Перестают им жертвы носить, вот и мрут. От голода! Тот бог жил на плоской Земле, что лежала на спинах не то китов, не то черепах… Мог помереть от одного вида Земли круглой, что вдруг оказалась недвижимо в центре мира! А от системы Коперника померли боги и помоложе…
Олег подумал, на лету покачал головой, что захватило легкой аберрацией пространство на треть астрономической единицы.
— Нет… Как теперь понимаем, те древние боги — лишь инстинктивные проявления сущности растущего Организма. Он развивался, пытался понять себя…
Мрак прокричал:
— Так я о чем и говорю? Организм повзрослел, ты ж не строишь из песка домики? Тех богов давно нет, то был щенячий возраст!
Олег после паузы спросил тупо:
— Значит, я зря трясся?
— Зря.
Олег перевел дух, сказал повеселевшим голосом:
— Ты меня просто спас, Мрак! Теперь перестану об этом думать… наконец-то доскажу тебе о преимуществе имманентной философии Канта над солипсизмом Беркли.
Мрак ощутил, как довольный смех застрял у него в горле. Вместо ответа кивнул на Солнце и буркнул:
— Поспешим. Вдруг там без нас уже пьют.
В холле Красотка и Бандитка, обезумев от счастья, что любимые и обожаемые хозяева появились вот так внезапно и словно ниоткуда, ринулись к ним, едва не сбили с ног, прыгали, били по ногам — упругими хвостами, лизались, Мрак целовался с Бандиткой, Олег отпихивал морду Красотки.
Заслышав шум, на лестнице появилась Тигги, с таким же щенячьим визгом бросилась вниз и тоже прыгнула Мраку на грудь.
— Где вы были так долго? — спросила Олега негодующе.
Олег смолчал, а Мрак бросил взгляд на календарь, присел и подхватил ликующую женщину на руки.
— Всего неделю отсутствовали, разве это срок?
— Для меня еще какой!
На лестнице показались оба щенка, Барсик решился спуститься, но короткие лапки не удержали, скатился вниз, обиженно завизжал. Мрак подхватил его на руки, поцеловал, а Тигги посоветовал:
— Бери пример с Виктории. Железная леди!
Виктория сходила по лестнице медленно, тщательно контролируя каждый шаг, каждое движение. Олег покачал головой, Мрак ощутил в нем растущее напряжение, спросил торопливо на мзонной волне:
— Что случилось?
— Тря… сет… — едва выговорил Олег.
Мрак, оставив биологическое тело, мигом возник рядом в виде незримого атомного вихря, выдернул Олега из оболочки и встащил на второй этаж в большую гостиную. Олег упал на ложе, лицо побледнело, по телу прошли судороги. Мрак сочувствующе молчал, такое приходило и к нему, гадкое чувство, но у него нет того обостренного инстинкта сохранения жизни, как у Олега. И нет такого яркого восприятия мира, что сделало Олега волхвом, искателем истины, мыслителем, мудрецом, но оттого еще более уязвимым и ранимым.
Он присел рядом, широкая ладонь похлопала друга по широкой спине. Спина Олега задергалась чаще. Мрак похлопал, выждал, похлопал еще, сильнее. До этого собирался отпраздновать возвращение, женщинам таинственно намекнул бы на выполнение некоего важного задания, за разглашение — расстрел на месте, а Олега долго бы доставал вопросами: а выполнили то, чего велел Олегу во сне глас, а было ли задание вообще? И вообще, какого хрена они там делали? Сейчас же надлежит быть только тем Мраком, который вел через Лес и поддерживал двух слабаков.
— Брось, — сказал он искренне. — На меня тоже накатило, но держусь… Отсроченный синдром страха. Когда боятся не сразу, а потом. Когда вспоминают и переживают по новой.
Олег прохрипел в подушку:
— Мрак, я и тогда умирал от ужаса!.. Все то время я страшился. Я паниковал, я был в таком ужасе, что умер бы, если бы в Ничто это возможно.
Мрак похлопал по спине.
— Понимаю. Честно говоря, сам никогда в жизни еще так не трусил.
Олег содрогался всем телом. Его трясло, он сдвинулся к краю дивана, рухнул на пол, скорчился. Мрак подхватил, уложил обратно, схватил за плечи.
— Приди в себя! Мы здесь, мы на Земле, рядом море, чайки кричат, жрать просят, внизу две женщины… вот щас позову, пусть тебя такого увидят! Хватит бояться этого Ничто!
Олег прохрипел:
— Какого Ничто?.. Я о нем и думать забыл. Мрак отшатнулся, спросил ошалело:
— Так что ты опять увидел?.. Что увидел?.. Все, что увидел, — фигня в сравнении с этим!
Он поднес под нос Олегу огромный кулак с шерстью на тыльной стороне. Олег всхлипнул, поднял голову. Лицо было смертельно бледным, глаза ввалились в темные пещеры.
— Мрак, — сказал он дрогнувшим голосом, — ты будешь смеяться…
— Буду! — подтвердил Мрак с готовностью.
— Но я снова увидел…
— Что, — спросил Мрак с интересом и без всякого страха, — мы уже не из атомов?
— Из атомов, — ответил Олег, он перевел дух, вздохнул глубоко, как ребенок после долгого плача, педантично поправился: — Наверное… Я о другом. Помнишь, мы с тобой строили рыцарские замки в Европе?.. К тому времени уже побывали везде, знали, что за океаном, наследили у ацтеков и майя, пошалили у инков, даже пингвинов погоняли. Словом, мир был знаком, прост, обжит, понятен. И как хорошо было строить замок, милостиво охранять крестьян, укреплять замок так, чтобы никто не мог взять…
