Мрак кивнул, глаза затуманились сладкими воспоминаниями. Пожалуй, это было самое сладкое время. Нет, самый сладкий исторический период. Спокойный и понятный.
— Так вот, — сказал Олег чужим голосом, его снова передернуло, а в голосе появился страх. — Так вот… Я увидел такое, что снова все… вверх ногами.
Мрак обхватил его за плечи.
— Говори, — предложил он. — Я рядом. Говори, ничего не случится. Ну?.. Что ты увидел?
— Вселенную, — ответил Олег. — Хотя нет, то уже не Вселенная.
Мрак подумал, еще подумал, сказал осторожно:
— Но ведь мы ее уже видели? По правде сказать, в дрожь бросило… но мы ж привыкли? Притерпелись?
— То не Вселенная, — повторил Олег тем же зябким голосом. — Даже не песчинка, прилипшая к спине слона… Даже не атом в Солнечной системе…
— Ого, — сказал Мрак с уважением, но в голосе не было страха, а скорее зависть, — ну тебе и прет карта!..
— Мрак, ты даже не представляешь…
— Увы, — сказал Мрак сожалеюще, — ну почему именно тебе такое выпадает? Это как про Ивана-дурака, да?
— Да, — ответил Олег, — а ты, Иван-царевич, даже не понимаешь, как тебе повезло. Если бы мои нервные клетки в самом деле не восстанавливались, я бы в пепел за пикосекунду! А так этот кошмар длился, длился, длился… а я не мог даже брякнуться в обморок!
Мрак сочувствующе хмыкнул:
— Да, упущение… И что же? Как справился?
— Не знаю, — огрызнулся Олег. — Чувствительность ослабела, видно. Или в организме притупилось. Стало вон как у тебя.
Мрак сказал авторитетно:
— Приспособился. Я как-то читал про одну крысу, ее током, стервозу, а она…
— Да иди ты со своей крысой! Мрак, вся эта Вселенная создана Богом для… В смысле, вся эта, которую знаем, на самом деле не Вселенная, а… крохотнейший участок, микроскопическая точка, в которой он сумел из Хаоса… ну, из того, что мы называем Хаосом, а на самом деле это вовсе не Хаос, создать место… скажем так, организованное по неким иным законам… упорядоченное иначе…
Мрак морщил лоб, сопел, спросил напряженно:
— А что же… все остальное, которое не Вселенная… а Нечто… ладно, о нем потом, оно без всяких законов?
— Да, Мрак. С нашей точки зрения — без всяких законов.
Мрак буркнул с подозрением:
— Что-то мне все это напоминает…
— И мне, — ответил Олег тускло, — но факт остается: наша Вселенная — единственное место в теле Бога, где Бога… нет. Такова его собственная воля, его собственное желание, чтобы стало так. Он захотел место вне себя, где были бы существа со свободой воли.
Мрак задумался, пробормотал:
— Душа человека — это истинная частица Бога… Чтобы создать мир, Всевышнему пришлось «ужаться» — создать такое место, где бы его присутствие было не так сконцентрировано, да? Так появился наш грубый, материальный мир, наша Вселенная.
Олег отмахнулся.
— Я вот думаю, что если он Вселенную создал, чтобы мы в ней чувствовали себя вольготно, свобода воли, так сказать, то с какой целью?
— Уже решили, — напомнил Мрак. — Это я сам придумал, я! Мужику нужны помощники. Самому тяжко сражаться с Хаосом… или с чем-то там еще. Да и вообще слова сказать некому, в картишки перекинуться.
— Он сам и есть Хаос, — напомнил Олег. — Так что цели у него могут быть совсем другие.
— Какие?
— Другие, — огрызнулся Олег.
— Извини, извини…
— А что, ждал, что я вот так тебе на все вопросы отвечу?
— Ну, ты же умный…
Олег, не покупаясь на лесть, буркнул:
— Творец создал Вселенную, эту песочницу… даже детский манежик, чтобы там появились те, кто придет к Нему. Именно к Нему! Недаром же у нас в крови этот могучий зов: идти к Богу! Это во всех религиях, всех верах, всех сказках… Искажено, перекручено, запластовано, но этот вечный зов прорывается сквозь любые пласты культуры, цивилизации, обычаи… ибо это наша истинная цель!
Мрак подумал, сказал с сомнением:
— Цель?.. Думаю, настоящую цель поставит, когда придем.
Олег зябко повел плечами.
— Почему же не поставил? Мы побывали у Бога. Но только даже не поняли. И не ощутили.
— Значит, — сказал Мрак зло, — еще не щенки, те человека замечают, а тараканы или муравьи, для которых человек — что-то вроде стихийного явления. Возможно, Бог с нами говорил! Хотя, конечно, не дебил же он — разговаривать с тараканами? Хорошо, хоть не прибил.
Он шлепнул по широкой спине, прозвучало хлестко, словно по воде ударил ластом огромный тюлень.
— Давай приходи в себя! Нельзя с таким рылом к женщинам.
Олег вытер ладонями лицо, сказал хриплым голосом, все еще содрогаясь от звездной жути, от тускнеющего вида разверзнувшихся бездн уже даже не космоса, а чего-то более древнего и хтонного, чем сам космос:
— Мрак, если скажу… скажу вслух, то сам себя должен увязать в рубашку с длинными рукавами и сдать на канатную дачу.
— На Канатчикову.
— Что?
— На Канатчикову, — пояснил Мрак. — Говорят, был такой Канатчиков. Подарил свой особняк под приют для… чересчур умных. Так что увидел?
Олег приподнялся, сел, лицо бледное, осунувшееся, глаза блуждают, а красные волосы вздыбились, как наэлектризованные.
— Не знаю… увидел ли это… или подсмотрел… а может, просто почудилось…
— Или тебе дали понять, — сказал Мрак, лицо уже стало серьезным, хотя говорить продолжал легким шутливым голосом. — Это все не важно, как тебе объяснили: словами, запахами или ритуальными танцами. Говори, что восчудилось?
Олег провел ладонью по лицу, отстранил руку, дико посмотрел на пальцы.
— Наша истинная жизнь… совсем не то, что мы себе представляем.
Мрак хмыкнул:
— Ну да, иллюзия!
— Не то, Мрак.
— Да уж надеюсь.
— Вообще, истинная жизнь человека — та, о которой он даже не представляет! Мы, живя вот так в этом… Организме…
Мрак сказал ехидно:
— Это ты, чтобы не называть его Богом? Давай-давай, матерьялист, извини, что прервал! Не удержался, сам понимаешь.
Олег сказал чуть громче, рассерженнее, хоть и понимал, что Мрак намеренно дразнит, тем самым вроде бы повышает ему тонус, но уже не мог остановиться, не пойти на поводу:
— Живя в… этом, человек выполняет и другие функции, гораздо более высокие, чем может даже предположить. К примеру, собака может спасти при землетрясении или сходе снежной лавины погребенных заживо людей, взять след, найти оружие, наркотики, заложенную террористами взрывчатку… Понял?
Мрак помолчал, затем вздрогнул, откинулся, словно невидимая лапа толкнула в грудь. Глаза расширились, он прорычал неуверенно:
