В целом, за пару недель мне удалось собрать полтора десятка книг, достойных занять место в шкафу. На библиотеку, даже классную, похоже это было весьма слабо. И я вплотную подошёл к тому, чтобы с треском провалить своё первое в жизни задание. Чего мне очень-очень не хотелось.
С отчаяния, я отправился в детскую районную библиотеку, куда сам был записан вот уже два года. А там смело напросился на приём к заведующей и обрисовал ей сложившуюся ситуацию.
Мне повезло. Причём повезло дважды. Первый раз повезло в том, что заведующая библиотекой была доброй женщиной, которая любила и книги и детей. Она не отмахнулась от меня, а решила помочь маленькой девочке-отличнице (я и дневник ей свой показал), которая пытается донести Свет Знаний до своих бестолковых одноклассников. Очень доверчивая женщина. Я своим телячьим взглядом и робкой улыбкой (дома тренировался перед зеркалом) мог вить из неё верёвки.
Второй же раз мне повезло в том, что в библиотеке был некомплект реставраторов. По штату полагалось иметь двоих, а в наличии был лишь один, да и тот молодой и неопытный. И этот реставратор зашивался и не успевал ремонтировать ветхие книги. К тому же, реставрировал он в первую очередь более ценные книги для старшеклассников, а сильно потрёпанные книжки для младших классов просто складировались в библиотечном подвале.
В том же самом подвале лежали и списанные книги, которые уже реставрации не подлежали. Вообще, списанные книги полагалось либо сдавать в макулатуру, либо вывозить на свалку. Но это в библиотеке делали обычно весной, перед майскими праздниками. А была ещё лишь только первая половина декабря и с прошлого вывоза в подвале уже успело скопиться довольно много списанного барахла. Вот и отвела меня заведующая в тот подвал, позволив вволю порыться в макулатуре. Ещё она сказала, что если я найду что-то интересное в куче книг, ожидающих очереди на реставрацию, то она может подумать над тем, как их можно быстренько списать. Всё равно такие книги, скорее всего, своей очереди не дождутся и будут списаны. Длительное нахождение в сыром подвале здоровья им не добавляло.
Я три часа провёл в подвале, отбирая среди теоретически поддающихся восстановлению книг те, что могли бы быть интересны первоклассникам. Заведующая несколько раз приходила узнавать, как тут у меня дела и не замёрз ли я. Один раз даже стакан горячего чая мне принесла. Действительно, добрая женщина. За три часа я успел отобрать три стопки книг, каждая из которых была мне выше пояса. И это я ещё не искал в несписанной куче!
Разумеется, утащить всё это я был не в состоянии. Но тут решение я уже знал. Санки у меня есть, приду за отобранными книгами с санками. А чтобы не надрываться в одиночку, мобилизую на погрузочно-разгрузочные работы свою звёздочку. Я ведь ещё и командиром октябрятской звёздочки заодно был. Нефига им бездельничать, пусть тоже поучаствуют. В конце концов, это ведь и в их интересах тоже. Если мой План удастся, то именно они будут пользоваться его плодами. Мне-то самому едва ли доведётся…
— Ай!!
— Сашка, осторожнее! Чуть не уронили.
— Я не нарочно. Тут скользко.
— Сейчас везде скользко. Зато санки легче едут.
— Фух! Я устал. Мальцева, давай передохнём, а?
— Борька, ну что ты за мужик такой хилый? Мы же только что отдыхали!
— Тебе легко говорить. Ты сзади только поддерживаешь. Знаешь, как тяжело за верёвку тянуть? Иди вот, сама тяни, раз такая умная.
— Я девочка, я слабее. Смотри, Мальцева же не жалуется, тянет вместе с вами.
— Не знаю, как у неё получается. А я так не могу, я устал.
— Слабак.
— Ребята, не ссорьтесь. Давайте сюда, в сторонку, чтобы не мешать. Я тоже устала, передохнём.
— Фух. Тяжело. Снег ещё этот идёт.
— Хорошо, что я клеёнку взяла, а то все книги бы намочили.
— А чего они такие рваные? Ты не могла не рваных взять?
— Не могла. Новые книги нам никто не даст. Только списанные.
— Но их же читать невозможно. Они прямо в руках расползаются.
— Их ещё можно починить, я смотрела. Совсем плохие я не брала.
— А кто чинить будет?
— Я.
— А ты умеешь? Ещё хуже не станет?
— Умею. Починю, не беспокойся. Нужно только купить кое-что.
— Чего купить?
— Ну, клей там, бумагу специальную, картон, нитки, верёвки. Ещё кое-что.
— А деньги на всё это у тебя есть?
— Хм… Хороший вопрос. Я как-то ещё не думала над этим. Нужно будет завтра с Тамарочкой посоветоваться.
— Мальцева, давно хотела тебя спросить, а чего ты её так называешь, Тамарочкой?
— Так ведь она же ещё совсем молодая. Почти девчонка.
— Она взрослая.
— Взрослая. Но всё равно девчонка.
— Как это?
— Так это. Подрастёшь — поймёшь. Ребята, давайте завтра в школе Соломину по ушам настучим, а? Мы тут вчетвером корячимся, а он, гад, с горки, небось, катается. Нехорошо.
— Правильно, Мальцева. Это ты здорово придумала.
— Мальчишки, вы тогда его держать будете, а я ему тресну. Это чтобы он ябедничать не побежал. Небось, постесняется рассказывать, что его девчонка поколотила. Да ещё и самая маленькая в классе.
— Я бы точно постеснялся.
— Ну, отдохнули? Тогда хватаемся. Недалеко осталось. Всё как раньше — я посередине, Борька справа, Лёха слева. Сашка, ты сзади поддерживаешь. Ухватились? И, взяли!..
Вопрос с деньгами я решил с помощь Тамарочки. Она посмотрела, что именно я добыл в библиотеке, и согласилась, что в таком виде читать это нельзя. Тогда по моей просьбе она обратилась к классу и попросила всех сдать по десять копеек на закупку переплётных материалов.
Дальше я четыре дня выклянчивал у всех эти несчастные десять копеек. Конечно, можно было использовать и свои деньги. У меня в кошельке редко когда меньше десяти рублей было. Но я принципиально хотел использовать только собранные деньги. Я же тоже учусь. Учусь собирать деньги, использовать их, а затем отчитываться о тратах. В своей прошлой жизни я такого никогда не делал.
В общем, за четыре дня мне удалось собрать ровно три рубля. Один охламон так ничего и не принёс, а ещё одна девчонка болела и в школу не ходила. Итак, у меня есть горсть мелочи. Как будем тратить?
Для начала, я снова сходил в библиотеку и попросил заведующую познакомить меня с их реставратором книг. Возможно, он поможет мне советом. Та не возражала и провела меня в мастерскую, расположенную в полуподвальном помещении.
Реставратором оказался молодой взъерошенный парень лет двадцати пяти, от которого пахло клеем, старой бумагой и табачным дымом. Я немножко побеседовал с ним, похлопал ему ресницами и поулыбался. После чего парень растаял и охотно поделился со мной некоторыми секретами своей профессии. Спустя полчаса разговора, он даже расщедрился и вытащил из какого-то угла старый и ржавый пресс для переплётных работ. Пресс был сломан и давно списан, но парень говорил, что его ещё можно починить и что он мне его дарит.
