Ужин прошел в полной тишине. Кот уминал колбасу, а я вяло ковырял вилкой в макаронах. Из головы все не шел тот бой. Уж больно все было натурально, особенно кровь на маскхалатах. И еще я думал: что за странный кот мне попался и случайно ли он привел меня в тот лес?
* * *
Честное слово, сам не знаю, правда ли все, что я вам только что рассказал. Может, мне это только привиделось? С нами, писателями, такое случается. Творческие люди, богатое воображение…
Утром кот исчез. Я звал его, искал, даже ходил в деревню, расспрашивал, но ничего не узнал. Котяра как в воду канул. Никто из сельчан не слышал про рыжего, наглого, толстого кота.
Я провел два дня на даче, дописывая роман, а кот так и не появился. Каждые час-два я выходил на крыльцо, стоял, курил, смотрел — не идет ли по заснеженному саду рыжий кот с зелеными глазами на явно бандитской морде? Но его не было.
Через два дня я вернулся в город и забыл о своих приключениях. И, разумеется, никому ничего о них не рассказал. А что вы хотите? Примут еще за психа… Так я и жил, вспоминая иногда эту необычную историю и странного кота. Где он сейчас, в каком времени, в какой эпохе?
…Говорят, время похоже на реку, которая иногда течет вспять. И через нее можно перебросить мост, чтобы перейти на тот берег, а потом вернуться обратно. Но ни в одну реку нельзя войти дважды…
Любимый город встретил меня шумом вокзала и криками носильщиков, готовых за сущую безделицу (все-то пять марок!) дотащить чемодан до такси. Но, поскольку тяжелого багажа у меня с собой не было, то я гордо проигнорировал их и, закинув свой тощий рюкзак за плечо, бодро зашагал к выходу.
На привокзальной площади, как всегда, толпились такси и автобусы. Первые меня не интересовали, поскольку с наличностью было не густо, а вот вторые вполне устраивали. Я нашел остановку, уселся в полупустой салон автобуса и предался созерцанию проплывающего за окном пейзажа.
За семь лет, что я не был в городе, Грейнхольд сильно изменился: выросли крупные торговые центры, появились небоскребы, да и просто высоких зданий стало намного больше. Судя по всему, наш город процветал. Что не могло не радовать.
Через пятнадцать минут автобус затормозил на Карлштрассе — улице, разделявшей старые и новые кварталы, дальше он поворачивал в сторону центра. Туда мне точно не надо было — с моими-то скромными ресурсами, поэтому я покинул салон и вышел на улицу. Цель у меня была простая — найти отель, где бы брали недорого и не задавали лишних вопросов.
Через полчаса искомое было найдено. Старый, почерневший от времени фасад и довольно унылый вид здания красноречиво говорили о том, что отель переживает не лучшие времена. Проще говоря, едва держится на плаву. Значит, здесь будут рады любому клиенту. Прекрасно, именно то, что надо.
Внутри мои догадки полностью подтвердились: в полутемном фойе скучал за стойкой одинокий портье.
— Надолго вы к нам, господин Кочек? — осведомился немолодой, лысеющий дядька, разглядывая мой паспорт.
— Как понравится, — ответил я, протягивая банкноту в десять марок, — вот за первые два дня, дальше видно будет.
Ассигнация тут же исчезла в кассе, и портье без лишних слов вручил мне ключ от номера. Который, как и следовало ожидать, оказался на последнем этаже, а лифт в этой дыре, само собой, не работал. Ничего, я человек молодой, здоровый, легко поднимусь и по лестнице. И даже не запыхаюсь. Номер был обставлен соответственно стоимости: продавленная кровать, два облезлых стула, маленький столик, убогий пейзаж на стене. Впрочем, задерживаться надолго я здесь не собирался, поэтому, бросив рюкзак на пол, запер дверь и сразу спустился на первый этаж.
— Что, уже уходите? — поинтересовался портье, откладывая газету.
— Прогуляюсь, день вроде бы хороший…
— Да, отличный, — согласился портье, — весна в этом году ранняя. Не хотите ли чего? Могу порекомендовать пару приличных мест…
— Нет, спасибо, просто пройдусь.
Портье потерял ко мне всякий интерес и снова уткнулся в газету.
Я разумеется, не сказал ему, что прекрасно знаю город (все-таки провел в нем большую часть своей жизни, целых четырнадцать лет из двадцати одного), пусть думает, что я — из тех туристов, что толпами съезжаются в Грейнхольд, чтобы поглазеть на нашу главную достопримечательность — Большую дыру.
С тех пор, как она появилась (а произошло это двадцать лет тому назад, как раз за полгода до моего рождения), наш провинциальный городишко приобрел мировую известность. Сначала, как только она возникла, к нам прикатили бравые вояки — типа разбираться и наводить порядок, а когда у них ничего не вышло, то прочно обосновались ученые и исследователи. А также разные уфологи, предсказатели, прорицатели и просто сумасшедшие, мечтающие понять, что же это такое, наша Большая дыра.
Собственно говоря, этого никто точно не знает. За двадцать с лишним лет разобраться в ней не получилось, загадка осталась загадкой, но для местного населения Большая дыра стала подарком, точнее — неиссякаемым источником благосостояния.
Благодаря ей наш город расцвел буквально на глазах: вырос, обустроился, похорошел. Даже старый, вонючий вокзал сильно преобразился — теперь он чистый и респектабельный, не хуже, чем в столице. А когда возле Большой дыры построили первые здания Института, то жизнь вообще заиграла всеми красками. Ученые скупили огромные куски земли возле нее (говорят, бургомистр и члены совета тогда обогатились до неприличия), возвели свои лаборатории, жилые корпуса и приступили к планомерному изучению феномена. С те пор они и многочисленные туристы — наши главные источники дохода.
* * *
По поводу возникновения Большой дыры ходят слухи разные, но точно известно одно: она — результат пошедшего не так научного эксперимента.
Решение о возведении Большого адронного коллайдера возле Грейнхольда приняли почти четверть века назад. Тогда наш город был дыра дырой, самая что ни на есть глухая провинция, зато земля стоила очень дешево. Вот на это и польстились ученые из Национального ядерного центра — скупили большой участок в пригороде, прямо за коттеджами, и приступили к строительству. Возводили БАК целых четыре года, а потом еще год завозили оборудование и испытывали. И лишь потом начали эксперименты.
Местные «зеленые» сначала активно протестовали против коллайдера, даже какие-то митинги утраивали — типа, опасно, связано с ядерной энергией, но им быстро заткнули рот. Ведь на кону стояли огромные деньжищи… В Грейнхольд быстренько привезли парочку известных профессоров, которые всем объяснили, что никакой опасности нет: БАК находится глубоко под землей, и даже в случае катастрофы наружу ничего не вырвется. Вроде бы все успокоились, а кое-кто уже стал потирать руки в предвкушении немалых барышей. В общем, коллайдер построили, начали исследования. И все было нормально, пока не наступило 21 октября.
