— Да, Бен.
— Мы еще не обсудили их… Джубал, Майк не просто взломал дверь и убежал домой — он сотворил несколько чудес, чтобы им было о чем подумать. Уходя, он уничтожил все запоры, все двери в окружной тюрьме… а заодно и в тюрьме штата, разоружил всю полицию. Частично для того, чтобы им было чем заняться, а частично потому, что Майк попросту не выносит, когда человека держат взаперти — по каким бы то ни было причинам. И я с ним согласен.
— Соответствует, — признал Джубал. — Майк такой нежный. Согласен, ему самому становится больно, когда кого-то держат под замком.
Бен покачал головой:
— Майк вовсе не нежен, Джубал. Убить кого-то — тут он волноваться не станет. Но он анархист в высочайшем смысле этого слова. Держать человека взаперти — «неправильность». Свобода «Я» — и полная личная ответственность за это «Я». Ты есть Бог.
— И в чем же конфликт, сэр? Убить бывает необходимо. Но ограничить человека в свободе его передвижения означает совершить проступок против его целостности, да и вашей тоже.
Бен поглядел на него.
— Майк прав, вы грокаете полностью — так же, как и он. А я не совсем… я еще учусь. Как власти все это воспринимают, Доун? — спросил он.
Она хихикнула:
— Будто разворошили осиное гнездо. Мэр просто пеной исходит. Он затребовал помощь от штата и от Федерации, и он ее получил. Мы видели, как приземлялись машины с войсками. Но стоит им вылезти, как Майк их тотчас разоблачает, не только оружие исчезает, но и одежда, и ботинки. А едва все вылезут, как машина тоже пропадает.
— Думаю, он будет пребывать в отключке до тех пор, пока они не сдадутся, — решил Бен. — Слишком много деталей, эдак ему придется заниматься ими очень долго, целую вечность.
Доун задумалась:
— Вряд ли, Бен. Это мне бы пришлось впасть надолго, чтобы справиться даже с десятой частью, но я так грокаю, что Майк бы управился, даже катаясь на велосипеде, к тому же стоя головой на седле.
— М-м-м… не уверен. Не знаю, я-то пока играю в песочнице, леплю куличики. — Бен встал. — Иногда вы, творящие чудеса, меня слегка тревожите, детка. Пойду погляжу новости. — Он поцеловал ее. — А ты пока развлеки папочку Джубала, он любит маленьких девочек.
Кэкстон вышел, а за ним помчалась пачка сигарет, в дверях она всунулась к нему в карман.
— Это ты? Или Бен? — спросил Джубал.
— Бен, он вечно забывает сигареты, и они носятся за ним по всему Гнезду.
— Х-м-м-м… А неплохие куличики он выпекает.
— Бен продвигается куда быстрее, чем признает сам. Он — святой человек.
— Х-м-м-м… Доун, ты — та самая Доун Ардент, которую я встречал в храме Фостера, не так ли?
— Ой, вы запомнили! — Можно было подумать, он дал ей леденец на палочке.
— Конечно. Но ты очень изменилась, стала еще прелестнее.
— Так и есть, — просто ответила она. — Вы приняли меня за Джиллиан. Она намного прекраснее.
— А где же она? Я думал, мы с ней сразу встретимся.
— Работает. — Доун помолчала. — Но я позвала ее, скоро она придет. — Она снова помолчала. — Мне нужно заменить ее, извините.
— Беги, детка.
Она вышла, а рядом с ним присел доктор Махмуд.
Джубал мрачно поглядел на него.
— Мог бы сообщить мне, что приехал в страну, а то пришлось мне знакомиться с крестницей благодаря доброте змеи.
— О Джубал, вы всегда так чертовски спешите.
— Сэр, когда человеку уже… — Джубал умолк, чьи-то руки прикрыли ему глаза, чей-то голос потребовал:
— Отгадай, кто!
— Вельзевул?
— Еще раз!
— Леди Макбет?
— Теплее, третья попытка — или погибай!
— Джиллиан, прекрати, садись рядом.
— Да, отец. — Она повиновалась.
— Да перестань звать меня отцом, это годится только дома. Сэр, я начал говорить: когда человеку столько лет, сколько мне, приходится поневоле поторапливаться. Каждый восход солнца — бесценная жемчужина… возможно, за ним никогда уже не последует закат.
Махмуд улыбнулся:
— Джубал, вам кажется, что если вы перестанете поскрипывать костями, так и весь мир остановится?
— Естественно, сэр, с моей точки зрения. — К ним неслышно присоединилась Мириам, присела возле Джубала. Он обнял ее.
— В это время мне, возможно, вовсе не захочется лицезреть твою отвратительную морду… или даже нечто более приятное, к примеру, физиономию моей бывшей секретарши…
— Босс, вы что, собрались пнуть его в живот? — шепнула Мириам. — Я исключительно прекрасна, так утверждает высшая власть.
— Потише, вот крестницы — другая категория. Ты не отослала мне открытку, и я мог бы не увидеть Фатиму Мишель. В таком случае я бы стал являться тебе в качестве призрака после моей смерти.
— В таком случае, — заметила Мириам, — вы бы заодно повидались и с ней, понаблюдали бы, как она втирает себе в волосы тертую морковь. Отвратительное зрелище.
— Я говорил в метафорическом смысле.
— А я в прямом. Жуток неряшливый едок.
— А почему, — тихо спросила Джилл, — вы выражаетесь «метафорично», босс?
— Что? А, дело в том, что «привидение», как понятие, мне вовсе не нужно, разве что как фигура речи.
— Но в них есть нечто большее, — настаивала Джиллиан.
— Может быть. Предпочитаю встречать малюток во плоти, считая и мою собственную.
— Да я о том и говорю, — вмешался Махмуд, — вы еще не скоро умрете, Джубал. Майк вас грокнул и уверяет, что у вас впереди еще много лет.
Джубал покачал головой:
— Я установил предел в три года несколько лет назад.
— Какие три? — невинно осведомилась Мириам. — Те, что прожил Мафусаил?
Он тряхнул ее за плечи:
— Неприлично так себя вести!
— А Махмуд говорит, что женщины должны вести себя не прилично, лишь бы их не было слышно.
— Твой муж говорит верно. В тот день, когда на моих часах покажется цифра «3», я выйду из своей телесной оболочки, неважно, по-марсиански или воспользовавшись моими собственными, весьма грубыми методами. Этого вам у меня не отнять.
— Согласна, Джубал, — медленно промолвила Джилл, — но не рассчитывайте, что это будет скоро. Ваша целостность еще не пришла. Элли составила ваш гороскоп на прошлой неделе.
— Гороскоп?! О Господи! И кто такая «Элли»? Как она посмела! Покажите-ка мне ее! Проклятие, я сдам ее в Бюро по трудоустройству!
— Вряд ли вам это удастся, Джубал, — вставил Махмуд, — она тоже трудится над нашим словарем. А «кто такая» — мадам Александра Везант.
Джубал пришел в восторг:
— Бекки?! Она тоже попала в ваш сумасшедший дом?
— Да, это Бекки. Мы зовем ее Элли, потому что у нас есть еще одна Бекки. Не смейтесь над ее гороскопами, Джубал, она наделена даром ясновидения.
