— Джули согласилась работать с нами. Мы рассказали ей о проблеме несколько месяцев назад. Представили ей неопровержимые доказательства того, что у вас с этой девушкой роман. Я не понимаю, ты что, и впрямь надеялся, что сможешь держать в тайне от телепатов свои планы? Так или иначе, но девушка мертва. И никакого Анти-Пси-класса не будет. Мы ждали, сколько могли, потому что не хотели уничтожать талантливых индивидуумов. Но Фэйрчайлд уже готовился подписать соответствующий пакет законов, поэтому нам пришлось начать действовать.
Кертис ударил — из чистого отчаяния, потому что уже в момент удара знал — не попадет. Рейнольдс скользнул назад, его нога зацепилась за стол, и он замешкался. Кертис прыгнул, разбил высокий холодный стакан с коктейлем Пэт и занес зазубренное стекло над лицом телепата.
Его оттащили.
Кертис вывернулся. Наклонился, сгреб в охапку тело Пэт. Она была еще теплой. Лицо оставалось спокойным, бесстрастным — пустая, выжженная изнутри оболочка, не отражающая ничего. Он вынес ее из бара на ледяную ночную улицу. Потом бережно опустил на сиденье машины и пролез за руль.
Он доехал до Школы, запарковался, внес ее в главное здание. Прокладывая себе дорогу в толпе ошеломленных сотрудников, добрался до детского крыла и плечом выбил дверь в комнаты Салли.
Она не спала. Она сидела полностью одетая. Сидела в кресле с очень прямой спиной. Завидев его, девочка вызывающе вскинула голову:
— Вот видишь? — злобно взвизгнула она. — Видишь, что ты наделал?
Он сначала даже не понял, что происходит. И потому не нашелся с ответом.
— Это ты во всем виноват! Из-за тебя Рейнольдс это сделал! Ему пришлось убить ее!
И она вскочила и побежала к нему, пронзительно вереща:
— Ты — враг! Ты пошел против нас! Ты хочешь, чтобы нам всем было плохо, плохо! А я все рассказала Рейнольдсу про тебя, и он…
Он вышел из комнаты, кричащая девочка осталась за захлопнувшейся дверью. Тяжелая ноша оттягивала руки. Он медленно шел по коридору, а истерящая Салли выскочила из комнаты и побежала за ним.
— Ты хочешь переместиться — и ты хочешь, чтобы я заставила Макаронину переместить тебя!
Она забежала вперед и заметалась по коридору, как рехнувшееся насекомое. По щекам текли слезы, лицо исказилось до неузнаваемости. Она бежала за ним до самой комнаты Макаронины.
— А я тебе не помогу и не надейся! Ты пошел против нас, против всех нас, и я никогда ни за что тебе больше помогать не буду! И я довольна — слышишь, ты! — я рада, что она умерла. И хочу, чтобы ты тоже умер! И ты умрешь, умрешь — потому что Рейнольдс тебя поймает! Он мне сам сказал! Сказал, что таких, как ты, больше не будет, и все теперь будет как положено, и никто, никто — ни ты, ни тупоголовые — не смогут нам помешать!
Он опустил тело Пэт на пол и вышел из комнаты. Салли помчалась за ним.
— Ты знаешь, что он сделал с Фэйрчайлдом? Он его парализовал! Теперь этот человечек вообще никогда ничего делать не будет, ха-ха-ха!
Кертис взломал закрытую дверь и вошел в комнату к сыну. Дверь закрылась за ним, и пронзительное верещание девочки разом стихло — только отдельные звуки доносились. Удивленный и заспанный Тим сел на кровати.
— Пойдем, — сказал Кертис.
Он вытащил мальчика из кровати. Одел его и быстро вывел в коридор.
Салли перегородила им дорогу, как только они вошли в комнату Большой Макаронины.
— Он вам не станет помогать! — завизжала она. — Он меня боится! А я ему запретила! Понял ты? Понял?!
* * *
Макаронина полулежал в своем массивном кресле. Когда Кертис подошел поближе, он поднял огромную пухлую руку:
— Чего ты хочешь? — пробормотал он. — А что с ней? — И он ткнул пальцем в неподвижное тело Пэт. — Она в обмороке или что?
— Рейнольдс убил ее! — восторженно заверещала Салли, нарезая круги вокруг Кертиса и его сына. — А потом он убьет мистера Перселла! Он всех убьет! Всех, кто пытается нам помешать!
Макаронина потемнел лицом. Щетинистые брыли налились кровью.
— Что происходит, Кертис? — тихо спросил он.
— Корпус захватил власть, — ответил Кертис.
— Они убили твою девушку?
— Да.
Макаронина с трудом принял сидячее положение и наклонился вперед:
— Рейнольдс правда хочет тебя убить?
— Да.
Макаронина заколебался и принялся облизывать толстые губы.
— А куда ты хочешь отправиться? — хрипло спросил он. — Я могу тебя переместить ну… на Терру, например. Или…
Салли делала отчаянные пассы руками. Детали кресла Макаронины вдруг пришли в движение и начали извиваться. Подлокотники хищно обхватили его, до боли врезаясь в трясущееся, как желе, брюхо. Бедняга рыгнул и прикрыл глаза.
— Я тебе покажу! — злым голоском пропела Салли. — Я знаешь, что с тобой сделаю? Смотри, пожалеешь!
— Я не хочу на Терру, — сказал Кертис.
И он поднял тело Пэт и кивнул сыну, чтобы тот встал рядом.
— Я хочу переместиться на Проксиму VI.
Макаронина отчаянно пытался принять решение. За дверью комнаты слышались осторожные шаги и тихие разговоры — члены Корпуса и сотрудники Школы тоже не знали, что предпринять. В коридорах топали и орали, бестолково метались туда-сюда.
Пронзительный голосок Салли перекрыл шум и гам за дверью — она снова принялась запугивать Макаронину:
— Ты знаешь, что я с тобой сделаю! Знаешь, что с тобой будет, знаешь, знаешь!
Но Макаронина решился. Он повернулся к Кертису, но прежде нанес удар по Салли — видимо, хотел заткнуть ее. На девчонку с шипением обрушился поток расплавленного пластика, перенесенного с какой-то терранской фабрики. Тело Салли растворилось, осталась торчать лишь подергивающаяся рука. По комнате все еще гуляло эхо от ее пронзительных криков.
Макаронина выполнил просьбу Кертиса, но девочка перед смертью успела привести свою угрозу в исполнение. Кертис почувствовал, как воздух вокруг него пошел волнами — перемещение началось. Но он успел увидеть, какие страдания уготованы для Макаронины. Он ведь не знал, что Салли подвесила над головой бедного идиота. А теперь увидел и понял, почему тот колебался. Макаронина кричал — жалобно, тоненько, комната вокруг Кертиса уже уплывала вдаль. Потом Макаронина тоже расплылся и исчез — насланное Салли обрушилось на него.
Кертис только тогда понял, какое мужество на самом деле таилось под этим слоем жира. Макаронина знал, на что идет, осознавал — более или менее — последствия.
Огромное тело скрылось под шевелящимся слоем пауков. То, что раньше было Макарониной, стало кучей мохнатых, перебирающих ногами тварей — по нему ползали тысячи, несчетные тысячи пауков. Они падали, цеплялись, упорно лезли снова, скатывались в клубки, рассыпались и снова налезали друг на друга.
