Гусеница оказалась мумифицированной, высохшей. Много лет назад она заползла сюда, раненая, но не сумела окуклиться, сдохла и высохла.
Но не её запах приманил Виша в пещеру: мёртвая и сухая гусеница ничем не пахла. Запах поступал откуда-то снизу, из разверзающейся за трупом гусеницы расселины.
Виш осторожно подошёл к краю и заглянул вниз.
В кромешной темноте ничего не удавалось рассмотреть. И звуков оттуда не доносилось. А вот запах чувствовался. Странный, непонятный и… тревожащий. Причём тревожащий по-особому: он не был запахом опасности, но не был также и приятным запахом, подобно запаху селитры. Он был… странным – более точного определения Виш отыскать не смог.
Виш решил спуститься вниз, благо ширина расселины позволяла.
Медленно переступая по неровностям склона, цепляясь за трещины и выступы каменных стен, Виш принялся осторожно пробираться по наклонному ходу навстречу непонятному запаху. По пути он ненадолго останавливался и прислушивался: не шевельнётся ли что навстречу? Но пока всё было спокойно.
Под стопой захрустело. Не так, как хрустят высохшие ящеричные кости или сухой песок. Хруст тоже слышался непонятный. И каждый шаг, показалось Вишу, вызывал новые волны запахов. Запах струился из-под самых стоп!
Виш наклонился и пошарил ладонями по земле. Пальцы наткнулись на несколько камешков и толстый слой жирной пыли.
Один из камней на ощупь показался Вишу чуть крупнее других. Его-то Виш и взял с собой, предварительно понюхав и убедившись, что тот пахнет тем же странным запахом.
На поверхности Виш внимательно рассмотрел камень. Абсолютно чёрный, он, тем не менее, местами поблёскивал неровными сколами граней.
Принеся камень в казарму, Виш первым делом показал его Гачу: старый солдат знал многое. Может, ему встречались и подобные камни?
– Это горючий камень! – сказал Гач, едва взяв его в руки.
– Горючий? – удивился Виш.
– Да. Мне доводилось встречать такие, но… Болтают о них всякое, даже и не знаю, чему верить, и верить ли.
– Расскажи! – попросил Виш.
– Камень этот – самый странный из всех. Если кремень всегда твёрдый, а песчаник – мягкий, то горючий камень может быть как твёрдым, так и мягким. Ты нашёл твёрдый камень. Но высечь огонь с его помощью нельзя: при ударе он крошится, как песчаник.
– А что в нём необычного? – удивился Виш.
– Говорят, такие камни образуются на местах бывших больших кладбищ. Что после смерти люрасы превращаются в эти камни. Среди скопления таких камней иногда находят колоды Неподвижных Собратьев, почти нетронутые, но окаменевшие…
Рассказ Гача прервался приходом Вурча. Виш быстренько доложил начальнику о находке.
– Горючий камень? – Вурч нахмурился. – Никогда не видел.
Он взял чёрный кусок, повертел в ладонях и опустил на пол.
– Я видел подобное после пожара на хранилище горючей жижи, – тихо сказал он. – Тогда сгорело много наших. Их останки сильно напоминали это. Но они показались мне намного легче…
– Я тоже видел пожары, – подтвердил Чер. – Останки люрасов плавают в воде. А чёрный камень тонет. Это не то, что ты думаешь.
– Может быть… – прошептал Вурч. – Но мне кажется…
Он повернулся и ушёл.
После ухода Вурча интерес к горючему камню сильно упал. Никто не хотел прикасаться к нему. Его обходили стороной. Даже Виш украдкой вытер ладонь о скамью, как будто на ней остались следы.
Видя, что камень никому не нужен, Кук подобрал его и долго рассматривал, поворачивая то так, то этак.
Виш безучастно смотрел, но ничего не замечал. Камень как камень. И чего Вурч так отреагировал?
– Надо его сжечь! – сказал Кук.
– Только не здесь! – вмешался Люц.
– Почему? – Кук повернулся к нему, сверкнув глазами.
– А если это останки люраса? – покачал головой Люц.
– Ну и что? – горящие глаза Кука полыхали сильнее пламени. – Если это часть люраса, наш долг – сжечь его! Только очистительный огонь… – он замолчал и уставился на камень.
– Слышали мы уже! – перебил его Яч. Он ходил с повязкой на шее и держал голову немного криво. – Так выходит по вашей вере. А кто знает, какая вера была у него… – он постучал по камню. – Если это действительно был люрас.
– Там много горючих камней, – произнёс Виш. Но никто не обратил на его слова внимания: все включились в перепалку о различных верованиях. Хотя до драки дело никогда не доходило, вопрос всегда оказывался животрепещущим.
Кук поднялся, не выпуская камня из ладоней.
– Куда ты? – спросил Виш.
– На кухню. Я сожгу его! Если это останки люраса…
– Не надо на кухню, – попросил Виш. – Могут не понять.
Кук посмотрел на Виша.
– Да, ты прав. Придётся развести костёр, – и вышел.
– Тебе дай волю – всю землю спалишь! – с досадой произнёс Чер ему вслед.
Виш поднялся.
– Ты куда? – спросил Чер.
Виш похлопал себя по животу. Чер усмехнулся.
Выйдя наружу, Виш быстро догнал Кука.
– Можно с тобой? – попросил он.
Кук обрадовался:
– Пойдём!
Они завернули за казарму. Затем Кук повёл Виша ещё дальше.
– Я покажу тебе… Ты, конечно, не нашей веры…
– Я уважаю любую веру, – сказал Виш.
– Я знаю, я заметил. И поэтому я уважаю тебя.
– А ты уверен, что это останки люраса? – спросил Виш.
– Нет. Но, может быть, кого-то из прапращуров. Я много раз собирал и развеивал пепел и золу, остающуюся на месте наших погребальных костров. Они не похожи на этот камень. Вурч ошибается. Просто… Когда-то в столице сгорело большое хранилище горючей жижи. Там погибло много его друзей… Какая прекрасная смерть!
Виш промолчал.
Они пришли к небольшому очагу, сложенному Куком в укромном месте.
– Я… любуюсь здесь на пламя. Иногда. Когда не в наряде на кухне или у очага.
Кук быстро развёл костёр, положил в него камень.
Полежав немного, камень раскалился и вспыхнул.
– Ух, ты! – вырвалось у Виша.
Язычки пламени заструились от камня, словно от кучки сухой морской мелочи, или от застывшего куска горючей жижи – как бывает, когда она долго стоит открытой на воздухе.
Пошёл сильный жар. Виш заслонился ладонью.
– Ты понимаешь? – глаза Кука горели ярче горючего камня. – Это священный камень! Где ты нашёл его?
Виш не успел ответить: со стороны казармы послышался протяжный голос дежурного:
– Воду привезли!
Кук дёрнулся.
– Ты сиди, – торопливо сказал Виш. – А я пойду, помогу.
– Спасибо, – прошептал Кук, не отводя глаз от яркого пламени.
Виш поспешил к казарме.
Воины быстренько высыпали наружу – разгружать подводы с бурдюками. Пресная вода заканчивалась, а она нужна всегда.
Конечно, в случае острой необходимости можно пробавляться и морской, но долго пить её нельзя: воины заболевали, хирели и слабли. Соли высаживались на кожуре, она шелушилась и трескалась.
