— Когда ты умер? — спросил Ник.
— А какое это имеет отношение к тому, куда мы идем?
— Имеет.
Джонни-О опустил глаза и начал переминаться с ноги на ногу.
— Я не помню точно.
— А что ты помнишь?
Джонни покопался в памяти. Это заняло некоторое время.
— Я помню, что перед смертью любил слушать «Уистлер» на радио.
Радиопередача, подумал Ник. Получается, Джонни-О погиб в тридцатые годы. Может, позже, в сороковые.
— Мы идем в такое место, где случилось нечто важное. Для меня это прошлое, а для тебя — будущее. Что бы я тебе ни рассказал, у тебя возникнет куча вопросов, а мне некогда на них отвечать.
Ник развернулся и пошел вперед.
— Нет, ты мне сейчас совсем не нравишься, — заявил Джонни-О. — Я не скажу, что ты мне раньше нравился, но сейчас точно нет.
Тем не менее Джонни не пошел обратно.
Великие трагедии влекут за собой тяжелые последствия. Там, где происходят такие трагедии, тонкая ткань пространства и времени разрывается, и разрушения выходят за границы нашего мира, откликаясь эхом там, где обитают те, кто уже покинул нас. В моменты ужасных катаклизмов происходят разрушения, слишком масштабные даже для двух миров, и тогда Страна затерянных душ становится тонкой, но прочной прослойкой между ними, вбирающей в себя изрядную долю возникающих колебаний.
Однажды в четверг — заметьте, катаклизмы нередко случаются именно в четверг, — когда на небе вовсю светило солнце, шесть астронавтов и бывшая школьная учительница пытались пробить брешь в небесах. Так уж получилось, что в результате им было суждено навеки в них исчезнуть, превратившись в звездную пыль.
Спросите любого, кто был взрослым, сознательным человеком, и он наверняка вспомнит, где он находился в тот момент, когда до него дошли новости о том, что шаттл «Челленджер» взорвался через семьдесят три секунды после взлета с мыса Канаверал. Ужасное облако дыма, в которое превратился космический корабль, люди, которым довелось его видеть воочию или по телевидению, запомнили на всю жизнь. Это облако, так же как и ядерный гриб, выросший над Хиросимой, навсегда осталось в памяти миллионов.
Люди, ставшие очевидцами взрыва шаттла, оплакивали не только погибших астронавтов. Они справляли реквием по мечте, хотя каждый понимал, что покорение космоса — затея, связанная с большой опасностью. Но до катастрофы принято было верить в то, что людской разум в сочетании с благословением Господним избавит от связанных с покорением неба жертв. Когда же погиб первый шаттл, все поняли, как опасно нарушать царящее во Вселенной равновесие. За каждый «Аполлон-13» приходится заплатить «Челленджером». За каждым успехом следует катастрофа.
История необратима, а повествование требует, чтобы мы вернулись к Нику и Джонни-О, приближающимся к мысу Канаверал.
Вскоре в поле зрения ребят появилась стартовая вышка, возле которой, глядя носом строго вверх, стоял огромный белый космический корабль, сохранившийся в Стране затерянных душ. На табло навеки застыли цифры, обозначающие время за секунду до старта. Часы остановились в тот момент, когда все — и астронавты, и те, кто принимал участие в запуске, — с нетерпением предвкушали победу, которая означала бы, что месяцы и годы их усилий не были потрачены впустую. Именно за секунду до старта еще можно ожидать отмены запуска. В такие моменты человек становится на грань, отделяющую надежду от рока.
В то утро семь героев отправились туда, куда уходят в конечном счете все люди, и, пока вечность принимала их в свои объятия, гигантский корабль, в котором они отправились в небо, перешел в Страну затерянных душ, чтобы стать вечным памятником их храбрости.
— Что это такое, церковь, что ли? — спросил Джонни-О, глядя через лагуну на крылатый космический аппарат, прикрепленный к решетчатой вышке.
Ник понимал, что Джонни родился и умер, когда о таких кораблях люди не смели даже мечтать. Что толку было объяснять Джонни его предназначение тогда, на дороге, когда мальчик даже видеть его еще не мог. Теперь же многие вопросы должны были отпасть.
— Это космический корабль.
— Ты меня за дурака, что ли, принимаешь?
Ник решил воздержаться от спора, и мальчики зашагали по длинной узкой дамбе, проложенной через лагуну. Путешествие заняло больше времени, чем могло показаться сначала, но, когда огромный космический аппарат оказался совсем рядом и навис над ребятами, как гигантский айсберг, Джонни-О был уже не в силах отрицать очевидного.
— Черт, и правда космический корабль! — сказал он, посмотрев на Ника с надеждой и недоверием. — Как ты думаешь, мы можем на нем полететь?
— Я не знаю. Мне кажется, это не слишком удачная идея, — ответил Ник. — Но мы здесь не для этого.
Джонни-О уже открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но Ник перебил его:
— Что ты знаешь о Заке Потрошителе?
Джонни-О остановился как вкопанный и конечно же немедленно начал проваливаться сквозь дамбу. Но он даже не заметил этого.
— Ты чокнутый! Ты такой ненормальный, что даже Мэри с Макгиллом отдыхают!
— Наверное, ты прав.
— Если Зак Потрошитель здесь, то это последнее место в Стране, куда я хотел бы попасть!
— Тогда уходи, — сказал Ник спокойно, развернулся и продолжил путь. Джонни-О вытащил ноги из земли и пошел за ним, ругаясь и ворча.
Как это часто случалось с легендарными персонажами, сказать, есть ли доля правды в рассказах о Заке Потрошителе и, если есть, насколько она велика, было трудно. Но Ник отлично понимал, что вступать в переговоры с таким опасным чудовищем — рискованная затея. Исайя рассказал о том, что Потрошитель может причинять вред даже призракам, и он был не первым, от кого Ник это слышал. Если Зак Потрошитель кого-нибудь расчленял, части снова не срастались, и жертве приходилось, к примеру, носить голову в рюкзаке или подмышкой или просто в руке, держа за волосы. Больно ли тому, кто лишился головы, или нет — неизвестно; и хотя было принято считать, что призраки боли не испытывают, но если речь шла о встрече с Заком Потрошителем, наделенном сверхъестественными способностями, никто ничего точно сказать не мог.
Размышляя обо всем этом, Ник понемногу приближался к огромному космическому кораблю. Он испытывал ужас и желание повернуть назад, но не подавал виду, чтобы не пугать Джонни-О, которому и так было страшно. Вдалеке послышался лай бродячей собаки, но она была частью мира живых, и ребята просто игнорировали доносящийся неизвестно откуда звук.
— Ты только посмотри! — воскликнул Джонни-О, разглядывая космический корабль. — Да он же в воздухе висит!
