— Положись на меня, — сказал он Чарли, хотя у самого Ника на душе скреблись кошки.
Чарли вздохнул и нехотя надавил на рычаг. Пар начал со свистом выходить из котла, и состав остановился.
— Что будем делать? — спросил Джонни-О.
Ник подошел к двери.
— Я скоро вернусь.
Джонни-О преградил ему путь.
— Я с тобой.
— Нет… Твои руки могут их напугать.
Джонни-О ухмыльнулся.
— А твоя рожа — нет?
В этом было разумное зерно.
— Ладно, — сказал Ник. — Только прошу тебя, спрячь кривую ухмылку. Улыбайся как идиот. Можешь?
Джонни-О напрягся и выдал абсолютно идиотскую, счастливую улыбку. Получилось здорово, но страшно. Увидев такое, дети на улице могли не выдержать и начать бросать кирпичи. Ник отвел Джонни в сторону и зашептал на ухо:
— На самом деле, я боюсь, как бы Чарли не запаниковал. Было бы неплохо, если бы ты за ним присмотрел.
Джонни-О перестал ухмыляться и кивнул, дав понять, что безопасность превыше всего.
— Ладно, — заявил он вслух. — Я тогда тут останусь, составлю Чарли компанию.
Машинист обрадовался, услышав, что ему не придется быть одному.
Ник открыл дверь кабины и спустился по лестнице на мостовую. При виде его призраки расступились, готовые, если нужно, напасть на пришельца. Ник не знал, дошли ли до них слухи о так называемом Шоколадном людоеде, но даже если и не дошли, его необычное лицо давало ему психологическое преимущество. Они не знали, кто он, а следовательно, боялись.
— Кто здесь главный? — спросил Ник.
Никто не ответил, и Нику пришлось повторить вопрос.
— Да ладно, вас тут так много, должен быть начальник.
В толпе раздались приглушенные голоса. Наконец, кто-то спросил громким голосом:
— Наш начальник или всей Атланты?
Интересно, подумал Ник. Наверное, здесь имеется целая структура. Может, даже правительство.
— Я спросил, кто у вас главный.
Толпа снова заволновалась, но вскоре опять воцарилась напряженная тишина.
— Я подожду, — сказал Ник и поднялся в вагон, решив во что бы то ни стало дождаться визита верховного правителя Атланты.
Ждать пришлось долго, больше часа. Быть может, представители власти намеренно выдерживали паузу, чтобы произвести впечатление, а может, просто не могли решить, кто главный. Ник дал им возможность поразмыслить.
Наконец по ступенькам неуклюже вскарабкался высокий черный парень, которому на вид было около шестнадцати. На нем была поношенная изорванная одежда, и Ник решил, что при жизни парень был рабом. Но в глазах юноши сверкала сила и страсть свободолюбивого человека, а походка была уверенной и твердой. Что бы ни пришлось пережить молодому человеку при жизни, в Стране затерянных душ он сумел обрести свободу.
Он оглядел Ника с ног до головы.
— Что у тебя с лицом?
Похоже, слухи о Шоколадном людоеде в Атланту не просочились. Ник не знал, хорошо это для него или плохо. Как бы там ни было, но он решил не отвечать на вопрос.
— Присядь, пожалуйста, — предложил Ник. — Поговорим.
Гость назвал свое имя. Его звали Исайя. Руки он не подал.
— Расскажи об Атланте, — попросил Ник. — Много вас здесь?
Похоже, собеседник тоже не слишком сильно желал отвечать на вопросы. Исайя скрестил руки на груди.
— Сначала расскажи мне об этом поезде, — сказал он. — Я никогда не видел паровоза в Стране затерянных душ.
— Это мой поезд.
— Может, уже и не твой.
Ник не понял, угрожает ему Исайя или просто хочет показать силу. Он решил, что будет вести себя так же.
— Ты мой поезд не заберешь.
— Откуда такая уверенность?
— Думаю, — сказал Ник, — если бы ты хотел захватить поезд, уже сделал бы это. Кроме того, мне кажется, такие вещи не в твоем характере. Мне кажется, ты человек уважаемый, и поэтому стал здесь главным. Полагаю, тебе пришлось бороться за власть с ребятами, не признававшими никаких правил, и большинство тебя поддержало, потому что ты человек, заслуживающий доверия.
Исайя улыбнулся.
— Да, ты прав, мне пришлось разогнать целую кучу отморозков.
Он не позволил себе проявить слишком уж большое дружелюбие и стер улыбку с лица.
— Как бы там ни было, ты вторгся на нашу территорию.
— Я не вторгался на вашу территорию, а остановил поезд, чтобы попросить разрешения по ней проехать.
На Исайю его слова не произвели особого впечатления.
— Кроме того, у меня есть кое-что для тебя. Кое-что нужное.
— И что это?
— Новости, — сказал Ник. — Новости о том, что происходит на севере.
— Я не знал, что на севере что-то есть, — сказал Исайя. — Но в принципе нам до этого дела нет.
Ник не стал ничего отвечать, понимая, что любопытство Исайи само пробьет себе дорогу.
— Что ты знаешь?
— Слышал о Мэри, Небесной ведьме?
Исайя пожал плечами.
— Слышал, да, но это же просто слухи. Все знают, что это чушь.
— Ты ошибаешься.
Ник рассказал парню все, что ему было известно о Мэри. О том, как она не разрешала сотням малышей продолжить путь к свету. О том, как он освободил их, уведя прямо из-под носа Мэри… О том, что теперь она снова собирает призраков в своем воздушном приюте, чтобы держать их при себе и нянчить, как игрушечных медвежат. Он не стал скрывать от Исайи, что, по его мнению, на этот раз Мэри собирает армию.
— Ты дал им монеты? — спросил Исайя. — Так ты их освободил?
— Ты знаешь о монетах?
Исайя кивнул.
— У всех они есть поначалу, но позже их либо теряют, либо выбрасывают. — Прежде чем продолжить, Исайя подумал: — Мне кажется, однажды мы снова их обретем. Когда будем готовы идти дальше.
— Может быть, где-то вас ждет целое ведро монет, — сказал Ник.
Он решил не уточнять смысл сказанных слов. Интуиция подсказала ему, что освобождение детей Атланты лучше отложить на потом.
— Может случиться так, что спустя какое-то время каждому призраку придется выбирать, на чьей он стороне, — сказал Ник. — Я могу рассчитывать на твою помощь, если понадобится?
— Если придется делать выбор, я сделаю его, когда придет время, — ответил Исайя, сохраняя каменное выражение лица, как игрок за покерным столом. — Сейчас же могу сказать тебе только, что я разрешаю тебе проехать через Атланту. Можешь на меня рассчитывать.
Ник ответил ему уважительным поклоном.
— Благодарю.
Исайя поднялся, чтобы уйти, но Ник еще не закончил разговор.
— Еще кое-что хотел спросить, — сказал он. — Слышал я одну историю… Может, ты мне подскажешь, правда или нет.
Исайя улыбнулся. Улыбка у него была хорошая. Открытая. Ненадуманная. Так улыбаются добрые и мудрые люди.
