Мартин остановился, тяжело дыша. Потянул Ирину назад, за спину.
— Ты нашёл, — сказал японец. — Так?
Мартин кивнул.
— Где детонатор? — резко спросил один из геддаров.
— Если я умру, он будет у аранков. У всей планеты сразу, они знатные коллективисты. Если я успею уйти — вы откроете тайну сами. Когда-нибудь, — сказал Мартин, переводя дыхание. — Решайте.
Геддар потянул из-за плеча меч, но японец что-то резко произнёс — не на туристическом, а на языке геддаров. Склонив голову, геддар отступил назад.
— Ты не скажешь… — грустно сказал японец.
Мартин покачал головой.
— Тогда не отдай им тайну, — буркнул Матиас. — Этим должен владеть кто-то один. Или все сразу! Но не одна-единственная раса!
Он посмотрел на геддаров — и те кивнули. Не произнося больше ни слова, старатели двинулись вперёд, обходя Мартина и Ирину. Лишь японец, держащий в руке маленький «узи», обернулся и сказал:
— Мы сможем дать тебе совсем немного. Если повезёт — пятнадцать минут.
— Мне нужно хотя бы двадцать четыре с половиной, — серьёзно сказал Мартин.
Японец кивнул и скрылся в тумане.
— Это очень глупое решение, — донеслось из облаков. — Раса аранков не собирается властвовать над Вселенной. После всестороннего изучения детонаторы будут доступны всем разумным расам.
— Свежо предание… — вновь бросаясь бежать, сказал Мартин.
Над головами зашипело, и туман прорезали столбы голубого света — будто «вертолёты» включили прожекторы и носились теперь над посёлком.
— Не будет у тебя двадцати четырех минут… — сказала Ирина на бегу.
— Они всех убили? — спросил Мартин.
— Это другое… я видела на Аранке… мышечные парализаторы… повезло, что нас не зацепили…
Мартин имел другое мнение насчёт «повезло», но объяснять Ирине происходящее было нельзя. Пусть аранки и дальше пребывают в уверенности, что им досталась глупая дичь.
С неба донеслось:
— Мы не склонны к излишней жестокости. Мы не хотим ничего плохого. У вас ещё есть шанс сдаться.
Они как раз успели выбежать из района трущоб, когда где-то высоко в небе прошёл вертолёт, поливая лачуги столбом голубого света. Раздалось несколько выстрелов — слепых, бессильных выстрелов в мутное небо, но они быстро смолкли. Мартин даже успел заметить, как падают мечущиеся из стороны в сторону старатели. Кое-кто наверняка успел выскочить за пределы посёлка, но ждать от них помощи не приходилось.
— Что тебе нужно? — крикнула Ирина. — Что?
— «Сейф»! И лучше бы быстрый!
Они перешли вброд неглубокую речушку, по берегам которой в чахлых пластах плодородной почвы росли местные деревца. Сразу стало понятно, почему посёлок не расширялся в эту сторону: поверхность, казалось, состояла из сплошных скал — от маленьких, не выше человека, и до уходящих вверх к самой границе тумана.
— Ищи вешки! — скомандовала Ирина. — Вон чья-то тропа…
По цепочке зелено-синих вешек они добежали до очередного скопления «сейфов». Не слишком богатого и вряд ли носящего громкое имя.
— Медленный, медленный, медленный… — склоняясь над крышками «сейфов» и читая номера, говорила Ирина. — Все медленные! У быстрых — буква «S» после номера!
— Вон ещё, — махнул Мартин рукой, и они бросились к другой группе вешек, окольцовывающих группу «сейфов».
Им оставалось метров триста, когда на миг в воздухе возник гул, и туман пронзила колонна голубого света.
— Разбегаемся! — крикнула Ирина, но разбежаться они не успели.
Колонна мазнула по Ирине — самым краем светового пятна — и унеслась вдаль.
Мартин выстрелил в воздух вслед «вертолёту», но это было лишь выходом эмоций. Когда он склонился над Ириной, та неловко елозила на камнях, пытаясь ползти. У неё отнялась правая половина тела.
— Как не повезло… — прошептала девушка. Уголок рта не двигался, и слова были едва понятны. — Беги! Успей!
Мартин мог бы объяснить ей, что везение и невезение тут совершенно ни при чём. Просто у аранков были очень хорошие стрелки и очень хорошие системы наведения. Сковать убегающего врага ранеными — тактика, известная тысячи лет.
— Беги! — касаясь левой рукой Мартина, сказала Ирина. И он почувствовал, как девушка тянет из его кобуры револьвер. — Я задержу их!
— Не глупи! — останавливая её руку, воскликнул Мартин. — Сдавайся им, поняла?
Он коснулся её губ быстрым поцелуем — и побежал по скользкому чёрному камню. В душе даже не было злости. Аранки и впрямь не отличались лишней жестокостью. Не убивали. Не врали. Всего лишь методично и целенаправленно добивались своего.
Быть может, они даже поделятся с другими расами тайной Талисмана. Вот только аранки не учитывают, что может случиться в промежутке…
Вторая группа «сейфов» оказалась куда богаче. Не меньше десятка каменных люков, и на первом же после номера шла буква «S».
Мартин сел у люка. Перевёл дыхание. Достал нож — верную армейскую «Осу». Спросил в пространство:
— Интересно, да? Компьютеры компьютерами, но чего-то вам не хватает…
Доггар не отзывался. Вертолётные турбины не гудели.
Мартин усмехнулся. Даже земные вертолёты не летали с таким грохотом. А уж транспорт аранков был абсолютно бесшумным…
Он взял тепловое ружьё, выставил предельную мощность и сдвинул рычажок фокусировки, чтобы зацепить лучом как можно большое пространство.
А потом в течение двадцати секунд вслепую расстреливал туманное небо, где бесшумно висели «вертолёты», ожидая, пока глупый человек откроет мудрым аранкам тайну Талисмана.
Мартин заметил три взрыва в небе и услышал падение пяти машин — причём одна из них упала гулко, даже туман не смягчил скрежета металла по скалам. То ли защитная пенка не сумела амортизировать падение с большой высоты, то ли спасательная система оказалась столь же чувствительной к удару теплового ружья, как и вынесенные на пилонах двигатели.
— Ну извините, — отбрасывая ружьё, на прикладе которого загорелся красный огонёк, сказал Мартин. — Только это вы первые начали.
В ответной реплике Доггара, которая шла от самой земли, была ярость:
— Мартин! Если мои люди пострадали, я выцежу из тебя всю кровь по капле!
— Спасибо, я сам, — сказал Мартин, отворачивая крышку «сейфа».
В «сейфе» лежала «схемка» — полупрозрачная, будто из мутного стекла, треугольная пластина. Детонатор для какой-то неведомой расы… Мартин выбросил её.
А потом полоснул по руке ножом — и стряхнул несколько капель крови на дно каменной чаши.
Это была не логика — старая добрая логика, лучший друг разума. И не интуиция — верные костыли рассудка.
