Наказание оказалось простым. Гигантские штрафы, которые мы не могли покрыть. И это при том, что я зарабатывал очень даже хорошие деньги. Первое время мы ещё кое-как держались, но очень скоро дыра в нашем семейном бюджете стала просто таки огромной. В скором времени к нам наведались служивые из банкового отдела Службы. В первый раз — с предупреждением о том, что если штраф не будет оплачен, то может быть произведена конфискация имущества, вплоть до жилья. Во второй раз уже собственно и произошла эта конфискация. Нас выставили на улицу. Знаете, что мне сказал один из них? Что я мог бы просто наслаждаться жизнью. А если я не могу быть счастлив — я должен быть нищим. Глупец. Все они глупцы. Полагают, что счастье измеряется количеством заработанных денег и шикарностью обстановки в доме. Но я по-прежнему был счастлив. Ведь мы всё ещё были вместе. Но как оказалось, и на этот случай всё было предусмотрено.
Только вдумайтесь — предусмотрено всё, чтобы разрушить настоящее человеческое счастье. Уничтожить, растоптать, и подменить его чем-то другим. Заставить искать утеху в чём либо другом. В том, что на самом деле никогда не сможет удовлетворить, и поэтому человек становится эдакой белкой в колесе. Постоянно стремится догнать счастье. Которое на самом деле находится за пределами клетки, а не там, где кончается колесо. И человек пытается компенсировать это всевозможными технологическими игрушками, помогающих забыться, не чувствовать себя. Не слышать того, чего на самом деле требует разум. И чем лучше умеет обманывать игрушка, даря фальшивое Счастье, тем дороже она стоит. И чтобы заработать на неё — приходится работать больше и больше. Менять время на деньги. Производить товар, чтобы получать деньги, которые тратятся на товар. Вот оно — счастье. Зарабатывать деньги. Я не знаю, в какой момент это случилось. Когда заработать больше денег стало более приоритетным, чем стать счастливым. Хотя, конечно, у каждого своё понятие о счастье. Но я почему-то думаю, что правда за мной.
Так вот, оказалось, что нас не могут кормить в специально отведённых заведениях, о которых нам сообщила всё та же Служба. В связи с тем, что мы вместе. Мы должны были расстаться, разойтись по разным городам — и тогда мы получили бы еду и место для ночлега. Но мы не пошли и на это. Да, это значительно усложнило нам жизнь, но всё же мы по-прежнему были вместе. И вот спустя какое-то время мы узнали о том, что на улице тоже царит некая иерархия. И можно было даже не удивляться, что мы оказались на самой низшей её ступени. Не имея защиты ни со стороны Службы, ни со стороны других бездомных, выживать становилось всё сложнее. Добытую еду у нас стали отбирать, периодически избивая. Любая подворотня оказывалась территорией какой-либо стаи уличных бандитов, и соответственно ночлег без определённой платы был запрещён. Часто предлагали в качестве оплаты предоставить мою жену, и за отказ избивали меня. Её же не трогали. Берегли красоту, понимаете ли. В конце концов, это нас сломило. В особенности меня. Я понимал, что рано или поздно её либо начнут насиловать, либо избивать вместе со мной. Мне больно было даже думать об этом. Мы сдались. Она должна была уйти. В другой город, где её никто не знал. Здесь же ей грозила бы опасность без меня. Ведь любой, кто посмел бы её тронуть, мог сослаться на то, что якобы не знал, что мы уже не вместе. И как минимум, получил бы за это меньший срок. Я в этом практически уверен. Поэтому было решено, что уйдёт именно она. Я проводил её к границе города… И больше никогда не видел. На улице я внезапно стал более уважаем, но сами понимаете, каково было моё отношение к подобному «уважению». Я как и прежде не желал «трудиться на благо общества». Не хотел вставать на ноги, как того пыталась добиться всеми нами любимая Служба. Они стали подсылать ко мне людей, которые предлагали работу. Разумеется, не того же уровня, что была раньше, но и не самую плохую. Иногда это делалось в открытую, иногда — якобы случайными знакомыми. Или это действительно были случайные знакомые, а у меня просто развилась паранойя.
Но я к тому времени уже чётко решил для себя, что более не сделаю ничего из того, что захотят эти «строители великого общества». Не стану винтиком в их машине. Ни при каких условиях.
Тогда ненадолго подобревшая ко мне Служба вновь ополчилась. Только цель в этот раз была другой. Они поняли, что воспринимать такой окружающий мир как нормальный в здравом уме я больше никогда не смогу. И поэтому решили сделать ненормальным меня. В глазах большинства я и так был ненормальным, но для Службы этого было мало. Ведь я понял её суть. И понял, что ничего хорошего в ней нет.
Поэтому в какой-то момент они нашли повод бросить меня в психлечебницу, где стали поить какой-то дрянью. Из-за неё я очень плохо помню свою жизнь до лечебницы, она путала мысли… Порой у меня их вообще не было, как бы я не старался ухватиться хоть за что-то. В какой-то момент, видимо, решили, что я забыл достаточно. Или что урок мной усвоен. Или закончился очередной эксперимент. Не знаю. Как бы там ни было — меня освободили.
Не знаю, к счастью или к несчастью для меня, но я стал постепенно восстанавливаться. Мысли становились яснее, возвращалась память… Но лишь обрывками. Например, я всё ещё не помню, как её зовут… И думаю, не узнал бы её, даже если бы увидел.
Думаю, после этого не нужно объяснять, почему я готов разрушить до основания любую систему контроля. Если не сумеем её одолеть — рано или поздно она может решить одолеть любого из нас.
Все молчали. Молчал рассказчик, ещё не выбравшийся из болота воспоминаний. Молчали слушатели, пытаясь представить, понять рассказанную историю.
Олег неопределённо пожал плечами, одновременно с тем одевая видж. Комната снова на какое-то время погрузилась в тишину. В этот раз её нарушила Алиса:
— Там наверняка полно камер. Нужно держаться от них подальше. Учитывая то, что мы не знаем, где именно они находятся — надежда только на удачу.
— Постараемся достать план Зоны, на котором указано их расположение, — Игорь включил видж, тоже погружаясь в виртуальную реальность.
Лиза обняла Егора за шею и что-то шепнула ему на ухо. Тот коротко кивнул, едва заметно усмехнувшись. После этого они вдвоём поднялись с дивана и вышли из комнаты. Алиса проводила их взглядом, после чего перевела его на Вячеслава и спросила:
— Как же ты собираешься проникнуть туда со взрывчаткой? Металлодетектор, допустим, ты пройдёшь: без металла вполне можно обойтись. Но куда ты её спрячешь в Предварительной комнате?
— Я пронесу её в себе.
— В себе?
