большим экраном.
Похоже, столичник считает, что мы тут в Лесном городке совсем отстали от жизни.
— Да.
— На время игр для быстрой связи со столицей мы привезли передатчик. Теперь разные устройства могут обмениваться между собой данными.
— М-м. — Я не понимаю, к чему парень клонит.
— Ты хочешь победить, я хочу на этом заработать деньги. Возьми у меня телефон и дополнительный аккумулятор. Во время игр я буду посылать тебе видеозаписи схваток «Серого» с другими игроками и информировать, в каком месте монстр был замечен в последний раз. Пользуйся телефоном осторожно. Никто не должен догадаться, что у тебя есть такое преимущество.
Я беру телефон, дополнительный аккумулятор и сую в карман.
— Желаю удачных игр, — говорит парень и поднимается с места. Подсказки столичника, безусловно, помогут мне, но ключевую роль не сыграют. Телефон больше нужен мне, чтобы следить за игроками, с которыми я здесь познакомился, подружился. Мне важно знать их судьбу.
Я иду в душевую, как обычно, поздно, в десять вечера, когда там уже никого не бывает. В раздевалке снимаю одежду и кладу её в шкафчик. В коридоре я неожиданно сталкиваюсь с Викторией. Девушка тихо вскрикивает. Я смущаюсь. Она, как и я, голая. У неё тонкие щиколотки, сливочные крутые бёдра, узкая талия, девичья упругая грудь, её соски похожи на розовые пуговки. Виктория тоже оглядывает меня с ног до шеи.
— Для игр сбрил лобковые волосы? — удивляется она.
Я сбрил лобок, надеясь, что Шерон согласится провести со мной ночь. Я договорился, чтобы её пустили ко мне завтра. Вообще бреющие станки с безопасными лезвиями появились не так давно и стали хитом. Женщины начали брить ими ноги и подмышки, мужчины стильно оформлять бороду.
— Ты тоже себе всё сбрила, — подмечаю я.
— Ага, лобок, как фарфоровый теперь. — Виктория двигает животом. Свет красиво переливается на её белоснежной коже.
— Да, блестит. — Я рефлекторно провожу языком по губам.
— Ты, что облизнулся?!
— Нет, кажется.
— Ну, ладно… Думаю ещё наголо постричься.
— Можешь, как я. Под шесть миллиметров.
— Идея.
При виде голой милой девушки мой пенис, конечно же, встал. Встал и наклонился чуть влево — индивидуальная особенность. Виктория изучающе смотрит на пенис.
— Нашёл о чём думать, — усмехается девушка и закатывает глаза.
Я чувствую, что к моему лицу приливает кровь. Виктория тоже краснеет, её глаза вдруг вспыхивают.
— Так, попробуем… — Виктория бесстыдно обхватывает тонкими пальцами пенис в кулак. Я таю дыхание. Девушка отодвигает кожу пениса, оголяя головку, затем закрывает плотью. Движения её руки нежное, замечательное. Ох, я испытываю прекрасное чувство, закрываю глаза. Неожиданно Виктория начинает весело смеяться, бьёт плашмя ладонью пенис и направляется в раздевалку. Я оборачиваюсь, смотрю девушке в след — у неё между ног мокро, завелась.
Включив в душевой воду, я надрываю пакетик с гелем, выдавливаю его на ладонь, беру в руку возбудившийся пенис и кончаю, представляя, как погружаюсь в тёплое и влажное лоно Виктории. Я не могу отказать себе в этом удовольствии, остановиться. Удивляюсь тому, как быстро достигаю пика, как бурно испытываю превосходное чувство. Ноги сводит слабая судорога.
Что это было?! Стоя под горячей струёй воды, я постепенно расслабляюсь, успокаиваюсь. Появляются лёгкость и безмятежность — ощущения, которых мне не хватало.
Придя к себе в комнату, я моментально засыпаю, воображая себе Викторию, нагую, роскошную, ласкающую рукой мой косоватый пенис.
«Я виноват перед Шерон», — первая мысль утром. Вчера я позволил Виктории подшутить над собой — не противился, когда она доставляла мне удовольствие. Я повёл себя глупо. Да, я, действительно, совсем не знаю Викторию, не мог предположить, что она способна так меня разыграть. У неё роман с Давидом, и она вряд ли кому-то расскажет случай в душевой. Я на это рассчитываю. Меня будет мучать совесть, но я постараюсь утаить от Шерон произошедшее и то, что в своих фантазиях изменял ей.
После завтрака я выбираюсь на заключительную тренировку — бегаю с Ланой на стадионе. Для многих, включая меня, игры начнутся с полумарафона. Три круга Лана бежит в моём темпе, затем стремительно отрывается. Она ногастая. Чтобы не стать круговым, я останавливаюсь прежде, чем Лана меня обгоняет.
В течение дня я не встречаю Викторию. Неловко будет смотреть ей в глаза.
На вечер в культурном центре я надеваю чёрные брюки и белую рубашку. Игроков везут двумя микроавтобусами. В холле культурного центра устроена выставка общих фотографий игроков по разным годам. Фотографии цветные и чёрно-белые. Рядом картинная галерея — до изобретения фотокамер игроков рисовали художники. От самых первых игр сохранились изображения людей, сделанные на камнях. Также в холле находится стенд с кубками победителей. Вообще-то это не кубки, это капсулы, содержащие в себе «знание». 94 «знания» ценных и не пригодившихся. Я смотрю на их копии (оригиналы в столице): горшок с растением, ёмкость с лекарством, учебник по математике, чертежи инвалидного кресла, миниатюрная лабораторная установка, демонстрирующая принцип работы электричества. Если предположить, что в округе несколько десятков городков, таких как наш, то счёт «знаний», открытых нам монстрами, идёт на тысячи.
В коридорах толпятся семьи игроков, неравнодушные жители, столичники. Я немного общаюсь с родственниками. Пришли все. Отцу больше не нужны костыли, но он прихрамывает на больную ногу. Отец навещал меня один раз в лагере, сказал, что договорился с соседями, и, если на арене я вдруг окажусь в трудной ситуации, он срочно продаст скот, ценности и отправит мне посылку.
Гостей просят занимать места в зале. Появляется Шерон — она поздно меня нашла.
— До встречи в столовой, — говорю я. Кивнув, Шерон одаривает меня улыбкой.
Игроков собирают за кулисами. Виктория покрасила волосы в чёрно-зелёный цвет. Я сперва не узнал её.
— Нравится цвет волос? — спрашивает Виктория. — Не решилась коротко стричься. — Девушка берёт свою длинную тугую косу в кулак и проводит рукой сверху-вниз, как бы напоминая о том, что случилось накануне. Её чуть вывернутые пухлые губы смеются. Я не могу сдержать ухмылки.
— Цвет ужасный, но для игр подходит.
— Перекрашу потом обратно.
На сцену поднимаются постоянные комментаторы игр, они же ведущие данного мероприятия. Один наш, другой столичник. Наш сутулый, нескладный пожилой мужчина в серой хлопковой рубашке и коричневых брюках. Столичный — молодой, мажорный, в приталенном синем костюме и шёлковой пурпурной рубашке. Его длинные серебристые волосы стильно уложены набок.
Ведущие приглашают на сцену игроков, называя имена. Я сажусь на 49 стул. Всего на сцене их 50. Незрячую девочку, женщину-паникёршу, Поклонников, ещё нескольких игроков не привезли сюда, чтобы не сердить людей. Часть стульев
