несёт мочой.
Она уже почти утрамбовалась в широкую и глубокую щель между плинтусом и полом, как вдруг её схватили за ноголапу.
О, нет. Только не снова. Нет-нет, нет!
Она отчаянно брыкалась, визжала и сопротивлялась, пока сквозь испуг не пробились слова:
– Успокойся, это всего лишь я, Грегори. Не бойся ты!
О’Кари чуть отдышалась, испуганно посмотрела на таракана с трубкой.
– Я… Я не могу… Я должна уйти, исчезнуть, сгинуть, – и снова покосилась в сторону щели.
– Стой! – Грегори вцепился в плечи, прижал к себе, потом оттащил от плинтуса к кровати. – Прекрати истерику. Отличница ты, или кто?
– Я никто. Никто, – О’Кари замотала головой, готовая разрыдаться.
– Перестань. Тебе бросили вызов, не вздумай сдаваться.
– Что я могу? Я не такая сильная, как Ллара. И не такая смелая. Я не умею противостоять толпе.
– Но ты же отличница? Учись.
* * *
Она поднялась на ноги.
Её всё ещё трясло, но в голове неожиданно прояснилось. Следующая после философии – физкультура. Сегодня занятия не в бассейне, а «на суше», и у неё с собой спортивный костюм. Есть, на что сменить мокрые джинсы.
Костюм вполне приличный: трикотажные брюки цвета морской волны, в обтяжку и чуть расширенные к низу, такого же цвета мастерка и белая футболка. И кроссовки. И резинка, чтобы затянуть волосы в высокий «конский хвост». Спортивный стиль ей шёл, она знала.
Карина вышла в коридор, прошмыгнула в туалет, заперлась в кабинке, достала влажные салфетки. И занялась собой.
На пару, разумеется, опоздала, но преподавательница – Вера Ивановна – её любит, а значит – пустит.
Карина вошла в дверь.
Лица одногруппников вытянулись от удивления. Не ждали, определённо.
Вера Ивановна же лишь нетерпеливо махнула рукой: проходи, мол, не задерживай. Карина демонстративно плюхнулась за первую парту, рядом со старостой. Та зашипела, как голодная кошка: «Здесь Дёмин сидит!»
Карина криво ухмыльнулась. Достала тетрадь.
Староста задохнулась, выпучила глаза:
– Встала отсюда… – но её пресекла Вера Ивановна:
– Валентина, в чём дело? Ты на базаре? Или в детском саду?
– Извините, но здесь Дёмин сидит!
– Сядет на другое место. Где он, кстати? Я же, вроде его видела сегодня.
Староста смутилась.
– Он… Ему надо было отлучиться… Он с минуты на минуту…
«Ага. Только должок отдаст».
– Вот пока и ответь за него. Процитируй мне самый известный афоризм Фридриха Гегеля!
– Я… Э… – староста залилась краской, бросила на Карину взгляд полный ненависти.
Карина подняла руку.
– Да, Заринянская.
Карина встала:
– «Что действительно – то разумно, что разумно – то действительно» – она обвела взглядом однокурсников, которые до сих пор не могли поверить, что она, действительно, здесь, в этой аудитории, как ни в чём не бывало.
Все, как один, отвели глаза.
– Молодец, Заринянская, садись.
На старосту было больно смотреть.
* * *
Полдня Грегори провёл с О’Кари. Ей, конечно, пришлось бороться с желанием закурить, но это – не единственная её борьба. Он усиленно поддерживал её голову, чтобы смотрела прямо, обкуривал её эмоции, чтобы не искрили и не мешали, подсказывал реплики и с удовольствием смотрел, как изменилось лицо Валентины, которая попыталась заявить, что «Карина и Лариса на самом-то деле любовницы-лесбиянки, потому-то нашей тихоне Гена и не был интересен» – и нарвалась на резонный вопрос:
– Ты уже определись, я Дёмина к тебе ревную или он мне неинтересен?
Сам Дёмин в это время буравил взглядом пол. Как и большинство одногруппников.
И лишь ближе к вечеру, когда Карина отправилась ночевать к Ларисе, Грегори тоже вернулся домой.
Там его ждали.
– Ты! – обе Валки обличительно ткнули в него руко-лапами. – Ты ей помогал! Подлый предатель! Жалко, что твоему владетелю так трубка идёт, а то б мы тебя…
– Не достоин ваш владетель моей трубки, – отрезал Грегори и достал из угла свою котомку и шляпу.
– Что? Уходить собрался? Вали, вали! Только знай – мы тебе такую славу обеспечим, что тебя ни в одно приличное сознание не пустят! Сдохнешь в межсознании, как… как… – С-Валка не могла подобрать эпитета.
– Уж лучше сдохнуть, чем жить с вами, – отрезал Грегори и шагнул за порог.
Впрочем, далеко он не ушёл.
Решил на время задержаться в соседнем сознании. А именно – в сознании Дани, однокурсника Карины и Вали.
– А! Курильщик БГ! – встретил его местный таракан.
– Уже нет, – пробурчал Грегори. – Переночевать пустите? Навсегда не прошусь, не бойтесь.
– Да я и не боюсь, – неуверенно произнёс местный. И представился: – Я Данька-поф-наф. А это – Ась.
Только сейчас Грегори заметил, что, кроме хозяина, на диване притаилась пухлая тараканочка. Тем лучше.
– Так значит, – проговорил Данька-поф-наф, – от БГ ты ушёл? И куда путь держишь?
– Куда глаза глядят. Но сначала хочу разрешить одну проблему. Вот ты скажи – нормально ли это, так издеваться над девушкой? Ни за что, ни про что. Или ты веришь в весь тот бред, что Валки рассказывают?
– Да мне вообще-то пофиг, – протянул таракан, и Грегори понял смысл его имени.
– И, тем не менее, твой владетель участвует в травле.
– Это потому, что ей не пофиг, – он кивнул на Ась.
– А у вас, барышня, какая функция? – обратился к ней Грегори.
– Боюсь оказаться хуже других! – со странной гордостью изрекла Ась.
– И? – уставился на неё Грегори.
Ась молчала. За неё ответил Данька-поф-наф.
– Владетельница Ась всегда переживала, что её станут гнобить – за полноту или за то, что в учёбе отстаёт, или ещё за что-нибудь. А если в коллективе находится другой изгой – на неё не обращают внимания.
– Однако, – Грегори почесал междуусие.
– Хотя мне и неприятно, когда издеваются над Кариной, – тихо призналась Ась. – Мы с владетельницей даже смотреть не пошли, когда её из окна…
– Но вы же можете что-нибудь сделать!
Тараканы непонимающе моргнули.
– Вот ты, – обратился Грегори к Ась, – хочешь казаться лучше других, так?
– Не «лучше». Просто – не хуже.
– Ясно. Но при таком раскладе ты именно кажешься. А можешь быть не хуже других, понимаешь? Что тебе мешает подтянуть учёбу?
– Не знаю… Не получается…
– А ты… – он повернулся к Даньке. – Здоровый пофигизм – это, конечно, здорово…
– А не здоровый – это и есть таракан! Предлагаешь мне развоплотиться?
– Ни в коем случае, – Грегори лихорадочно подыскивал слова. – Всего лишь – чуть-чуть отойти в сторону. На время. В конце концов, в твоём имени после «-поф» идёт ещё и «-наф».
– Не понял?
– Представь, например, что Валки окрысятся на твоего владетеля и начнут поливать его грязью так же, как сейчас Карину. А они могут! Даже не сомневайся! Что тогда
