тарелке.
– А где гречка? – Карина и сама поняла, как глупо звучит её вопрос.
– Она у меня получила! – подруга сунула ей в руки тарелку, а сама закрыла дверь на замок.
– К-кто получила? Гречка?
– Валька твоя! Я уже всё разогрела, собралась назад идти. И тут она заходит с каким-то девицами, идёт и разглагольствует. О том, как ты обоих Левшиных соблазнила – и отца, и сына, уговорила их тебе пятёрки ставить, а остальным – двойки и тройки, её, Вальку, под отчисление подводишь, да ещё и парня у неё пыталась отбить! Генку подлого, то есть!
– Что? Да я и не знала, что они были вместе…
– Они и не были вместе, спустись с Луны! В общем, я этой красавице всё высказала. Ну, она тоже визг подняла. Одним словом, – Лара отряхнула джинсы, – пострадала твоя гречка, уж прости. Но и она пары пуговиц на рубашке не досчиталась.
– О Господи! – только и выдохнула Карина и покосилась на дверь.
– Не боись, – перехватила взгляд подруга. – Кто-то испугался драки и комендантшу позвал – я и ей всё выложила, сейчас королева твоей группы пол на кухне подметает. И вечеринка её хвалёная под угрозой.
Карина не выдержала и фыркнула.
Однако вскоре ей стало не до смеха.
Занятие по философии было на седьмом этаже корпуса У2, оный субботним утром стоял полупустым. Даже без полу-. Пожалуй, кроме их группы и не было никого во втором корпусе. И додумался же кто-то поставить на субботу две пары – философию и физкультуру.
Карина вышла из лифта, зашагала к своей аудитории. Пришла она, как обычно, раньше – чтобы спокойно занять место, разложить тетради с ручкой, упорядочить мысли.
Чтобы хоть какое-то время не видеть этих рож…
Посреди коридора внезапно открылась дверь, из неё высунулась незнакомая девушка, кажется, младшекурсница.
– Извините, вы не могли бы мне помочь? – испуганно пискнула она.
Карина пожала плечами и зашла внутрь. И в тот же миг что-то чёрное упало на лицо, окутало голову. Мешок. Ей надели на голову мешок. Она отчаянно дёрнулась, но руки тоже скрутили, связали за спиной. Одновременно сзади щелкнул закрывающийся дверной замок.
– Что вы делаете? Кто вы? – она вертелась и извивалась, а её куда-то тащили.
Послышался скрежет – и вдруг в лицо сквозь плотную ткань ударил холодный воздух.
– Знаешь, какой здесь этаж? – прошипели в ухо.
И она поняла, что падает. Из горла вырвался вопль, но полёт оборвался, так же стремительно, как начался – нападавший крепко держали её за ноги.
«Что им надо? Господи, что им от меня надо? Что? Что им на-а…»
Её втащили обратно, швырнули на пол.
– Следующий раз полетишь вниз сука, – пообещал тот же голос, не знакомый и приглушённый, словно говорящий набил в рот ваты.
Рядом слышался шорох ног и шушуканье.
– Кто вы, что вам нужно?
– Заткнись и слушай. Ещё раз высунешься – и сильно пожалеешь.
– Кто вы? Что я вам сделала?
Рывок. Снова удар воздуха в лицо и ощущение полёта вниз головой. И снова через минуту – две? три? пять? – её втащили обратно. Карина чувствовала, что по лицу текут слёзы. И, кажется, не только по лицу… течёт…
– Тебе сказали: заткнись и слушай. Пикнешь ещё раз – станет хуже. Слушай сюда, тварь. Чтоб не видно и не слышно тебя было, ни на занятиях, ни в общаге. Пока не спросят, чтобы рта не открывала. Твоей подруги-стукачки в общаге чтобы больше не видели. И с аспирантиком своим ты порвёшь, поняла? А главное – навсегда покончишь со своими интригами с оценками, сучка. Никаких: «тебе пять – остальным два». Ясно, мразь?
«Я же никогда, никогда, никогда…» – на этот раз у неё хватило ума промолчать.
– А пикнешь кому-нибудь про нас – вообще сдохнешь. Да и не поверит никто – синяков нет, повреждений нет, пока… А то, что обмочилась, – рука скользнула ей по бедру, и Карина закусила губы, чтобы не заскулить от стыда и отчаяния, – так с кем не бывает.
Шорохи ног отдалились, щёлкнул замок. И в тот же миг ослабли верёвки на руках.
– Не побежишь же ты, обмочившаяся, за нами? – насмешливо проговорил голос, и её толкнули на пол.
Карина больно ударилась о стену, встала на колени и лихорадочно сорвала с себя мешок. Это оказалась чёрная тканевая сумка с народной вышивкой. Таковых в кабинете этнографии развешано по стенам много. И у кого-то был ключ от кабинета. В субботу.
Кто же они?
Руки-ноги тряслись, тушь растеклась по лицу со слезами.
Мало ли – кто. У Вальки – пол-общаги друзей, умеет втираться в компании, а среди них всякий контингент встречается… А сама Валька была здесь? Среди тех, кто топтался рядом с нападавшим? А Гена? Остальные ребята?
Карина забилась в угол. Стыдливо скользнула рукой по бедру. Она обмочилась, господи, действительно, обмочилась, и её только что чуть не убили, чудовищно унизили, но это, конечно, не повод, чтобы она…
Карина зажала рот рукой, чтобы не завыть в голос.
* * *
Валки стали частыми гостьями в их квартире.
Врывались, как к себе домой, разваливались на диванчике и обсуждали свои великие достижения.
– С ней теперь никто сидеть не хочет. Загоняют спецом на самую галёрку, прикиньте, как это для отличницы, которая привыкла сидеть на первых рядах? – расплывалась самодовольством З-Валка.
– Да, – подхватила С-Валка. – А нечего было подсылать свою стукачку и срывать нашей владетельнице вечеринку в честь их с Геной союза. Это она из ревности всё. Потому что ваш владетель от неё к нашей ушёл. Мы так всем и сказали!
– И вам поверили? – встрял Грегори, у которого уже усы чуть в уши не залезли от возмущения.
– А почему бы и нет? Очень правдоподобно. Как и то, что по её милости всей группе оценки снижают. А дай трубку покурить, – С-Валка вдруг мечтательно потянулась к нему. – Знаешь, курить трубку, это всё равно, что целоваться с…
– Убери руколапы! – отшатнулся Грегори.
– Какой ты нервный, – скривилась та. – Неужели, её жалеешь? Тебе-то вообще что? У тебя же другой профиль. Кури свою трубку, и будет тебе счастье.
И повернулась к Генетрусу и двум теням:
– А вы послушайте, что ей сегодня устроят. Мы со З-Валкой даже специально на это время из сознания владетельницы ушли, чтобы ничего не отвлекало её и не мешало насладиться. Мы всё равно потом всё увидим – в воспоминаниях.
Этого Грегори вынести уже не мог.
О’Кари усиленно лезла под плинтус.
Может хоть там не будет этого запаха. Моча. Отовсюду
