Она пожала плечами.
— Мне ее дали. Надо же хоть что-то носить…
— Сколько… сколько вам было лет, когда вы очутились здесь?
— Шестнадцать.
— Такая молодая?
Глаза ее внезапно сузились.
— Что вы хотите этим сказать?
Хендрикс потер подбородок.
— Ванта жизнь была бы совсем иной, если бы не эта чертова война. Подумать только, вы попали сюда в шестнадцать лет! Неужели вы всю жизнь мечтали о таком?
— Но ведь нужно как-то жить!
— Только поймите меня правильно, Тассо. Я не собираюсь читать вам нравоучения.
— Ваша жизнь, майор, тоже была бы совсем иной, если бы не эта война, — пробормотала Тассо. Она нагнулась, развязала один из башмаков и сбросила его на пол. — Майор, вам не хотелось бы пройти в другую комнату? Я бы с удовольствием вздремнула.
— Похоже, что перед нами скоро возникнут проблемы. Ведь нас здесь четверо. В таком помещении чертовски трудно жить вчетвером. Здесь только две комнаты?
— Да.
— Какой величины был этот подвал сначала? Он был больше, чем сейчас? Есть ли здесь еще помещения, пусть даже заваленные обломками? Мы могли бы их расчистить.
— Может быть. Точно не знаю. — Тассо распустила пояс и, растянувшись поудобнее на койке, расстегнула гимнастерку.
— Вы точно уверены, что у вас больше нет сигарет?
— У меня была с собой только одна пачка.
— Очень плохо. Может, если добраться до вашего бункера, мы могли бы найти еще. — Второй ботинок упал на пол. Тассо потянулась к выключателю. — Спокойной ночи, майор.
— Вы собрались спать?
— Именно.
Комната погрузилась в темноту. Хендрикс встал, нашарил полог и прошел на кухню.
И застыл, сжавшись в комок.
Руди стоял у стены. Лицо его было бледным, рот то открывался, то закрывался в немом крике. Эпштейн стоял перед ним, скаля зубы и держа на изготовку атомный пистолет. Ни один из них не шевелился. Эпштейн с искаженным лицом крепко сжимал пистолет. Руди, бледный и онемевший, стоял у стены с поднятыми руками.
— Что?.. — прошептал Хендрикс, но Эпштейн оборвал его:
— Спокойнее, майор. Подойдите-ка сюда. Да вытащите-ка свой пистолет.
Хендрикс достал оружие.
— Что тут происходит?
Руди немного пошевелился, чуть опустив руки. Он повернулся к Хендриксу, кусая губы. Глаза его, казалось, вот-вот выкатятся из орбит. Пот со лба струйками стекал по грязным щекам. Он не сводил взгляда с майора.
— Майор, этот… он с ума сошел. Остановите его, ради бога!
Голос Руди был хриплым и едва слышным.
— Так что же здесь происходит? — еще раз спросил Хендрикс.
Эпштейн, не опуская пистолет, размеренно сказал:
— Вы помните наш разговор, майор? О трех моделях? Нам были известны только две из них — Первая и Третья. Но мы ничего не знали о Второй. Тогда не знали!
Пальцы его еще крепче сжали рукоять пистолета.
— Мы ничего не знали о ней раньше, но сейчас…
Он нажал на курок. Полыхнуло великолепное белое пламя и облизало фигуру Руди.
— Майор, это и есть Вторая модель!
Тассо отшвырнула полог.
— Клаус! Что ты сделал?!
Австриец отвернулся от обуглившегося тела, которое медленно съезжало на пол, и проговорил с радостью на лице:
— Это была Вторая модель, Тассо. Теперь мы уже точно знаем, что она собой представляет. Наконец-то мы распознали все три их разновидности, а это здорово уменьшает опасность. Я…
Тассо смотрела на останки Руди, на почерневшие, еще тлеющие обрывки его одежды.
— Так кого же ты убил, а? — воскликнула она.
— Не «кого», а «что»! Я уже давно следил за ним. У меня были кое-какие подозрения, но я не был уверен. Во всяком случае, не был уверен прежде. Но нынче вечером мои предположения переросли… — Эпштейн нервно тронул рукоять пистолета. — Считаю. что нам очень повезло. Еще какой-нибудь час. и эта штуковина могла бы…
— Ты так уверен? — Тассо оттолкнула его в сторону и склонилась над останками. Лицо ее внезапно посерело.
— Майор. Убедитесь сами. Кости и плоть!
Хендрикс склонился рядом с ней. Останки были человеческими: обожженная плоть, обуглившиеся обломки костей, часть черепа. Сухожилия, кишки, кровь. Целая лужа крови у самой стены.
— Так где же колесики? — спокойно спросила Тассо у Эпштейна. — Я не вижу ни колесиков, ни реле, ни прочих металлических деталюшек! Ни одной железки! Это не Вторая модель, Клаус. А ну-ка, объясни все по порядку, убийца!
Эпштейн сел за стол, вся краска сошла с его лица. Он уткнулся головой в ладони и стал раскачиваться вперед и назад.
— Приди в себя! — Тассо впилась пальцами в его плечо. — Скажи наконец, почему ты сделал это? Зачем ты убил своего друга?
— Похоже, я смогу объяснить этот поступок. — вмешался Хендрикс. — Просто Клаус очень испуган. Все, что творилось вокруг, здорово действует на психику.
— Может быть…
— Что же нам все-таки делать? Как вы думаете, Тассо?
— Я думаю, что у этого подлеца все же была какая-то причина убить Руди. И весьма веская.
— Какая причина?
— Возможно, Руди кое-что узнал!
Хендрикс внимательно посмотрел в бледное лицо женщины.
— Что он мог узнать? — недоуменно спросил он.
— Что-то о нем. О Клаусе!
Эпштейн быстро поднял глаза.
— Вы понимаете, что она пытается вам внушить, майор? — тихо проговорил он. — Она думает, что я — Вторая модель. Вы что, до сих пор этого не поняли? Она хочет вас убедить в том, будто я нарочно убил бедного Руди. Что я…
— Почему же ты тогда убил его? — крикнула Тассо.
— Я же уже сказал, — Эпштейн устало мотнул головой. — Я подумал, что он был «когтем». Я думал, что обнаружил Вторую модель.
— Почему ты так подумал?
— Я все время следил за ним… подозревал его.
— Почему?
— В его поведении было что-то подозрительное. А однажды мне показалось, будто я услышал… в общем, как у него что-то жужжало внутри.
Некоторое время все молчали.
— Вы верите этому, майор? — спросила Тассо.
— Пожалуй, этому можно поверить.
— А я — нет! Я думаю, что у этого негодяя были другие причины убить Руди! — Тассо притронулась к винтовке, стоявшей в углу.
— Майор…
— Нет! — Хендрикс решительно покачал головой. — Давайте прекратим это прямо сейчас. Одного убийства вполне достаточно. У нас у всех нервы на пределе. И если мы сейчас убьем его. значит, сделаем то же самое, что сделал он по отношению к Руди.
Эпштейн взглянул на него с благодарностью.
— Спасибо. Я был здорово напуган. Вы ведь можете это понять, правда? Теперь она напугана точно так же, как и я, и хочет меня убить.
