Ирина кивнула, не отрывая взгляда от Клима. А тот, все с той же мягкой интонацией, добавил:
— Ты не представляешь, как быстро пролетят пять лет… и как многого ты сможешь добиться, обогатив свою память всем знанием, выработанным человечеством…
Он на миг прижал Ирину к себе и нежно поцеловал её в лоб. Но Мартин отметил, что рука Клима всё-таки дрогнула на спине девушки и непроизвольно, совсем не по-отечески, поползла вниз, к хорошенькой крепкой попке.
Впрочем, Клим тут же опомнился, отстранился от Ирины и с улыбкой сказал:
— А у нас гости! Это Мартин, он только что с Земли… и хочет поговорить с тобой.
Девушка машинально сделала шаг в сторону Мартина. Что ж, Клим и впрямь замечательно сделал свою часть работы…
— Здравствуй, Ирина, — сказал Мартин. Доброжелательно, но без улыбки или явной симпатии. — Твой отец попросил навестить тебя.
Ира молчала, хмурясь. Её глаза ещё влажно поблёскивали, но слезы так и не родились. За спиной Ирины Клим распекал провинившихся учёных:
— Сети стоят со вчерашнего вечера, мы что же, соскучились по тухлой рыбе? Катрин, у твоего малыша болит живот, он уже трижды бегал к туалетному каналу. Все, кто хочет отправить письмо на Землю, могут подойти ко мне за бумагой. Не больше одного листа на человека!
Может быть, Клим и не был великим учёным. Но администратором он был хорошим. Толпа рассеивалась на глазах, жизнь в посёлке входила в привычное русло.
— Не буду уговаривать тебя вернуться, — продолжал тем временем Мартин. — Но Клим, как мне кажется, дал хороший совет. Если ты решишь ему последовать, то я помогу тебе с историей для ключника…
Ирина вздохнула. Чуть-чуть улыбнулась, глядя на Мартина — с куда большим пониманием происходящего, чем можно было ожидать от девчонки её лет. И сказала:
— Я…
Совсем рядом в канале плеснула вода. Мартин обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть вынырнувшего до половины тюленоида. Чёрная шкура мокро блеснула на солнце, резко махнул сильный ласт — и что-то маленькое просвистело в воздухе.
Ира Полушкина вздрогнула, вытягиваясь словно от удара током, и замолчала. Из открытого рта тонкой ровной струйкой потекла тёмная кровь. Все так же прямо, не сгибаясь, девушка упала ничком — и Мартин с содроганием увидел окровавленный серый шип, вонзившийся в её шею где-то возле седьмого позвонка.
Тюленоид с плеском погрузился в воду.
В следующий миг все вокруг смешалось. Кричали взрослые, ревели дети, в руках Клима откуда-то появился пистолет — и он бежал вдоль канала, всаживая в воду пулю за пулей. Одна из индианок склонилась над Ирой. Другая, со здоровенным кухонным ножом в руке, перепрыгнула через канал и побежала — видимо, к той точке, мимо которой тюленоид неизбежно должен был проплыть. Мартин бросился вслед за ней, и это оказалось правильным решением.
Тюленоид мчался в канале со стремительной грацией истинно водного обитателя. За ним, будто дым, стлалась тёмная пелена — одна из пуль Клима нашла цель. Мартин выждал секунду, давая рукам привыкнуть к тяжести «ремингтона», а потом открыл огонь.
Он попал с третьего выстрела — в ласт, как и целил. Тюленоид завертелся на месте, выгибаясь, будто в попытке укусить раненое место. Индианка одним движением сбросила платье, пригнулась для прыжка, перехватила нож поудобнее и вопросительно посмотрела на Мартина.
Мартин покачал головой. Дождался, пока тюленоид попытается плыть дальше, — и прострелил ему второй ласт.
Через пару минут, когда истекающий кровью чужак общими усилиями был вытащен на камни островка, Мартин забросил винтовку за спину, вытащил из ножен на голени кинжал и склонился над раненым. Рявкнул:
— Твой единственный шанс выжить — сказать все и немедленно!
— Ты что, сдурел, Мартин? — мрачно спросил его Клим. Приставил пистолет к дёргающейся голове тюленоида и нажал на спуск.
Мартин отшатнулся, стёр с лица кровавые брызги. Ему вдруг вспомнились слова девочки «вы меня убили».
— Он был единственным свидетелем! — потянувшись к карабину, выкрикнул он. — Ты не хотел, чтобы он заговорил?
Клим вздохнул, опустил ствол пистолета в воду и поболтал, смывая кровь. Тюленоид с развороченной головой слабо подёргивался на берегу. Пахло кровью и порохом.
— Он не умел говорить. Он был собакой, Мартин.
— Что?
— Ты не в курсе, кто он такой? Это животное, его зовут кханнан! У геддаров они вроде наших собак, разве что чуть смышлёнее, умеют пользоваться предметами. Ключники позволяют брать с собой приручённых животных, вот геддары и притащили кханнанов на Библиотеку. На сухих мирах им не выжить, а здесь — раздолье… и рыбу ловить помогают, и с детьми играют…
Опомнившись, Мартин убрал руки от оружия. Пробормотал:
— Извини… я…
— Решил, что злой директор посёлка Клим убил девочку чужими руками… ластами. — Клим сплюнул в воду. — Ладно, забыли. Мы не смогли бы его допросить, Мартин.
Мартин посмотрел на островок, где столпились вокруг неподвижной Ирочки жители. И побежал к ним — сам не понимая зачем.
Перед ним расступились. Девушка была ещё жива, но умирала. Камни под ней были в крови, глаза смотрели сонно и пусто. Она дышала ртом, из которого все так же струилась кровь, во рту девушки Мартин с ужасом увидел острый конец шипа, пронзивший насквозь язык. Он присел, коснулся лба Ирины в нелепой попытке хоть как-то умерить её смертный страх.
Но страха в глазах не было, только досада и подступающий сон — самый последний и самый крепкий.
— Пошли вон! — заорал кто-то над ухом, отгоняя любопытствующих детей.
А Ирина попыталась что-то сказать… конечно же, это не вышло. На исказившемся болью лице появилось какое-то предельное, свирепое упрямство, и Мартин почувствовал слабое касание её руки. Посмотрел на ладони девушки — те медленно, упорно, складывали букву за буквой.
Она успела произнести шесть букв и одну цифру, прежде чем руки отказались ей служить, а дыхание остановилось.
Мартин прижался ухом к груди, пытаясь услышать сердце. Тело Ирины было тёплым и упругим, молодое, здоровое, красивое тело, и это казалось такой чудовищной нелепостью и несправедливостью, что Мартин отпрянул от неё будто ошпаренный.
Ирина Полушкина, семнадцати лет, будущая гордость земной лингвистики, была мертва.
Подошёл Клим, постоял, глядя на Ирину. Сказал:
— Кханнан метнул заточенный рыбий хребет. Очень твёрдая кость, мы сами её используем для поделок…
— И он мог сам сделать дротик? — спросил Мартин, так и стоя на коленях рядом с мёртвой девушкой.
— Легко. Ласты кханнана очень ловкие, на концах делятся на рудиментарные пальцы. Рыбу сожрал, хребет обточил о камни. Через тысячи лет это будет разумная раса… наверное.
