видно, что если её внуку сейчас же не предоставят инвалидное кресло, то на рентген придётся идти медицинскому персоналу. Выручил всех водитель Володя. Он уже с улыбкой катил из угла кресло-каталку и предлагал свою помощь в перевозке мальчика. Но бабушка уже отталкивала его.
– Ребёнку помогите сесть! На руки возьмите и посадите. Я сама довезу уж.
Володя со смехом посадил мальчика на кресло-каталку и ушёл курить.
– Сейчас Володя и Люба встретятся. – Сказал Аркадий Матвеевич. – Мальчику сделают рентген и отправят на машине скорой помощи в больницу. Наша задача, чтобы туда же поехала Люба. Тогда охотники отправятся за ней. Хорошо, что Володя столкнулся с этой пожилой женщиной. Это очень хорошо!
Максим опять сделал попытку вскочить и опять был посажен на банкетку твёрдой рукой начальника лагеря.
– Они здесь? Надо же бежать!
– Нет. Вот этого мы делать. Как раз и не будем. Да и куда тебе бежать с твоим больным коленом? Охотники мастерски поглощают пространство, они невероятно быстрые. Мы пустим их по ложному следу. Они идут за Любой и пусть себе идут. А наш водитель им ещё и поможет с этим. Его след пересёкся со следом этого Мальчика Кирилла, со следом Любы, вот по этим следам мы их и отправим. К тому времени, когда Хранители поймут, что ошиблись, ты должен быть уже далеко.
– А вы?
– А моего следа они видеть не могут. Но это долгая история, потом расскажу. Сейчас скачи в кабинет ко врачу и не высовывайся, некоторое время. Хочешь жалуйся, хочешь притворяйся умирающим, а хочешь стихи читай. Но постарайся там пробыть, как можно дольше.
Аркадий Матвеевич помог Максиму подняться и войти в кабинет ко врачу.
– Здравствуйте. Вот сына к вам привёз. Играл с ребятами в футбол во дворе и вот упал неудачно. А может и не в футбол, он разве признается, чем они там на самом деле занимались.
Максим смотрел на начальника лагеря с восхищением и испугом. Он представить не мог, что взрослые могут так мастерски врать.
– Фамилия? Имя?
Медсестра принялась записывать данные в карту, а врач посмотрел на сидящего на стуле Максима и его рваную штанину.
– Ну, показывай ногу, футболист. Как звать-то?
– Кирилл. – Подсказал Аркадий Матвеевич из -за спины.
Потом он наклонился к Максиму помогая снять штаны и шёпотом, почти не разжимая губ, прошептал.
– Запомни.
– Тоже Кирилл? – врач обернулся к медсестре. – А до этого паренёк был с переломом, его как звали?
Та оторвалась от медицинской карты и недовольно осмотрела стол, в поисках карты ушедшего мальчика.
– Я не помню, Игорь Валентинович. Давайте я потом посмотрю. Их за день столько проходит… Каникулы летние начались, они каждый день: кто с ушибом, кто с переломом… Фамилия?
Врач недовольно выдохнул и покачал головой в сторону своей помощницы. А Аркадий Матвеевич сделав вид, что заслушался, часто заморгал глазами, как спросонья, и переспросил:
– Чья?
– Его. – раздраженно сказала медицинская сестра – У вас, что разные фамилии?
– Почему разные? У нас одна фамилия. С матерью его разные. Мы, когда женились, она мою фамилию взять не захотела, чтобы в документах ничего не менять. А то у неё диплом о высшем образовании томского политеха… там вроде чего-то менять надо, если паспорт теперь на другую фамилию. Это хлопотно и всё такое. Ну, обидно, но я спорить не стал. Чего думаю… А то опять начнёт: " Ты не понимаешь. Сам без диплома. Столько мороки" – у неё вечно так. Хотя она по профессии не работает. Чего ей этот диплом? Какая разница что там написано? Если дома сидишь, то хоть за ребёнком смотри. Нет, она так-то работает, но не инженером. А Кирилл-то вон ногу как себе ухайдакал. А я ей говорил: " Давай его в секцию какую отдадим. Пацана-то". Но его же водить надо? А ей всё некогда. Я-то водителем, график ненормированный, а она до шести. И работа рядом. А Кирюха-то без присмотра, получается. Поиграл в футбол…
Максим поражался той перемене, которая произошла с его учителем. Он стал похож на электрика из их пионерского лагеря: основательного, немного бестолкового и любящего поговорить о себе и своих проблемах. Ещё он заметил, что трескотня Аркадия Матвеевича раздражает и врача, и медсестру, и она уже забыла, что хотела записать его Максима фамилию. Наконец, доктор прервал этот бессмысленный монолог:
– Когда он в футбол играл? Нога уже распухла и ссадина не сегодняшняя.
– Так я же говорю: я водителем работаю, вон товарища попросил помочь к вам сына привезти. Вчера в ночную смену был, пришел с утра домой, а у него уже вон чего. Ну, я коллеге позвонил, он и помог. Он ещё железкой, говорит, поранился. Я боюсь, как бы столбняка не было. Я железку-то сходил нашёл на их поле. Может вы захотите посмотреть – вдруг на ней столбняк. Сейчас я принесу. Володь! Володька!
И с этим возгласом начальник лагеря вышел из кабинета. Было заметно, что провожали его с облегчением. Медсестра сделала специальное выражение лица, показывая свое отношение к таким родителям, а врач продолжил осматривать Максиму ногу.
– Тут болит?
Максим поморщился, но вспомнив что сказал Аркадий Матвеевич, решил немножечко покричать и поойкать.
– Терпи, спортсмен. – оборвал его доктор. И обернувшись к медсестре, сказал – Пиши направление на рентген. Проверим на всякий случай, но перелома вроде нет.
– А ещё мне спать больно было – продолжил канючить Максим, пытаясь выиграть время.
Но доктора было не так легко провести, он делал свое дело не слушая Максимова лепетания и велел тому одеваться и идти на рентген.
– Сам дойдёшь? – спросил он напоследок. – Или тоже кресло-каталку?
От помощи Максим отказался и похромал искать рентген кабинет.
Глава девятая
– Вообще не проблема! – громко доказывал Володя. – Я, Сашка с Русланом, это вожатые из второго отряда, Тимур, который повар – вот вам и музыкальная группа. Гитары у нас есть, аппаратура есть, барабаны возьмём пионерские и можем играть. Вы, Аркадий Матвеевич, просто придите и послушайте, как мы репетируем. Я нормально отношусь к Песнярам, Земляне – тоже ничего. Но если у нас дети занимаются самодеятельностью, то почему работники пионер лагеря не могут. Лагерь, он же – для всех.
Максим аккуратно выглянул в открытое окошко туалета, и смотрел на площадку перед входом в травмпункт, где стоял их синий рафик. Неподалёку от машины разговаривали: шофер Володя, начальник лагеря и медсестра Люба. Вернее было бы сказать, что разговаривал один Володя, а Аркадий Матвеевич, лишь поддерживал разговор, вставляя иногда короткие замечания. Медсестра же
