поскольку собачек катастрофически не хватало, они носили на руках лягушек, ежей и мышат.
Его новая часть, жившая внутри сознания, обожала украшения. Поэтому Он, как и все, ходил в бусах, заплетал цветы в волосы и носил маленького, совершенно не колючего ежа в сумке, которую повесил за спиной, назвав её «рюкзак».
В своих прогулках он заходил всё дальше и дальше, открывая невиданные новые места. Однажды обнаружил горы. Они были розовые и мягкие, уходящие в неведомую высь. Там прятались ущелья и пещеры, где жили барсы, резвые зайцы и весёлые козлы.
Он подумывал, что стоит организовать дальнюю экспедицию, взять с собой друга медведя. Возможно, им удалось бы найти то самое море, о котором твердил бобёр. Но Он не успел этого сделать.
Однажды в его прекрасном мире что-то изменилось. Животные исчезли, лишь нечто огромное обвило его тело, осторожными движениями продвигая куда-то в неведомое. Он пытался сопротивляться, но понимал тщетность своих усилий. То, что пеленало его, было неизмеримо сильнее. Желая подружиться с грозным соседом, Он назвал его словом «Змей». Это было просто имя, которое ничего не означало, а лишь давало возможность дружеского общения.
— Куда ты ведешь меня? — попытался он выяснить.
— Тебе пора делаться самостоятельным, — объяснил Змей.
— Что такое быть самостоятельным?
— Стать как Бог.
Одной частью своего сознания Он совсем не понимал этих странных речей, но другая часть, та самая, недавно поселившаяся в его теле, казалась, лучше разбиралась в сущности происходящего.
— Мы готовы, — заявила она Змею.
— К чему?
— К переменам, что бы это ни значило.
Змей ласково обвился вокруг его ног:
— Ждать осталось недолго.
Ему показалось, что его новая часть, поселившаяся внутри, значительно решительнее его самого. И чем-то похожа на серую уточку, которая всегда имела правильное суждение, с которым все соглашались. Потому что была всегда права.
В голове появилось загадочное слово «женщина». Жен-щи-на! Он обкатывал новое название на языке, чувствую сладковатый привкус слюны. Одновременно появилось другое слово — «мужчина». И стали двое одной плотью. Как интересно! В нём уживаются разные существа.
Невероятные события начались внезапно. Уютный мир вокруг вдруг вздрогнул и задрожал. Мгновение покоя. И вновь страшная вибрация, которую чувствуешь каждой клеткой. Вселенная сжалась, потом вернулась к прежнему виду и наступила тишина.
— Что это? — в ужасе спросил Он.
— Успокойся, — ответил Змей. — Теперь уже скоро.
Некоторое время ничего не происходило. Но он понимал, что изменения уже идут и ничего остановить нельзя.
Как-то незаметно мир вокруг него принялся меняться. Прежде всего закончилось непрерывное течение жизни. Теперь он словно проваливался в странное состояние, после которого с трудом вспоминал, что было, а чего не было. Он назвал это состояние «сон». Со временем перестал различать, что происходит во сне, а что наяву. Иногда ему казалось, что надо немного напрячься — и память вытащит из темноты грёз уточку с её красным ожерельем и крохотной собачкой. Но проходили мгновения, и сновидение оказывалось забытым навсегда. Реальная жизнь требовала постоянной заботы. Однажды он понял, что та часть сознания, которая жила внутри него, вдруг обрела свободу. И стала девушкой по имени Агнесса. Проснувшись, он пытался рассказать другу-медведю про загадочное чувство, которое называл любовью. Но тот лишь хлопал себя лапой по бокам. Любовь нельзя понять, не попробовав её вкуса.
А вкус был то горький, то сладкий. Но чаще горел ядом на сердце. Как перенести собственное предательство, из-за которого Агнесса погибла. Убить себя? Но даже это не могло ничего исправить. У истории нет хода назад. Он погрузился в такую черноту собственной души, что, наверное, никогда бы оттуда не выбрался если бы не светлые сны, подарок Господа. Всемогущий посылал их всем, и убийцам, и безнадёжно больным, и самым пропащим грешникам на пороге ада. В снах он видел себя в прекрасном саду с друзьями-животными, а просыпался в сточной канаве, захлёбываясь в собственных испражнениях. Днём воевал с еретиками-катарами, а ночью танцевал на дне рождения серой уточки.
Мудрый Змей рассказывал ему странные истории о загадочных далёких мирах, где жили мужчины и женщины, но не в одном, как у него, а в разных телах.
Где-то там жил барон Анри, сильный, безжалостный и умный. Мужчина!
— Где этот мир?
— Все миры существуют у тебя в голове, — отвечал Змей.
— Не понимаю.
— Действительно сложно понять, но существуешь только ты.
— С кем же я разговариваю.
— Сам с собой.
— А что вокруг?
— Нет ничего, кроме тебя.
— Кто такой барон Анри?
— Ты.
Он смеялся, потому что думал, будто Змей придумал новую игру.
— Закрой глаза, и ничего не будет.
Он смеялся, закрывал лицо ладошками, и вокруг делалась темно, если не подглядывать.
— Что происходит, когда мои глаза закрыты?
— Мир спит, — отвечал Змей.
Устав от бесед, он укладывался в тёплую траву и тоже засыпал вместе с загадочной и непонятной вселенной.
И просыпался утомлённым жизнью солдатом у осаждённых стен Монтсегюра.
Однажды случилась невероятная история. В ночном бою он был ранен и выпил волшебный напиток, после чего ковылял в зыбкой реальности между сном и явью. Там были Белая дама и грозный демон. Они куда-то ехали на скрипучей повозке. Сон и явь вступили в заговор, переоделись в одежды друг друга, надели маски, и отличить одно от другого было невозможно. Вокруг лишь туманный маскарад призрачных видений.
Когда наконец очнулся побежал к мудрой уточке, чтобы та пояснила туманный смысл увиденного. Но по дороге встретил бобра и, пока вежливо слушал байки о далёких морях, начисто забыл то, что хотел рассказать сам.
Потом ловил хвост Змея, который свернулся в кольцо. Устал и вновь заснул, чтобы очнуться грозным рыцарем. Строил замок, убивал врагов, путешествовал.
Какой только ерунды нам не снится. Иногда при просыпании возникает чувство, что жизнь даёт нам новый шанс, прошлое стёрто, а будущее начнётся заново прямо сейчас.
Разве такие сны можно рассказать?!
Иногда ему казалось, что Змей похож на кого-то из туманного сновидения. Однажды в голову пришло странное имя «Асмодей». Он спросил об этом у Змея, но тот лишь засмеялся. Ни медведь, ни бобёр, ни уточка не знали никого с таким именем. Волк предложил назвать так своего нового родственника, который приехал издалека и пока не имел имени. Родственник стоял в стороне и маялся, капая слюной с розового языка, в ожидании решения.
— Нет, пусть он будет «тигр»!
Все обрадовались, а тигр подошёл и благодарно лизнул руку. Так в райском саду появился еще один преданный друг.
С каждым днём он чувствовал, как вселенная его разума неизмеримо расширялась, охватывая бесконечность, замыкая её саму в себе, как Змей, сворачивающийся в кольцо.
Где он сам? Где начало? Где конец? И что вокруг?
Вопросов становилось больше, но и появлялись ответы.
— Ты будешь судить мир, — однажды сказал Змей.
— Ты властитель Земли, барон Анри, — хлопнул рыцаря по плечу демон Асмодей.
— Ты есмь, — прошептали загадочные буквы, с которыми он познакомился в одном из своих снов.
Годы бежали, десятилетия маршировали, столетия неумолимо шли. В одном из миров бесконечные войны сменялись периодами недолгого мира. В другом серая уточка купила себе туфельки, похожие на ласты и без каблука.
Где-то взрывались звёзды, чёрные карлики затягивали зазевавшуюся жертву, гибли и рождались галактики, бобёр решил построить корабль, чтобы путешествовать по
