Известный уже Петр Махов написал рассказ «Семеро под лавкой» (2010). Парень решил срубить по легкому деньжат. Организовал для этого религиозную секту. Много и упорно повторял на сборищах своих последователей самые элементарные вещи. Хорошим быть хорошо. Плохим быть плохо. Помоги ближнему. Не делай другим того, чего не хотел бы, чтобы сделали тебе. И прочее. Не убий, конечно, не укради… Люди слушали его с удовольствием, будто никогда прежде не слышали ничего подобного, а он им глаза открыл. И потекли деньги рекой. В таком деле самое главное — вовремя остановиться. Вот и решил он, что пора сваливать, собрал целый чемодан денег, присел на дорожку. И понял, что не может обмануть доверившихся ему людей. Потому что поверил в собственные слова, может быть, сильнее, чем его последователи. в этом нет ничего удивительного, поскольку и в самом деле быть хорошим — хорошо, а быть плохим — плохо.
Подробнее хочу познакомить тебя с произведением Петра Звездочетова «После носорога» (2007). Действие рассказа происходит в малоизвестной посреднической фирме, которая специализировалась на подлом бизнесе — скупала за бесценок земли в центральных районах города, а затем перепродавала их втридорога строительным фирмам под уплотнительную застройку. Это у них была такая работа. Один поэт сравнил подобные фирмы с раковыми клетками. Раковые клетки убивают организм, уплотнительная застройка уничтожает исторический центр города. Метко подмечено, да только кто их, поэтов, слушает. Как бы там ни было, фирма процветала.
Хозяин фирмы — широко известный в городе как Федотыч — был человеком твердых правил. Природа наградила его толстыми волосатыми пальцами (не каждый перстень влезет). Они были покрыты искусной татуировкой (наследие бурной, полной неправдоподобно опасных приключений молодости) и обладали удивительной, мистической особенностью — при взгляде на них у любого человека пропадало желание задавать вопросы, даже самые невинные, вроде: как пройти в библиотеку? Или: который час? А еще у него была характерная для неудачливого боксера голова, которую он без устали поливал вонючей жидкостью, ошибочно принимая ее за дорогой одеколон.
Наемные работники недолюбливали Федотыча. Наверное потому, что был он жаден, зол, ко всем неприятностям, остер на язык. Любил ввернуть в пустом казалось бы разговоре афоризм или пословицу собственного сочинения.
Вот некоторые из его изречений, ставших в фирме популярными. Сотрудники Федотыча часто цитировали.
«Мы же взрослые люди, не будем темнить, в жизни есть только деньги и власть, все остальное — мусор».
«Бухгалтером в моей фирме может быть только человек с маленькими красными бегающими глазками. Как можно доверять человеку, у которого не бегают глазки?»
«Мой богатый жизненный опыт делает вашу жизнь никчемным и опасным испытанием».
«Пока вы в своих университетах дурака валяли, я занимался полезным делом — штангу поднимал».
Сотрудники, впрочем, сомневались, что Федотыч был настоящим братком. Надо полагать, просто гнал понты. Но умело. Желающих наводить справки о его трудовом пути не нашлось.
Работа в фирме у хозяина была не пыльная. Впрочем, Федотыч не любил работать. Он любил отдыхать. («Необременительная работа труднее всего дается». Еще один пример красноречия Федотыча.). Послеобеденное время он любил проводить на теннисном корте. Много полезного содержит в себе игра теннис: интересные знакомства позволяет завести, лишний жирок сбросить да и время убить до вечера, а там уже легче жить становится, всегда можно завалиться в казино или кабак.
И вот однажды захотелось Федотычу погонять мячики с главным менеджером своей фирмы неким Гавриловым. Дружбаны-хозяева соседних фирм любили приговарить после выпивки: «Ах, какой у тебя Гаврилов. Нам бы такого!» А Федотыч знал своего Гаврилова мало, вот и задумал на корте познакомиться поближе.
Вызвал он Гаврилова к себе в кабинет.
— Почему ты, Гаврилов, позволяешь называть себя менеджером? — с порога задал Федотыч вопрос, который его давно мучил.
— А как надо? — удивился Гаврилов.
— Управляющий.
— А какая разница? — еще больше удивился Гаврилов.
— Огромная! Так ты своим работникам сразу говоришь, что управляешь ими, а по-другому выходит, что ты ими менеджеришь? Разве это правильно?
Гаврилов неопределенно хмыкнул.
— Вот что, Гаврилов, давай-ка мы с тобой прямо сейчас на корт отправимся, как люди. Потом в баньку, пивка попьешь, крабами закусишь. Не убежит твоя работа. А если убежит, то, значит, не справляешься. Считай, что это проверка.
— Не могу, Тимофей Федотович. Не могу.
— А что такое? — удивился Федотыч, он в первый раз встретил человека, который отказался от такого потрясающего приглашения.
— У нас два программиста в обеденный перерыв читают по ролям пьесу Эжена Ионеско «Носорог», очень бы не хотелось пропустить сегодняшнюю читку. А давайте на корт вечером? Можно?
— Не понял. Возьми в библиотеке книжку и прочитай, если хочешь узнать, что там дальше будет. Подумаешь, проблема!
— Нет, нельзя. Все дело в том, что ребята программисты очень плохо читают, запинаются, интонацией не владеют, а иногда и вовсе слова путают. Для абсурдистской пьесы, а «Носорог» пьеса абсурдистская, это такое приобретение, такое приобретение, что просто дух захватывает. Благодаря их нескладному бормотанию в пьесе обнаруживаются такие философские прозрения, которые в гладко напечатанном тексте ни за что не обнаружишь! Очень не хочется пропускать. Может быть я что-то такое о жизни своей узнаю, что изменится она самым замечательным образом. Разве можно такую возможность терять?
Хотелось Федотычу сказать этому придурку на букву «м» — менеджеру-шменеджеру, что отказ погонять мячик перевернет его жизнь еще быстрей. Да передумал. Не хватало еще менеджера уговаривать. Надеялся Федотыч, что передумает Гаврилов, но тот на корт так и не пришел.
Через несколько дней Федотыч пригласил бухгалтера Титову слетать на пару дней в Париж. Вроде бы как в командировку, естественно, за счет фирмы. Но Титова отказалась, не захотела пропустить чтение пьесы «Носорог».
— Дура, ты, дура, — посетовал Федотыч, но склонить бухгалтера Титову на халявный отдых так и не сумел.
В пятницу стало окончательно ясно, что с этой пьесой не все в порядке. Может быть, даже с идеологической точки зрения — получается, что прослушивание ее мешает устанавливать в фирме правильные рабочие отношения, мешает служащим работать как положено. Негативно сказывается на производительности труда. Для людей деньги перестают быть главным в жизни. Фомка, человек проверенный, десять лет в бизнесе, правая рука, можно сказать высказался удивительнейшим образом: