какой-то мере, нашей хитроумной и не отягощенной представлениями о честности парочке. Я действительно не верила, что кто-то из них напичкал какой-то мерзостью курятину, доставленную из первоклассного ресторана, да и когда? И как? Скорее, их просто хотели подставить, использовать, как минимум, одного из них в качестве козла отпущения.
- Вы были в квартире Ковальски в тот вечер, когда его отравили, - решительно произнесла я, подчеркнув своим высказыванием тот факт, что присутствие на злополучном ужине не означает, что именно гости Саймона его и отравили. Расскажите все честно, постарайтесь вспомнить, как проходила эта встреча, ведь цыплят доставили тогда, когда вы с Шейлой уже сидели за столом?
Джордж несколько секунд потратил на борьбу с собой прежде, чем начал говорить.
- Да, мы там были. Пожалуй, будет разумнее удовлетворить ваше любопытство. За день до этого Ковальски сделал предложение Шейле, и она ему, по привычке, рассказала о нашей помолвке и о сумме, которая ей нужна, чтобы освободиться от брачного обязательства. Но Ковальски заявил, что отдаст чек только в собственные руки тому, кто требует эти деньги. Поэтому и состоялся званый вечер в его доме.
- И он действительно готов был заплатить? - спросил Катлер.
- Во всяком случае, он так сказал Шейле, а за несколько минут до своей смерти подтвердил это и разговоре со мной.
- А как получилось, что отравленного цыпленка съел только Ковальски? - спросила я.
- Шейла не ужинает, а я терпеть не могу жареных цыплят, это еще с детства.
- Но зачем вы уничтожили улики? - возмущенно спросил комиссар.
- Вы про остатки курятины? Да, глупо получилось, но, когда я понял, что он умер, я не думал, чем он мог отравиться, просто действовал наугад, хотел все представить так, будто он ужинал без компании. Я ведь не только курятину уничтожил, там еще пироги были и салаты.
- Но ведь официант из ресторана видел вас, когда доставлял еду?
- Нет, он доставил ее до того, как мы приехали, мы как раз подъезжали на такси, когда официант отчалил от дома на мотороллере. Он, конечно, мог видеть, что мы подъехали, но вряд ли знал, что мы станем гостями его клиента.
Какое-то время мы еще слушали откровения свидетеля, но ничего существенного он больше не сказал, и комиссар отпустил Карски, взяв с него обязательство о даче показаний в суде.
- Ну и что теперь, - вдруг заговорил Дэвид, молчавший почти все время, пока мы с Эриком опрашивали свидетеля. - Если все это правда, но некого подозревать, только официанта, разве что.
- А почему бы нам не побеседовать с официантом, - поддержал идею Дэвида комиссар. - Если ядом цыпленка заправили не гости Саймона Ковальски, то это случилось, либо на кухне ресторана, либо пока заказ доставлялся по адресу. На кухне всех уже опрашивали, и я сомневаюсь, что мы тут обнаружим что-то новое.
- Но и с официантом наверняка уже говорили? - скептически отозвалась я.
- Давайте попробуем еще раз, поскольку мы уже кое-что выяснили, а у того, кто доставлял заказ в дом букмекера, было время подумать, - предложил Эрик.
Комиссар стал звонить, а нам оставалось только ждать и надеяться на появление новых фактов, которые помогли бы распутать наше непростое дело.
Встреча и очень интересный разговор со свидетелем смог состояться только через пару дней, поскольку пришлось этого свидетеля искать. Он уволился из ресторана на следующий день после допроса в полиции. Кроме того, он сменил и место жительства, что было странно, поскольку связь смерти Ковальски с заказанным накануне ужином не освещалась в прессе несколько дней.
И тут выяснились интересные подробности. Оказалось, что коробку с заказом у официанта принял человек, назвавший себя дворецким. И взял он эту коробку не в доме, а на крыльце. Доставщик еды из ресторана не мог утверждать, что так называемый дворецкий выходил из двери дома или заходил в эту дверь. Ему показалось, что он пользовался другой дверью, видимо, ведущей прямо на кухню, с другой стороны дома, поэтому сам он этого не видел.
Эти неожиданные подробности, наконец, выявили подозреваемого, то есть, мы поняли, что он существует. Теперь нужно было его найти. Хотя бы разобраться, где и как искать.
На сей раз мы собрались в моей конторе, здесь наш относительный покой и возможность не отвлекаться на другие дела были под защитой Ари. А на него мы вполне могли положиться.
- Давайте уточним условия задачи, - предложила я.
Но и комиссар, и Дэвид промолчали. Всем своим видом они демонстрировали, что ждут продолжения моего монолога. Мне ничего не оставалось, и я продолжила свои рассуждения.
- Скорее всего, Саймона Ковальски убил человек, о котором он узнал что-то такое, что могло разрушить жизнь или счастье этого человека, что-то настолько компрометирующее, что стань оно известным даже ограниченному кругу людей, и жизнь потеряла бы смысл. Я, разумеется, утрирую, ведь мы уже знаем, что букмекер не прибегал никогда к прямому шантажу.
- Мы просто не знаем таких случаев, - возразил мне Дэвид, - но это не значит, что их не было.
- И все же, опираясь на свой опыт, я бы предположил, что Мэриэл права, - заметил Катлер, - Ковальски знал, что настоящий шантаж - опасное занятие, опасное вдвойне: и со стороны шантажируемого существует всегда угроза, и со стороны закона могут возникнуть серьезные неприятности.
- Именно так, - продолжила я свои рассуждения, - это не шантаж.Скорее всего, это можно определить как психологическое давление.
- Но вряд ли это давление осуществлялось при помощи каких-то материальных воздействий, в виде писем, например. Значит, в первую очередь, стоит обратить внимание на тех, с кем Ковальски постоянно или хотя бы довольно часто общался.
- А не показать ли официанту фото Селинга? - неожиданно предложил Дэвид.
- Думаю, это стоит сделать в первую очередь, - поддержал идею комиссар.
- А есть ли у нас такое фото? - спросил Дэвид.
- Селинг - человек публичный, - заметила я, - не думаю, что с этим возникнет проблема.
***
- Что ж, начнем с Селинга, а там посмотрим, - подвел итог короткому совещанию Эрик.
Но искать другого подозреваемого нам не пришлось. Хотя человек, доставивший еду из ресторана, не был абсолютно уверен, что на фото именно тот, кто взял у него коробку с заказом, на пороге дома Ковальски, но,
