спасения, нечто, чем смогла бы отвлечь этих ужасных солдат, отманить их подальше от резервуара так надолго, чтобы ей успеть пополнить запас воздуха. Хилди Джонсон, напуганная до усрачки учительница и бывшая писака, не имела ни малейшего представления, как это сделать и не привлечь к себе внимания.
Но всё же какая-никакая хорошая новость была. Пока я пряталась, мой язык опять начал сам собой набирать номера, и вскоре я с удивлением услышала зуммер "занято". Я понятия не имела, кому позвонила и как пробился сигнал. Могла только предположить (и позднее выяснилось, что так и было): какие-то предметы в мусорной куче сработали наподобие антенны и передали мой сигнал наружу, а там его подхватил спутник.
Я попробовала снова позвонить Бренде (ответа не было), потом в "Вымя" (и там ничего), а затем набрала номер Лиз.
— Букингемский дворец, Её Величество у аппарата, — послышался невнятный голос.
— Лиз, Лиз, это Хилди. У меня большие неприятности.
Наступила долгая, какая-то пьяная тишина. Я уже начала гадать, не заснула ли Лиз, как вдруг услышала рыдание.
— Лиз? Ты там?
— Хилди, Хилди… О боже, я не хотела так поступать.
— Не хотела поступать как? Лиз, у меня мало вре…
— Я пьянь, Хилди. Проклятая пьянь.
Это была и не новость, и по большому счёту не секрет. Я не ответила, только молча слушала, как Лиз сотрясается в рыданиях, смотрела, как секунда за секундой истекает моё время, и ждала, когда она сможет заговорить.
— Они сказали, что могут надолго упрятать меня за решётку, Хилди. Очень, очень надолго. Я была в ужасе и чувствовала себя хуже некуда. Меня трясло, тошнило, но никак не могло вырвать, и похмелиться мне не давали.
— О чём ты? Кто "они"?
— Они, они, чёрт побери! ГК.
К тому времени я более-менее во всём разобралась, хотя тогда Лиз бормотала бессвязные отрывки признания. Позднее её история стала известна мне полностью, была она примерно такой:
Лиз попала в услужение к ГК ещё до празднования двухсотлетия Вторжения. В какой-то момент её арестовали, доставили куда следует и обвинили в множественных нарушениях запрета на хранение и приобретение оружия. (То же произошло и со многими другими; оружие для штурма райцентра Хайнлайн было конфисковано в ходе крупного рейда — ни слушка о котором не просочилось в новости.)
— Они сказали, что я могу отправиться в тюрьму на восемьдесят лет, Хилди. Потом меня оставили одну и со мной заговорил ГК. Он сообщил, что если я время от времени буду оказывать ему небольшие услуги, обвинения могут быть сняты.
— А что случилось, Лиз? Ты потеряла бдительность?
— Что? О, не знаю, Хилди. Мне никогда не показывали, что у них есть против меня. Говорили, что всё обнаружится на суде. Не знаю, законным ли путём добыты улики. Но когда ГК заговорил, я быстро сообразила, что это и не важно. Мы обсудили это; знаешь, если бы он только захотел, он любого на Луне нашёл бы, за что посадить. Единственное, что мне было ясно — это что на суде дело основывалось бы на неопровержимых доказательствах моей вины. Я побоялась заходить так далеко.
— И выдала меня с потрохами.
Повисло долгое молчание. Так прошло несколько минут. Солдаты не двигались с места. И мне больше ничего не оставалось, как слушать дальше.
— Рассказывай уж до конца, — сказала я.
Похоже, ГК пристально заинтересовался некой группой людей, постоянно ездящих в Деламбр. Он предложил Лиз доставить меня туда и посмотреть, что получится.
Я должна была быть польщена. Вот, оказывается, насколько высоко ГК ценит мои сыщицкие инстинкты. Полагаю, если бы я ничего не заметила во время первой поездки, было бы придумано что-нибудь ещё, чтобы в конце концов я напала на след. А после того как это случилось, можно было положиться на меня в деле разрушения мифов и расколдовывания истории.
— Он очень заинтересовался, когда ты принесла ту плёнку с записью маленькой девочки. Я… к тому времени я была его полностью зависимым помощником, Хилди. Сказала, что могу придумать какой-нибудь способ заставить тебя рассказать мне, что происходит. В то время я была готова на всё.
— Синдром заложника, — обронила я. Солдаты были всё ещё здесь.
— Что? О… да, может быть. Или полнейшая бесхарактерность. Как бы то ни было, он посоветовал мне придержать коней, чтобы не вызвать у тебя подозрений. Я так и сделала, и в конце концов ты сама пригласила меня.
И в первое же посещение Лиз украла генератор нуль-поля. Как, она не сказала, но, возможно, это не было слишком трудно. Генераторы не опасны, пока не попытаешься их открыть.
Остальное мне было ясно и самой. За неделю ГК настолько разобрался в нуль-технологии, что изобрёл нечто, позволившее провести войска через барьер. Разве что собственными нуль-скафандрами ГК их не снабдил.
— Ну вот, в общем-то, и всё, — заключила Лиз и вздохнула. — Должно быть, он арестовал тебя и, наверно, всех этих людей тоже, да? Где тебя взяли? Сумму залога уже назначили?
— Ты что, шутишь?
— Чёрт возьми, Хилди, вряд ли у него есть на тебя что-то серьёзное.
— Лиз… что там у вас происходит?
— В каком смысле?
— Крикет сказал, кругом ад кромешный, что-то вроде того.
— Чего не знаю, того не знаю, Хилди. Я просто… ох… спала, ты меня разбудила звонком. Я у себя дома. Смотри-ка ты, свет мигает. Или это у меня что-то с головой…
Она пребывала в таком же неведении, как и я. Многим так повезло. Если они не выходили из дома и жили не в тех секторах, где прекратилась подача кислорода, то прекрасно могли пропустить самое начало Великого Сбоя. Когда вернулась, Лиз настроила телефон на приём звонков только от меня и впала в алкогольный ступор.
— Лиз… За что?
Она долго не отвечала, потом произнесла:
— Хилди, я же пьяница. Никогда в жизни не доверяй пьяницам. Если придётся выбирать между тобой и очередной бутылкой… выбора-то и не будет.
— А лечиться ты не пыталась?
— Детка, мне нравится пить. Это единственное, что я люблю. Бухло и Уинстона.
Возможно, я прямо тогда же и ударила бы её под дых; не знаю. Знаю, что меня захлестнуло негодование на неё. Сказать ей, что её любимого пса поджарило, а потом иссушило вакуумом, значило бы лишь подступиться к возмездию за всё то, что она со мной сотворила.
Но внезапно мне стало очень-очень горячо. Мне уже и без того было слишком жарко, как вы понимаете; а теперь моя кожа вмиг сделалась такой раскалённой, что захотелось содрать её. Сильнее всего пекло
